Владимир Шутов - Анатомия мировых религий: Прошлое, настоящее, будущее

В образе Агни мы можем увидеть еще одну трактовку ведического понимания идеи множественного и единого. В праздничные дни в ведическом мире возжигалось множество костров-огней, на которых в жертву богам приносились различные дары. Но божество, передающее пищу другим богам, было одно – Агни. Здесь мы вновь можем наблюдать реализацию идеи единства множественного, в данном случае идеи множественного присутствия одного бога в разных местах. Здесь эта идея выглядит как логически обоснованная и реализуемая с должным чувством меры. При развитии же ее до крайностей мы можем прийти к другим итоговым положениям, которые хорошо известны.

Как уже говорилось выше, в ведизме идея жертвенности, то есть идея отдания своего в пользу более высокого и более значимого, выражена довольно сильно, причем эта идея реализуется на самых различных уровнях. Выше расположенный уровень так или иначе взаимодействует с «энергетикой» ниже расположенных уровней, в том числе использует результаты деятельности этих уровней. Одним из таких результатов является жертва. Согласно ведическим представлениям, понятие жертвы охватывает довольно широкий круг явлений. Приведем для примера общую «иерархию жертвенности», характерную для этого учения:

• неживая природа представляется в жертву растениям, то есть является пищей для них;

• растительный мир приносится в жертву животному миру, он является их пищей;

• и растительный, и животный мир предоставляется в распоряжение человеку, многое из того, что принадлежит этим мирам, служит пищей, строительным материалом, предметами для созидания и творчества людей;

• люди в свою очередь уже вполне сознательно приносят в жертву богам продукты своей деятельности, но сами люди не являются предметом для жертвоприношения;

• жертвы богов тоже существуют (см. ниже).

Здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что запрет на человеческие жертвоприношения является одним из фундаментальных положений ведического учения. Такая позиция подкрепляется двумя соображениями. Во-первых, в акте жертвоприношения богам мы наблюдаем качественный скачок, который заключается в том, что в этом акте уже необходимо осознание жертвы со стороны человека. Боги не растения и не животные, они и не должны полностью уподобляться начальным стадиям «иерархии жертвенности», когда сознательности жертвы вовсе не требуется. Что же это были бы за боги, если бы они удовольствовались бы только принятием «бессознательного жертвоприношения»? Они выступали бы в данном случае как простое повторение акта взаимоотношений «неживая природа – растительный мир» или «растительный мир – животные». Так что совсем не случайно человек наделен в своем земном бытии и разумом и душей. Это необходимо в том числе и для сознательного жертвоприношения со стороны человека, в этом заключается одна из его задач пребывания на земле.

Во-вторых, как уже говорилось выше, древние арии-русичи считали себя потомками-сынами богов. Бережное отношение к человеческой жизни они распространяли везде, куда бы ни приходили, приучая туземцев следовать запрету на человеческие жертвоприношения. Ведь человек принадлежит к более высокому иерархическому уровню, чем уровни неживой природы, растительного и животного миров, и это должно быть закреплено. Так вот, скорее всего, где гнездятся истинные корни религиозной идеи о том, что человек создан по образу и подобию Божию. Так вот где находятся корни всем известной заповеди – «не убий».

Итак, начиная с человеческого уровня, сознательность становится неотъемлемым свойством человеческого и всех расположенных выше уровней мироздания, с этого уровня она становится как бы неотъемлемой сущностью бытия. А мир людей можно рассматривать не только как средство для передачи пищи богам, но и как первый серьезный уровень сознательности. И кто не служит богам и не почитает их, тот, согласно ведическому учению, сам себя переводит на уровень животного, его земное и посмертное бытие тоже недалеко уйдет от животного бытия.

На более высоких уровнях иерархии принцип жертвенности также сохраняется. Жертвы, которые осуществляют сами боги, приводят к сильным подвижкам в мироздании. Так, например, акт сотворения нашего материального мира рассматривался как некая жертва Всевышнему. Согласно индуизму, бог Пуруша (по-русски – Перун) как бы принес сам себя в жертву /64/. Из этой жертвы родился весь зримый нами мир, то есть совершен великий космический акт. При этом появились люди. Вот как сказано об этом в Ригведе /64/:

После этой жертвы Пуруша, как бессмертный бог, разумеется, вновь возродился, причем его роль в общей системе мироздания резко возросла (опять напрашивается аналогия).

А вот человек не бессмертен, и если он принесет себя в жертву, то тем самым пресечет свою жизненную функцию, функцию своего земного творения, служения богам, в том числе совершения сознательного жертвоприношения.

Вот почему с этой точки зрения принесение себя или себе подобного в жертву есть нарушение воли Всевышнего, есть истинный грех. Недаром и в иудаизме, и в христианстве, и в исламе убийство человека и особенно самоубийство считается великим грехом. До сих пор в православной ветви христианства и у старообрядцев самоубийц не хоронят рядом с мирно усопшими на одном кладбище.

С другой стороны, поскольку идея жертвенности пронизывает всю систему мироздания, то жертвенность человека, точнее говоря, его самопожертвование для великих целей должно считаться вполне допустимым в исключительных случаях. Так что героизм и стойкость в боях наших древних предков, известные с незапамятных времен, основываются на вполне определенном базисе, на «самосознательной жертве», которая допускалась.

Все основные элементы жертвенности, в том числе самопожертвование, пожертвование божественной сущности, ее последующее славное возрождение, мы находим в христианстве, когда осознаем все, что связано с распятием (жертвой) и последующим воскресением Иисуса Христа. Вероятнее всего, многие из этих идейных установок, считающихся сугубо христианскими, перекочевали в свое время из гармоничной системы ведических представлений о жертвенности, при этом став более простыми, более доходчивыми для понимания и одновременно более яркими и сильными по психологическому воздействию. В христианстве это и жертва Бога, и одновременно жертва со стороны живого человека – Иисуса Христа. Здесь тоже говорится о том, что в результате этой жертвы произошли заметные подвижки в системе мироздания: Иисус Христос спускается в адские чертоги, открывает врата ада, разрушает их, вызволяет оттуда часть душ (см. икону «Сошествие во ад»). Зарождается идея спасения во Христе, которая дополняется идеей второго пришествия Иисуса Христа на Землю.