Дмитрий Немельштейн - Святитель Филипп Московский. Вехи русской православной истории

Себя казал. Но в нем иная стать

Была видна. И вот боярским сыном

Он вдруг решил по поставленью стать.

Но долго же свое скрывал он имя.

Чего боялся? Мести ли, суда?

Он!? Колычев!? Кто из простых подымет

На род сей руку? Нет, не зря сюда

Бежал он. Знал ли кто до поставленья

Игуменом о нем хоть что-нибудь?

Дядья ж его высоким повеленьем

В Москве на плахе свой скончали путь.

Паисий

Я думаю, то знал Иона Шамин [25] Иона Шамин – старец Соловецкого монастыря. –

Филиппов изначальный духовник.

Да и Филиппа тайны тяжкой камень

Давил. В то дело сыск когда проник,

За ним вины и грана не открылось

В измене. И не стал бы государь

Изменщику являть такую милость –

Велик монастырю Иванов дар.

Уж двадцать лет как брат Филипп игумен.

Богатством личным монастырь вознес.

И мнится мне, что был благоразумен

За годы те и щедрый царский взнос.

Судьбы его минувшей плотно дверца

Затем была закрыта, что был благ.

Не к почестям его тянулось сердце;

Хотел быть равным с нами. Он ли враг

Царю Ивану? Праведность Филиппа

Давно известна на Святой Руси.

Живет его молитвой неусыпной

Обитель наша. Ты, брат, не тряси

Своей главою. Грешен ты, Зосима.

Тебя Филипп доселе привечал

И не губил. А злость, тобой носима –

Сподручница неправедных начал.

В трапезную входит настоятель Соловецкого монастыря Филипп.

Филипп

Не прост в житейском сем водовороте

Путь твердости и кротости, не прост.

Не обо мне ли, братья, речь ведете?

Смиренною молитвой в небо мост

Одною не построите. Деянья

Важны. Как добрый пахарь у сохи,

Чернец взрыхляет пашню покаянья

Отнюдь не только за свои грехи.

Зосима (отводя взгляд в сторону)

Позволь мне удалиться в келью, отче,

Пришло мне время на молитву стать.

Филипп

Иди, Зосима. Червь те душу точит.

Пребудет же с тобою благодать.

Зосимауходит.

Филипп

Скажи, Паисий, не лукавь, ответствуй.

За что я так Зосимой не любим?

Ведь сколько пережили вместе бедствий:

И хлад, и голод, и пожарищ дым –

А в нем жива неправая обида.

Паисий

Он сознает свой грех, да мочи нет

Уврачевать ту язву.

Филипп

Даже вида

Скрывать не хочет. Гибельных тенет

Он не боится разве? Путь далекий

Мне предстоит и я, брат, не хочу

Оставить здесь и отзвук давней склоки.

Его простил я и опять прощу.

Пусть и меня простит он. Кротким нравом

Не славен он. Ну да не в том беда.

Нельзя монаху с этакой отравой

В душе своей ждать Божьего суда.

Теперь о деле. Государь-надежа

Призвал меня, и может статься то,

Что братья на тебя сей крест возложат:

Беречь обитель – подвиг непростой.

А возвернусь в бесчестье и опале,

То все едино быть тебе главой.

Ни радости во мне нет, ни печали.

Державы ради, дух смиряя свой,

С посланником царевым отъезжаю.

Чай, разумом велик наш государь.

Уговорить его, Паисий, чаю

Не разделять страну. Давно косарь

Безносый в нашем стане промышляет.

Опричные лес рубят, да щепы

Уж больно много. Разве он не знает?

Владыки мира, чай, не все слепы.

Царя я помню мальчиком смышленым.

Проникшись смыслом царственных начал,

Он не бывал ни злым, ни раздраженным…

Я отроков разумней не встречал.

Когда же мать его свели со свету,

Он бедовал, и с тех далеких пор

Мечтал призвать обидчиков к ответу,

И взял себе в подручники топор.

Как не сыскать величия в гордыне,

Как на бревне меча не отковать,

Так он рассек свою державу ныне –

А разделену царству не бывать.

Паду пред ним, Паисий, на колени

И покаянно буду умолять

Опричнину избыть его веленьем,

Народу заедину стать опять.

И ежели откажет царь мне в этом,

То я, Паисий, не митрополит.

Уж лучше мне голодным да раздетым

Уйти в таежный и безвестный скит.

Паисий

Не дай Господь! Одно меня смущает:

Немало уязвленных пред собой

Увидишь ты епископов. Прельщает

Гордыня многих. Грех он не слепой.

Вселяется и в праведные души –

Нашепчет лесть и купит за гроши,

Храм зла восставит, храм любви разрушит

И злодеяньем дело довершит.

Филипп

Эк ты хватил. Не зависти боюсь я

Епископской. Не страшно за себя.

Не изрубил бы крепи царь да брусья

Державы нашей, головы рубя.

В трапезную входит немолодой инок.

Инок

Прости мя, отче.

Там пред воротами

Ждет человек, видать, простолюдин.

Не хочет разговаривать он с нами.

Тебя лишь хочет зреть. Пришел один.

Филипп

Как выглядит?

И н о к

В добротном одеянье

Да в сапогах. Мне был бы он отец…

Стар, но широк в кости.

Филипп

Какого званья?..

Инок

То ль из крестьян богатых, то ль купец.

Веселого приветливого нрава.

К тому ж твердит: тебя де он знавал

В твои младые годы. Нынче слава

Твоя его в дорогу позвала.

Филипп

Он невысок и светел волосами?

Инок

Да, невысок, но сед совсем. Как лунь.

А ласковыми синими очами

На диво чист он и на диво юн.

Филипп

Назвался ль он?

Инок

Сказал, Субботой кличут.

Филипп (взволнованно)

Поди к вратам, зови его скорей.

Я знал его и знал его обычай.

Пойду и в келье встречу близ дверей.

С Субботой я знавал иные выси,

Пока его я не оставил дом.

Веди же, брат, ко мне его.

(обращается к Паисию)

Паисий. Мы о делах договорим потом.

Келья Филиппа. Входит сам Филипп, следом за ним Суббота. Субботападает на колени, целует руку Филиппа.

Суббота

Я плачу, отче. Счастьем небывалым

Полна душа. Тебя ли вижу я.

Я часто думал, шествуя за ралом [26] Рало – плуг. ,

Аль на покосе, хлеба край жуя:

«Как Федор наш? Не бедствует ли часом»?

Мы о тебе молились всей семьей.

Не знаю сам, каким небесным гласом

Меня сорвало. Завтра мне домой.

Ладьи не станут ждать.

Филипп

Встань, друг мой милый.

Пасть на колени я перед тобой

Скорее должен. Ты вернул мне силы

В годину перемены роковой.

Филиппподнимает Субботус колен, троекратно обнимает.

Филипп

Ты был мне брат и братом мне остался.

Так сказывай же о себе, родне.

Пойдем, присядем. Я, брат, взволновался.

Дуняша как? Рассказывай же мне?

Суббота

Она уж внуков нянчит. С год, наверно,

Как ты уехал, плакала она,

Да снадобье от тех сердечных терний

Сыскалось в муже добром. И сполна