Андрей Пиунов - Если бы не Бог…

Существует легенда об образовании самого города. Пока казаки отдыхали на Яике, они делали набеги на соседние ногайские кочевья и воровали себе девушек, с которыми жили, а когда наступало время выхода в поход, просто резали подружкам горло и отправлялись в путь. Как-то выступили в поход на Персию, поход обещал быть тяжёлым и долгим. А один из казаков пожалел свою жёнушку. Уж больно полюбилась она ему, и он и её оставил, и сам в поход не пошёл. Через несколько лет, когда ватага вернулась с похода, то их глазам предстала невероятная картина: на месте куреня, на яре, стояла отстроенная белая хата, по хозяйству хлопотала молодая красивая татарка, бегала и ползала куча ребятишек, а на крыльце, покуривая трубку, сидел чистенький и ухоженный казак. И так стало дюже завидно им, что начали поступать также: брать жён, строить хаты и рожать детей. Так и произошёл мой город. Хотя более правильной является другая история. Появился как-то на Яике с Дона атаман по имени Василий Гугня со своей женой и никак не хотел с ней расставаться и отсылать в отчий дом. Вот с него и повелось жить оседло. Потом регулярно казачки ставили в церкви свечку «бабке Гугнихе» в благодарность за город.

Ещё одним любимым занятием для казачков было так называемое «жиганство». Собиралась ватага и шла в Россию, грабила несколько деревушек, захватывала молодых девушек и отправлялась в Хиву. Там они продавали их на рынке, а когда возвращались назад, то грабили несколько кишлаков, брали девушек и продавали уже в России. Само собой, тех, кто им нравился, оставляли у себя. Ещё одно время рядом жили калмыки. Потом они ушли совсем в другое место. Ещё у уральцев было два полка из крещеных татар. Так что можете представить себе, какой у нас в крови винегрет получился. Назвать казака русским, хотя мы и русскоговорящие, и корни русские, реально нанести оскорбление, хоть и пишут в паспорте русский. Когда спрашивают о национальности, говорим, что русские, замучаешься всем объяснять. Даже сейчас в Каракалпакстане живут бывшие ссыльные старообрядцы из уральских казаков. Они так и называют себя «уральцы» и считаются этносом. На их основании хотели создать Амударьинских казаков, да революция помешала. По словарю Ожегова: этнос – исторически сложившаяся этническая общность – племя, народность, нация.

Ну что ж, пойдём дальше. Постепенно уклад казаков выровнялся, самоуправление стало принимать более организованный характер, появился Устав войска Яицкого. Потом, чтобы иметь контроль над свободолюбивыми казачками, власти ввели наказных атаманов, тех, кого они назначали. Не всем это нравилось, поэтому, чуть, что не так, созывали круг или бунтовали. Так кто такой казак? Это профессиональный военный от рождения, несущий на себе бремя полного вооружения, подготовки и в то же время занимающийся собственным хозяйством. То есть, самостоятельная боевая единица, находящаяся на полном самообеспечении. Благодаря тому, что государство не несло расходы по их обеспечению и не заботилось об охране своих границ, ведь казаки были буфером от других народов, они и имели большие привилегии и вольности, в сравнении со всей Россией.

Уральские казаки делились на «верхних» и «низовских». Огромное значение для казаков имела река Урал, она их кормила, и, как злословили другие, мол, уральцы лучше бударой (длинная, узконосая, плоскодонная лодка) управляют, чем конём, и поэтому их называли «мокро…", а дальше – то на чём сидим. Могу уверить, конём управляли не хуже. Основным занятием, конечно, была рыбалка. Белуга и осётр в урочное время, а остальную чёрную рыбу в любое время, кроме нереста. Поэтому реку любили и берегли, иноверцев за версту не подпускали к реке, могли спокойно из винтовки свалить. Во время нереста даже громко разговаривать не разрешали, чтобы рыба спокойно отнерестилась. Под городом был поставлен «учуг», это такое мощное металлическое ограждение, которое не пропускало вверх крупную рыбу. Поэтому низовские были богаче, чем верхние.

Ну, так вот, ближе к теме. Родом я из низовских казаков. Честно, подробно историю своего рода не помню, бабушка рассказывала, называла имена и места, но со временем всё это забылось, а спросить уже не у кого. Знаю, что были зажиточными, многодетными, имели добротные дома и отдельно свои хутора, куда уезжали на лето. Но с первой мировой войной и со всеми последующими вся эта крепость ушла никуда. Так уж повелось, дедушек у нас не было, деда воспитывал чужой, отца – тоже, и у меня деда тоже не было. Отцовская линия, возможно, была православной, а может «единоверной», не знаю. Со стороны матери – «никудышные». Конечно, и, к сожалению, мои родители не были верующими людьми, отец был номинальным коммунистом, работал на оборонке токарем, а мама была служащая, работала в обкоме профсоюза экономистом. Старшую сестру они смогли окрестить, а меня – нет: середина шестидесятых, за этим пристально смотрели. Так что пришлось жить полным «нехристем».

Жизнь моя была хорошей, у меня не было несчастного детства, отверженности. Меня любили, баловали, я мог покапризничать и повредничать, чем с удовольствием и занимался. Отец был очень хорошим и добрым человеком, из породы тех, кто даже голову курице отрубить не мог. В меру выпивал, редко скандалил, с мамой они жили практически душа в душу. Мама была доброй и нежной, но в тоже время достаточно властной, поэтому мне грозило вырасти маменькиным сынком, чего со мной чуть не случилось. Характер у меня своевольный и свободолюбивый, притом я сильно упёртый, ломом не перешибешь, если упрусь во что-то. И в подростковый период я полностью проявил свой характер, чтобы скинуть с себя «тяжесть родительского контроля».

Наверное, все беды в жизни из-за нашего характера. Понятно, что греховная натура даёт о себе знать, все пороки и наклонности идут от внешних факторов, окружения и из-за внутреннего конфликта. Но характер, если его вовремя не корректировать и не направлять, может принести много бед и самому и другим. Притом при всём, сам наш характер практически нейтрален, его Бог дал нам для определённой цели, а вот как мы используем этот характер, зависит уже от нас. Я сколько наблюдаю, столько и понимаю, что мало кто работает над своим характером. Бог нас прощает, Своей кровью омывает от всякого греха, даёт новое сердце, платяное. Оно способно чувствовать боль, остро переживать присутствие Бога, иметь сострадание. Но от нас зависит, сохраним мы его таким или нет; станет ли оно чёрствым и циничным, или останется чутким и трепетным. Вспомните Саула. Бог дал ему иное сердце, и он стал, как там написано, «иным человеком». Но его малодушие погубило всё. Бог забрал у него царство и отдал его другому, тому, кто был по сердцу Бога. Была ли у Саула возможность стать хорошим правителем? Была. Был ли у Саула потенциал исполнить волю Божью в своей жизни? Был. Что он с этим сделал, я думаю, вы знаете. Если нет, то краткая история такова. Когда народ Израиля захотел избрать для себя царя, Бог указал им Саула, и тот мог бы править достойно и укрепить за собой и своего рода царство. Но, завися от мнения других, он проявил малодушие и непослушание, что в итоге привело к отступничеству и гибели. Бог за его малодушие, непослушание и отступничество передал царство Давиду. Когда Бог нас создавал, Он дал нам таланты, способности и характер для того, чтобы мы могли в полной мере исполнить в этой жизни своё предназначение. Любая черта нашего характера может иметь, как созидательную, так и разрушительную силу. Всё зависит от того, как мы ее используем. Ваша непримиримость может быть хороша, когда вы непримиримы с грехом, когда вы противостоите ересям и отступникам, но она может стать разрушительной, когда кто-то не согласен с вашим мнением по тому или другому вопросу, когда можно найти не различия, а общность или просто уважать чужое мнение и не давить своим.