Дамаскин Лесников - Светлый старец

Учась в академии, Борис Андрющенко был пострижен в монашество тогдашним наместником Троице-Сергиевой Лавры архимандритом Иоанном (Разумовым). Духовником новопостриженного монаха Феодора стал архимандрит Петр (Семеновых), человек высокой духовной жизни, старец одновременно строгий и любвеобильный, который пользовался большим авторитетом среди братии Лавры. Батюшка рассказывал, что послушание старец Петр требовал неукоснительное: «Или исполняй, что я говорю, или отойди от меня». Отец Феодор избрал первое – исполнять – и старался во всем быть послушным старцу. Например, он рассказывал, что кто-то из прихожан подарил ему портативный магнитофон (а по тем временам это был очень ценный подарок!) и отец Феодор, будучи уже иеромонахом, которому нужно было регулярно проповедовать, решил при подготовке к проповеди записывать свой голос на пленку, чтобы лучше запоминать подготовленную проповедь и слышать себя со стороны. Видимо, с целью борьбы с тщеславием и высоким о себе мнением, которые могли бы возникнуть в этом случае, старец Петр строго-настрого запретил отцу Феодору вообще пользоваться магнитофоном. Как ни жалко ему было такого дорогого подарка, он отдал магнитофон и больше никогда не пользовался подобной техникой.

8 октября (н. ст.) 1954 года, в день Преставления преподобного Сергия, игумена Радонежского чудотворца, отец Феодор – к тому времени уже иеродиакон – был рукоположен во иеромонахи Патриархом Алексием (Симанским). В день рукоположения о. Феодора во иеромонахи, одним из Преосвященных, также в Троице-Сергиевой Лавре 2 2 Интересный факт: рукоположение в священный сан отца Феодора состоялось в год 600-летия со времени рукоположения в священники самого преподобного Сергия, который стал иереем в 1354 году. , в сан иеродиакона был рукоположен монах Кирилл (Павлов), духовный друг батюшки и будущий общеизвестный старец и духовник. В дальнейшем все церковные награды, вплоть до возведения в сан архимандрита, отцу Феодору были даны при Святейшем Патриархе Алексии (Симанском). Сам батюшка особенно отмечал, что после Патриарха Алексия о нем забыли, и говорил: «Вот и слава Богу!» При последующих патриархах отец Феодор фактически был лишен внешних знаков внимания со стороны священноначалия. Однако сей факт не лишил его возможности духовно развиваться и сосредоточить свое внимание на окормлении многочисленных паломников, приезжавших в Лавру из различных уголков нашей страны – тогда еще Советского Союза. «Зарабатывал» он тогда не звания, чины, ордена и медали, а приобретал души для спасения в благодатной ограде Церкви Христовой.

Как уже упоминалось, с о. Тихоном батюшку связывали особенно близкие отношения. Будучи старшим по возрасту и жизненному опыту, о. Тихон был для о. Феодора не только духовным другом, но и наставником в духовной жизни. Их духовный союз ведом только Богу, но почти очевидно, что о. Феодор многое воспринял от о. Тихона, а в дальнейшем обильно раскрыл в своем собственном духовном опыте. Например, в даре дерзновенной молитвы, которую Господь слышал и отвечал молящемуся и его духовным чадам на их прошения.

Про о. Тихона старец рассказывал не часто, но каждый раз в этих рассказах было какое-то назидание. Батюшка говорил, что о. Тихон вырос в очень благочестивой семье: мама его была сильная молитвенница и любовь к молитве он воспринял от нее. В воспитании юного Василия (мирское имя о. Тихона) она была строга, достаточно часто наказывала за провинности и непослушание, но наказание было не со злобы и в основе своей имело воспитательное значение. По сути, родная мать стала первым духовным наставником о. Тихона. Вспоминал о. Феодор о военных годах о. Тихона. С его слов, почти всю войну тот провел за баранкой, как о. Феодор специфически выговаривал, «студабэккера» – американского военного грузовика, машины, которую США поставляли нам во время войны по ленд-лизу. По словам о. Тихона, ни разу за всю войну он не спал в кровати, спать приходилось где придется: в кабине автомобиля, на сеновале, в полуразрушенных постройках, в окопах, на сырой земле. И как бы ни было трудно, холодно и голодно, о. Тихон всегда очень горячо молился в душе о помощи свыше. И если бы не эта помощь, то, по его собственным словам, он уже много раз мог бы погибнуть. Живая молитва в сложнейших условиях войны дала о. Тихону бесценный духовный опыт, который сделал из него по-настоящему одухотворенного, благодатного человека. Отец Феодор свидетельствовал, что о. Тихон был уникальным человеком, настоящим молитвенником, ярко выделявшимся на фоне других, тоже не менее духовно опытных монахов Лавры.

В 1980-х годах по клевете и при содействии советских начальников города Загорска (нынешний г. Сергиев Посад) отец Тихон был изгнан из Лавры. Он так и не вернулся в обитель, даже после падения коммунистического строя и общего возрождения церковной жизни в стране. Жил сначала в Грузии, затем переехал в Подмосковье, жил недалеко от Мытищ, в селе Тайнинском, где в итоге скончался и был похоронен. После изгнания, многолетних скитаний о. Тихона и вплоть до его последующей кончины в 2000 году о. Феодор и о. Тихон практически не общались. Но духовную связь со своим другом и наставником о. Феодор сохранил, часто вспоминая и рассказывая о нем с большим уважением и любовью. О. Феодор считал, что о. Тихон был настоящим мучеником – столько в жизни пришлось перенести ему скорбей.

В статье, посвященной 5-летней годовщине со дня упокоения о. Тихона и размещенной на официальном сайте Московской духовной академии, он именуется как «один из великих старцев современности» 3 3 «Вечная память!», 15 ноября 2015 года: [битая ссылка] http://www.mpda.ru/news/text/26392.html . Это еще раз подтверждает существующее мнение о том, что о. Феодор, считавший о. Тихона своим ближайшим и лучшим наставником в духовной жизни, шел верным путем христианской жизни. Более того, архимандрит Тихон (Агриков) был некогда его сотаинником, с которым, по собственным словам о. Феодора, у них не было друг от друга никаких тайн и секретов.

О. Феодор очень любил духовное чтение. В последние годы в его келье семинаристами, студентами академии, а также приходящими и приезжающими к нему из разных частей России и Украины духовными чадами всегда что-то читалось. Неукоснительно – Евангелие и Апостол, жития и поучения святых отцов. Читалось в его келье житие Антония Великого, жития и поучения Оптинских старцев, современные книги о подвижнике святителе-хирурге Луке Войно-Ясенецком, «Жизнь для вечности» о мужественном и благочестивом юноше Николае Пестове, а также много других духовно-назидательных книг. Особенно батюшка почитал святителя Феофана Затворника (о котором в академии он написал курсовое сочинение) и митрополита Антония Сурожского, книги которых также неизменно читались в его келье. Владыку Антония батюшка видел и лично, когда тот приезжал в Московскую духовную академию и выступал с лекцией перед преподавателями и студентами, кажется, в 1960-х годах. Книги митрополита Антония, которые были в продаже, всегда скупались в большом количестве и не только читались и перечитывались, но и постоянно раздавались студентам и приезжим. Владыку Антония отец Феодор считал великим богословом и современным отцом Церкви и был уверен, что это святой, который пока еще не узнан и не оценен по достоинству. Владыку о. Феодор часто называл «мой любимый Антоний». Книги, которые он дарил людям, никогда не подписывал, хотя многие просили его сделать это «на память». На такие просьбы всегда строго отвечал: «Не я их писал – не имею права!» На эти книги он тратил почти все имеющиеся у него деньги: лаврскую пенсию и пожертвования паломников. Кстати, это качество роднило его с владыкой Антонием Сурожским, для которого единственной ценностью, на которую можно было потратить деньги, были книги.