Михаил Чуев - Роман с фирмой, или Отступные для друга. Религиозно-политический триллер

Мы молча слушали. Конечно, все знали, что, Костян – крутой тип, с которым лучше не вязаться в проблемы. Но чтобы все было настолько жестко…

– Что молчите, не знали? Ну так будьте в курсе. И пяльтесь осторожнее. Ладно, я пошел.

И Мишка исчез так же внезапно, как и появился.

– Ну, что скажешь? – Серега вновь откинулся на полотенце.

– А что я должен сказать..

– Костян на нарах, хвост на улицу – очень поженски.

– Да, и я ее понимаю!

– Неужели?

– Ты же не знаешь! Костян, эта свинья, угрожает ей. И даже на пристань прийти, просто посидеть вечером с нами она боится! Представляешь?!

– Она так сказала?

– Да! То что его замели, для нее как отдушина.

– Ясно. Ничего нового. Страх… страх везде!

– А! – махнул я рукой. – Думай, как хочешь, тебя не переубедишь.

– Понятно. Значит, свидание?

– Угу.

– Смело.

– Спасиб.

– Впрочем, пока Костян сидит, можно, риск минимальный.

– Повторяю: думай, как хочешь!

Помолчали. Ракета прошла в обратную сторону, раскачав на волнах далекий бакен.

– А спорим, – с расстановкой сказал Серега. – Спорим, что не придет?

– Кто?

– Она!

– Это почему?! – воскликнул я с возмущением и удивлением (даже на локте приподнялся).

– Она тебе пообещала?

– Ну… да.

– Не придет! Вот увидишь. Спорим?

– Давай! На что?

Серега подумал и сказал с откровенностью, которой я ну никак не ожидал.

– Если Люда не придет, ты не будешь мне мешать ухаживать за ней.

– Что?!! Ты не перепутал? Это у меня с ней свидание, а на тебя она и внимания не обращает!

– Это неважно. Женщина сегодня на одного обращает, завтра на другого.

– Ну это ты о ней напрасно так!

– Увидим. Так спорим?

– Допустим. А ты что ставишь?

Он подумал немного.

– Хочешь поехать в Америку?

– Конечно! И на Луну слетать. Ты что ставишь?

– Поездку в Америку.

– Чегооо?!

– Я не говорил еще? С недели на неделю ожидается приглашение. Они уже подтвердили, что выслали. Но почта долго…

– Это с чего такое… счастье?

– А вот с того. Есть у нас на кафедре один уникальный дядька. Профессор Сокольников. Большой оригинал. Ездит на восстановленной «Чайке», но не в том дело. Его исследованиями заинтересовались в Америке, пригласили. Но сам он выехать не может – секретность не снята. А вот его ученикам запретить уже не могут. Типа у нас теперь демократия! Понимаешь теперь, сколько желающих было учиться по его программе, работать в его исследовательской группе. Но со всего потока он отобрал и пригласил лишь несколько человек. Потом осталось двое: я и еще один парень с параллельного курса. Остальные отсеялись. Но я могу попросить профессора, чтобы тебя включили в группу сверх квоты. Хаха! Третьим будешь?! Вот такое, как ты выразился, «счастье».

– Ясно! И почему ты думаешь, что меня включат в группу? Я ведь не ученик профессора и никакого отношения не имею. На каком основании?!

– Какая разница, на каком! Не заморачивайся. Раз я говорю, что это возможно, значит, так и есть!

– Ну… я не знаю…

– Не знаешь что? – усмехнулся Серега. – Не знаешь, хочешь ли поехать в Америку, или не знаешь, придет ли Люда?

Несмотря на нашу с Серегой «философскокнижную» дружбу, дух соперничества почти ежеминутно присутствовал между нами, то затухая, то вновь вспыхивая и разжигая далеко не философское стремление к сиюминутному первенству. Соперничество, как ни странно звучит, подталкивало нас друг к другу и даже скрепляло нашу дружбу, однако намечался, как я уже сказал, «барьер». Одна перспектива поездки в Америку чего стоила!

– Ну что, спорим?! – повторил Серега.

– Да! – и мы ударили по рукам.

Вот так и вышло, что мы, сами о том не подозревая, влезли с нашим детским спором в куда как более серьезные игры взрослой жизни.

Вечером я ждал Люду в условленном месте. О чем я думал, стоя в полумраке под акациями? Да ни о чем! В голове переливались приятные солнечнопляжные картинки, а гдето внутри, в середине груди, мягким нежным цветком распускалось волнительное ощущение ожидания. Акации шелестели, словно нашептывая: «Сейчассейчас! Жди!». Прошло минут пятнадцать. Радужноцветочное настроение раскрылось до последнего лепестка и улеглось, уступив место нейтральной уверенности в том, что «Она же обещала, значит, придет!». Прошло еще пятнадцать минут. Уверенность сменилась легким нетерпением, но все равно еще обнадеживающе пульсировало предчувствие встречи. Еще через пятнадцать минут туман, готовя землю к ночи, стал натягивать на нее промозглую изморось, похожую на огромную белую простыню.

Застегнув поплотнее отцовскую брезентовую штормовку со стройотрядовскими нашивками, я присел под акациями. Они уже не шептали, а перешептывались, ехидно подшучивая: «Ждижди!» Уныние назревало пополам с раздражением и различными вариациями на тему. От «Она опаздывает изза того, что…» до «Она не придет, потому что…». И чем дальше, тем явственней на заднем плане этого «потому что» вырисовывался мой друг Серега и неутешительный итог нашего с ним спора.

Когда прошел час и стало понятно, что она не придет, я встал и, с хрустом раздавив павшую поперек дороги сухую ветку, отправился на пристань.

Уже издали я почувствовал, как оттуда, из металлической крашеной будки, вместе со знакомыми голосами и звуками гитары долетает какоето новое, необычное, порывистовозбужденное оживление. Так бывает в театре или кино, когда на сцене или в кадре появляется новый персонаж, появляется и замыкает на себе весь последующий сюжет, а вместе с ним и все внимание публики.

Я подошел ближе. Ктото невидимый перебирал струны, настраивая гитару, а вездесущий Мишка травил анекдот своим разбитным тенорком. Все было как всегда и все же не как всегда.

Я не ошибся в предчувствии и почти не удивился, когда, обойдя будку и вплотную подойдя к компании, среди прочих увидел на длинной лавочке Серегу и Люду.

« – Вот сволочь!» – было первым, что подумалось, и даже непонятно, в чей адрес больше!

– О! Саня! Заходи, присаживайся, – загомонил Мишка. – Пиво бу?! У нас «Жигулевское»! Холоднющее!

– Не, Мишань, спасибо… чтото горло сегодня.

Серега и Люда сидели в центре. Серега с гитарой – вот такой, как говорится, come back!

Я подошел и сел рядом с Людой, вежливо отжав при этом Мишку немного в сторону по лавке. Серега – он также сидел рядом с Людой, но по другую руку, тут же взял аккорд позаковыристей. Люда вздрогнула.

– А мы тут сидим, обсуждаем последние новости! – крикнул Мишка, пьяно и ражно захлебываясь словами. – Костян пятнац суток за хулиганку огреб, так что Люда теперь свободная женщина нашей деревни! – выплеснул он свою шутку и сам же заржал.

– Слышь, помолчал бы! – одернула его Люда, обернувшись.