Анастасия Герасимова - Вензель императора

После смерти императора в городе воцарилась необычайная тишина. Были отменены все увеселительные мероприятия. Даже в портовых трактирах посетители беседовали теперь вполголоса, и все разговоры были лишь о случившемся несчастье.

Тем временем гонцы из Петербурга приносили тревожные вести.

– Все очень неспокойно, – морща лоб, говорил своей супруге поздними вечерами Андрей Петрович. – Говорят об отречении наследника, Константина Павловича, но присягают ему. Принес присягу даже сам великий князь Николай Павлович, назначенный по тайному завещанию императора Александра наследником! Константин же отрекся от прав на престол еще два года назад! И все это хранилось в глубочайшей тайне! На четырнадцатое декабря назначена переприсяга. Но я очень беспокоюсь! Как бы в этой смуте не подняли голову заговорщики. Не всех ведь удалось тогда арестовать…

Андрей Петрович как в воду глядел. Четырнадцатого декабря на Сенатской площади в Петербурге случился мятеж, которому суждено было войти в историю под названием «Восстание декабристов». Но обо всем этом Петр и Павел вместе с остальными жителями Таганрога узнают гораздо позже, уже после того, как восстание будет подавлено и начнется следствие. Пока же здесь, в Таганроге, шли грустные приготовления к прощанию с почившим императором.

Между тем траурная тишина, установившаяся было в городе после смерти императора, вскоре была нарушена. По мере того как скорбное известие распространялось по империи, в город со всех уголков страны стали прибывать люди, желавшие проститься с государем.

Вскоре в Таганроге собралось столько гостей, что квартиры стали оплачиваться в месяц дороже, чем прежде они оплачивались в год. Курьеры в Петербург и Варшаву и оттуда в Таганрог прибывали и отправлялись беспрестанно.

Дни шли за днями, и Павлику самому стало казаться, что таинственный всадник, которого он видел в ночь перед кончиной государя, был лишь наваждением, плодом воображения воспаленного от бессонницы мозга. По крайней мере, он никому больше не решился об этом рассказать, даже Гавриле, от которого по-прежнему вместе с Петей узнавал последние новости.

– Тело положено в кабинете, и священники по очереди читают Евангелие, – рассказывал кучер. – Во время посещения императрицы все покидают комнату и оставляют ее одну у тела супруга. Сама государыня выехала в дом Шахматова; однако оттуда посещает все панихиды, и утренние, и вечерние.

– …Из Черкасска выписаны четыре генерала для дежурства и шесть полковников для часовых, – с ообщал Гаврила через несколько дней. – Императрица вновь возвратилась во дворец. Многие удивляются той твердости, с каковой она переносит такое тяжелое горе. Злые языки говорят даже, что государыня не очень-то и тоскует по императору. Для отпевания приглашен Феофил, епископ Екатеринославский, Херсонский и Таврический.

– Павлик, а пойдем завтра к дворцу сами и попробуем что-нибудь разузнать, – предложил вечером Петя.

– Давай, – охотно согласился брат.

На следующий день Павлик еле дождался возвращения Пети из гимназии. Отпросившись у Марьи Алексеевны, мальчики отправились на Греческую улицу.

– Посмотри, сколько стало теперь охраны! – шепнул Петя, когда они приблизились к дому Папкова. – Неужели теперь государь нуждается в этом больше, нежели при жизни? – грустно усмехнулся он.

– Наверное, так положено, – з адумчиво ответил Павлик, осматриваясь по сторонам. – А окна во дворце все занавешены, ничего не разглядишь.

Вдруг у самого входа в дом Папкова послышался шум, и мальчики увидели, как из дворца выводят под конвоем какого-то казака. Тот сопротивлялся и громко кричал:

– Я камер-казак его величества, Федор Кузьмич Овчаров! Я сопровождал государя во всех его поездках с двенадцатого года! Почему мне не дают проститься с ним? Доложите обо мне Волконскому или Дибичу, они меня хорошо знают!

– Их приказ мы и выполняем, – холодно ответил второй конвоир.

– Но почему? Я всю жизнь был предан его величеству! Ходят слухи, будто государя убили, может, поэтому меня не пускают?

– Мой вам совет, – произнес первый конвоир, – уходите отсюда подобру-поздорову! Не то нам придется доложить Дибичу, а тот скор на расправу. Государь скончался по воле Господней. Через несколько дней тело его вынесут в церковь, там и проститесь с императором, как все честные люди.

Видя, что все его усилия прорваться во дворец тщетны и стража неумолима, казак медленно побрел прочь. Тут только часовые заметили двух мальчиков, с интересом наблюдающих за происходящим.

– А вы что тут делаете? – с трого окрикнул их один из солдат. – А ну, марш отсюда!

Мальчикам не пришлось повторять дважды, и они припустились во весь дух домой.

– Какой жестокий, оказывается, этот Волконский, совсем под стать Дибичу! – сказал Петя, когда они с Павликом зашли в дом. – Уверен, если бы отец видел эту отвратительную сцену, он не дал бы часовым так просто прогнать человека, столько лет верно служившего государю!

Выслушав рассказ сыновей, Андрей Петрович только руками развел.

– Дети, я хорошо знаю Овчарова. Я пытался упросить Волконского и Дибича пропустить Федора Кузьмича к телу государя хотя бы на несколько минут, но тщетно! Меня ведь и самого не пустили попрощаться с его величеством, – добавил полковник. – Случайно зашел в комнату, где происходило вскрытие, – тут же выгнали, да еще и выговор сделали в самой резкой форме. Словно все, что касается смерти императора, они стараются скрыть от всего мира, – задумчиво произнес он.

– Кто – они, отец? – взволнованно спросил Петя.

Полковник спохватился, что сболтнул лишнее:

– Это неважно! Кстати, господа, а что вы делали возле дворца? Уж не придумали ли вы новую шалость? Что прячете глаза? Мне снова вас посадить под домашний арест? – Андрей Петрович все больше раздражался.

– Нет-нет, отец! Что вы! Мы просто гуляли… – стал оправдываться Петя.

– Если узнаю, что вы снова что-то натворили, выпорю обоих! – перебил сына Никольский.

На следующий день Гаврила докладывал:

– Тело государя вскрыли и подтвердили диагноз: горячка с воспалением мозга. И очень кстати!

– Почему? – удивились Петя и Павлик.

– Вчера из Черкасска примчались несколько тысяч казаков и потребовали выдать убийцу государя! До них, видите ли, дошли слухи о насильственной смерти императора. Но Дибич и Чернышев быстро охладили их горячие головы, показав протокол вскрытия, – пояснил кучер. – Кстати, попробуйте угадать, кто участвовал во вскрытии и бальзамировании государева тела помимо царских докторов? – лукаво прищурился Гаврила. – Ваш старый знакомый – Лакиер!