Юрий Лифшиц - Книга Иова Книга Екклесиаста Евангелие от Матфея. Переложения

И отвечал Софар Наамитянин
и так сказал: «Нельзя ли разве дать
ответ на много слов произнесенных,
и прав ли человек многоречивый?
И разве пустословие твое
мужей молчать заставит, чтобы ты
глумился бы и чтоб никто не мог
тебя и постыдить? Ты так сказал:
«Мое сужденье верно, посему
я чист в глазах Твоих». Но если Бог
возглаголал бы и отверз уста
Свои к тебе и тайны бы открыл
премудрости, тогда б тебе пришлось
и вдвое больше понести! Итак,
узнай, что Бог иные беззаконья
твои забвенью предал. Разве можешь
исследованьем Бога ты найти?
Ты можешь Вседержителя постичь?
Превыше Он небес, – что можешь сделать?
Он глубже преисподней, – что узнаешь?
Его размеры и земли длиннее,
и моря шире. Если Он пойдет
и заключит кого-нибудь в оковы,
на суд представит, кто Его отклонит?
Людей Он лживых знает, беззаконье
их видит, – неужели без вниманья
его оставит? Мудрствует на свете
пустейший человек, хоть человек
рождается, как дикие ослята.
И если ты свое управишь сердце,
и если руки ты простришь к Нему,
и если твой порок в руке твоей,
и ты его отбросишь и не дашь
в твои шатры вселиться беззаконью,
то снова незапятнанным поднимешь
лице твое, бояться ты не будешь,
но будешь тверд. Тогда забудешь горе;
и будешь позже вспоминать о нем,
как о воде протекшей. Жизнь твоя
пойдет яснее полдня; просветлеешь,
как утро. Станешь ты всегда спокоен,
ведь есть надежда; ею огражден,
ты можешь безопасно спать. И будешь
лежать, но устрашающих не будет,
и у тебя заискивать все будут.
Зато глаза истают беззаконных,
и пропадет убежище у них,
и навсегда исчезнет их надежда».

И отвечал так Иов и сказал:
«Поистине, вы люди, только вы,
и мудрость вместе с вами и умрет!
И у меня есть сердце, как у вас;
не ниже вас я – кто ж того не знает?
Посмешищем для друга своего
я стал, я сам, кто к Богу смел воззвать,
которому Господь давал ответы;
посмешищем, хотя я человек
незлобный, праведный и непорочный.
Так презирает в мыслях человек,
в покое восседающий, тот факел,
что людям спотыкающимся нужен.
Ведь у грабителей шатры спокойны,
как и у тех, кто Бога раздражает,
кто Бога вроде носит на руках.
И подлинно: спроси-ка у скота —
тебя научит он; спроси у птицы
небесной – возвестит она тебе;
или с землей возьми и побеседуй —
она тебя наставит, и расскажут
тебе морские рыбы обо всем.
Кто не узнает в этом, что рука
Господня это все и сотворила?
В Его руке живущих всех душа,
в Его руке дух плоти человека.
Не ухо ль наше разбирает речь
и не язык распознает ли пищу?
И в старцах – мудрость, в долголетних – разум.
А у Него – и сила, и премудрость;
совет и разум – тоже у Него.
Что Он разрушит, то не восстановишь,
кого скует Он – не освободится.
Он воды остановит – все засохнет;
он пустит их – земля преобразится.
Могущество и мудрость – у Него;
пред Ним и заблуждающийся виден,
пред Ним и тот, кто вводит в заблужденье.
Советников Он вводит в безрассудство,
и судей делает глупцами Он.
Он перевязь снимает у царей,
на чресла им повязывает пояс;
Он низвергает храбрых; и князей
лишает их достоинств; отнимает
язык Он у людей велеречивых
и старцев мудрости лишает Он;
стыдом Он покрывает знаменитых,
могущество могучих ослабляет;
глубокое из тьмы Он открывает,
тень смертную выводит Он на свет;
народы множит Он и истребляет,
рассеивает их и собирает;
у глав народа отнимает ум
и оставляет их блуждать в пустыне,
где нет пути, где ощупью они
бредут во тьме без всяческого света,
как пьяные, шатаются впотьмах.

Все это око видело мое
и ухо слышало мое все это,
заметив это для себя. И сколько
вы знаете, все то же знаю я:
я вас не ниже. Говорить хотел бы
я Вседержителю и состязаться
желал бы с Богом. Сплетчики вы лжи;
и все вы – бесполезные врачи.
О, если бы помалкивали вы!
Вам это было б в мудрость вменено.
Прошу мои послушать рассужденья
и вникнуть в возраженье уст моих.
Ложь говорить вам ради Бога нужно ль
и говорить неправду для Него?
Вам быть лицеприятными к Нему
и так за Бога препираться нужно ль?
А хорошо ли будет, если Он
вас испытает? Сможете Его
вы так же обмануть, как человека?
Он строго вас накажет, хоть и вы
неявно лицемерите. Ужели
величие Его вас не страшит,
и страх Его на вас не нападает?
Напоминанья ваши схожи с пеплом;
защита ваша – глиняный оплот.
Молчите предо мною – говорить
я буду, что б со мною ни случилось.
Зачем терзать мне плоть мою зубами,
и в руку мне влагать мою же душу?
Меня Он убивает, но я буду
надеяться; желал бы только я
пути мои перед лицем Его
пройти. Уже мне это оправданье,
ведь лицемер перед лице Его
не встанет! И внимательно мои
послушайте слова и объясненье
мое – ушами вашими. Итак,
я дело здесь судебное завел
и знаю я, что буду прав. Кто в силах
меня оспорить? Ибо очень скоро
умолкну я и дух свой испущу.
Со мной не делай только двух вещей;
тогда от Твоего лица не буду
скрываться: удали же от меня
Твою Ты руку, да не потрясет
меня Твой ужас. И тогда зови —
я буду отвечать иль говорить
я буду – Ты мне будешь отвечать.
Как много у меня грехов, пороков?
Мне беззаконье покажи мое
и грех мой. Для чего лице Твое
скрываешь ты и для чего считаешь
меня врагом Тебе? Ты сокрушаешь
не сорванный листок ли, не сухую
соломинку преследуешь ли Ты?
Но горести ты пишешь на меня,
вменяешь мне грех юности моей,
и ноги мне в колоду ставишь Ты,
подстерегаешь все стези мои,
гоняешься по следу ног моих.
А он ведь распадается, как гниль,
как рубище, изъеденное молью.

Женою порожденный человек
печалями пресыщен, краток днями;
восходит, как цветок и опадает;
бежит, как тень, не зная остановки.
И на него Ты отверзаешь очи
Твои? Меня ведешь на суд с Тобой?
Кто чистым от нечистого родится?
Никто. И если определены
все дни его, и месяцев число
его рассчитано Тобой, и если
Ты положил ему предел, какого
не перейдет он, уклонись тогда
Ты от него: пускай он отдохнет,
доколе не окончит, как наемник,
дня своего. Для дерева надежда
имеется, что ежели оно
и будет срублено, то оживет
и снова выйдут отрасли его;
а если вдруг в земле и устареет
древесный корень, если пень его
замрет в пыли, то лишь почует воду,
оно мгновенно отпрыски дает
и ветви отпускает, как бы вновь
посаженное. А вот человек
умрет и распадется; отошел —
и где же он? Из озера вода
уходит, иссякает, высыхая
река: ложится так же человек
и не встает. И больше не проснется
он до скончанья неба, и от сна
он не воспрянет. Если б в преисподней
Ты скрыл меня и укрывал меня,
пока пройдет Твой гнев, и положил
мне срок и позже вспомнил обо мне!
Вновь будет жить умерший человек?
Все дни определенного мне срока
я б ожидал, когда придет мне смена.
Воззвал бы Ты – и я бы дал ответ,
и Ты явил бы делу рук Твоих
благоволение; ибо тогда
Ты исчислял бы все шаги мои
и не стерег бы моего греха;
и Ты б закрыл вину мою и в свитке
мое б Ты беззаконье запечатал.
Но разрушается гора, упав,
и сходит с места своего скала;
вода стирает камни; пыль земную
разлив воды смывает: так и Ты
надежду человека истребляешь.
Ты до конца теснишь его – и он
уходит; отсылаешь Ты его,
ему лице навеки изменяешь.
Не знает он, в чести ль его потомки,
унижены ль они, не замечает;
но плоть его на нем всегда болит,
душа его в нем всячески страдает».