Лев Регельсон - Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

Беспощадно обличая правительство большевиков за преступления против нравственного закона, патриарх Тихон обличал подобные нарушения и со стороны Белого движения. Идеологи Белого движения, не сумевшие выработать единую конструктивную программу, которая привлекла бы на их сторону большинство народа, все более склонялись к программе негативной: не к борьбе за что-то, а к борьбе против чего-то. И это «что-то», придававшее осмысленность их делу, объяснявшее неожиданные, поразительные успехи большевиков в борьбе за народную душу – для многих приобретало черты мифического «еврейского» или «жидо-масонского» заговора, с помощью которого объяснялись все исторические беды христианства, если не всего человечества. В качестве примера приведем высказывания кн. Н.Д. Жевахова, одно время бывшего помощником обер-прокурора:

«С момента низведения Божественной Истины на землю вся история человечества свелась, в сущности, к истории борьбы двух мировых процессов – процесса христианизации мира и процесса его сатанизации, или ожидовления»; необходимо «идейно разоблачить» «грандиозный подлог, учиненный жидовскими книжниками 2500 лет назад» (имеется в виду «откровение Ягве через полулегендарного Моисея»); необходимо «очистить христианство от жидовских наслоений»; «Иисус – высший добрый дух», «Спаситель мира от еврейской лжи», «Он смело разоблачил еврейского бога, сказав: ваш отец – диавол»; революции – «массовые ритуальные убийства христианских народов»; «главная жизненная, творческая сила человечества – национальная индивидуальность»; необходимо «противопоставить интернационалу жидовскому интернационал христианский» и т. д. в том же духе (Воспоминания. Т. 1. – Мюнхен, 1923; Т. 2. – Новый Сад, 1928).

Этот образ врага, насыщенный заимствованиями из древнего гностицизма и манихейства, в России начал складываться в правящих кругах, в том числе и церковных, сопротивлявшихся освободительным реформам Александра II. Окончательно концепция «всемирно-исторического заговора против христианских государств, возглавляемого евреями», сложилась в период проведения Александром III политики «русификации окраин» – политики, превратившей империю в ненавистную «тюрьму народов» для населения этих «окраин» и тем самым сделавшей неизбежным распад этой империи.

В ХХ веке этому кругу идей предстояла «большая жизнь». Убедительное эмоциональное и логическое подтверждение «образа врага» было найдено в том факте, что в руководящих органах российских революционных партий оказалось поразительно большое число лиц еврейского происхождения, как, впрочем, и других «пасынков империи»: «инородцев», «иноверцев», «сектантов» и «раскольников». Не вызывает сомнения одно – образ мыслей, подобный приведенному выше, заводит христианскую душу в безысходный нравственный тупик. Такая душа, сделав первые шаги навстречу Богу, не решается следовать Ему до конца: страшась всего нового, панически избегая всякого подлинно творческого усилия, в особенности в религиозно-церковной сфере – она самовольно «отнимает» у Бога право взращивать и обновлять Свое собственное творение, и прежде всего самого человека. В подтверждение приведем еще одну выдержку из того же автора, дающую, по нашему убеждению, религиозный, духовный ключ к пониманию как причины крушения православной монархии, так и неудачи Белого движения:

«С момента возвещения человечеству идеи Вселенского Бога, т. е. с момента явления Христа Спасителя на землю, истина уже сказала людям свое последнее слово, выразительницею этой истины явилась Церковь, идеалы которой вечны, неизменны и независимы ни от духа времени, ни от его требований, так что историю человечества никак нельзя рассматривать как смену «старого» чем-то «новым», ибо ничего «нового» в сфере возвещенных Богом идеалов и способов их достижения, не может быть, а нужно рассматривать лишь как смену исторических процессов, то приближавших человечество к возвещенной уже истине, то удалявших его от нее, то сокращавших расстояние людей от Бога, то увеличивавших его».

Это характерное рассуждение (повторяемое, например, таким церковным «авторитетом», как митрополит Иоанн Снычев) абсолютно неприемлемо в богословском плане: по существу, оно является антихалкидонской ересью – оно грубо и явно противоречит догмату о двух природах Иисуса Христа. По своей божественной природе – как «совершенный Бог» – Он действительно вечен и неизменен; но по своей человеческой природе – как «совершенный человек», Он вечно возрастает, изменяется и обновляется – и вместе с Ним вечно возрастает, изменяется и обновляется Его Церковь. Утверждение о неизменности человеческого проявления истины столь же еретично, каким было бы утверждение об изменяемости ее божественного источника. Ересь абсолютного консерватизма отнюдь не является лишь отвлеченным заблуждением ума. Односторонняя установка на неизменность истины во всех ее человеческих формах и проявлениях приводит к тяжелым духовным и психологическим, а затем и к практическим последствиям. Когда все новое и творческое приписывается исключительно силам зла, тогда этим силам придается непомерно преувеличенное значение, и «образ врага» вырастает в нечто непреодолимое и подавляющее. Отвергая возможность творческого действия Иису са Христа в текущей исторической реальности, фанатичный консерватор почти неизбежно впадает в отчаяние, затем ожесточается – и в итоге его сердце наполняется яростными энергиями преисподней. Такова плата за отвержение творческого синергизма человека с Богом. Мнимо воображая, что вступает на путь непримиримой борьбы со злом, впавшая в прельщение христианская душа становится на деле невольным – и очень действенным – орудием этого зла.

Угроза нравственной катастрофы «жидофобии» реально встала перед многими участниками Белого движения в России (и остается не менее актуальной в наши дни). Не угодничество перед большевистской (с позиции белых – «еврейской») властью, но великая ответственность перед Богом побуждает патриарха Тихона сделать все возможное, чтобы сократить масштаб этой катастрофы. Из глубины скорбящего пастырского сердца исходят его призывы к русским людям, захваченным этим новым искушением, худшим всех прежних. В своем послании от 8/21 июля 1919 г., в дни, когда поражение красных казалось неотвратимым, патриарх взывает:

«Чадца мои! Пусть слабостью кажется иным эта святая незлобливость Церкви, эти призывы наши к терпеливому перенесению антихристианской вражды и злобы… – но мы умоляем вас, умоляем всех наших православных чад, не отходить от этой единственно спасительной настроенности христианина…