Николай Коняев - На земле Святой Троицы. Православные святыни Русского Севера

Если мы вспомним о пяти годах, проведенных Антонием в Константинополе, где он – в этом не может быть сомнения! – молился и во Влахернском храме перед Чудотворным образом, то, не рискуя ошибиться, можно предположить, что именно написанная евангелистом Лукой Одигитрия и открывалась духовному зрению инока во время молитвенного стояния посреди Дымского озера, раскинувшегося всего в нескольких километрах от Тихвинки.

И получается, что перед Тихвинской иконой задолго до того, как она появилась у нас, уже звучали на Руси молитвы преподобного…

Получается, что эта Икона была вымолена для Руси на Дымском озере…

И высоким сокровенным светом озарятся те, столь тщательно описанные в составленном в XV веке «Сказании о явлении иконы Богоматери Одигитрии Тихвинской» многочисленные остановки Иконы по пути к Тихвинке. Икона как бы выбирала себе место на намоленной земле.

И она выбрала его.

Выбрала на долгие века…

Паломники издревле постигли таинственную связь между обителью преподобного Антония Дымского и Домом Чудотворного образа Тихвинской иконы Божией Матери. По пути на богомолье в Тихвинский монастырь они всегда заходили к преподобному Антонию в Дымскую обитель.

Тихвинская икона пришла к нам, на Русь, как благая весть.

Всего три года прошло после Куликовской битвы, и икона как бы знаменовала начало нового этапа в истории нашей православной страны.

Нет-нет!

После блистательной победы на поле Куликовом Московская Русь не освободилась от ордынского ига. Через два года, как раз накануне явления Тихвинской иконы Божией Матери, хан Тохтамыш взял Москву и сжег ее. Опасаясь происков тверского князя, Дмитрий Донской отправил в Орду своего сына.

Снова возобновилась выплата дани.

И казалось, что все возвратилось на круги своя и ничего не изменилось в подвластной татарам Русской земле.

Во всяком случае, так думали и рязанские, и тверские князья.

Но в Москве услышали и постигли смысл благой вести раньше других. Московские князья сумели понять, что сохранение духовной самостоятельности важнее даже сохранения самостоятельности государственной. И хотя Русь и продолжала платить дань, она уже перестала быть улусом Орды и была более независимой, чем, к примеру, Великое княжество Литовское.

Это княжество раньше Москвы сбросило с себя зависимость от татар, но ему пришлось для этого пожертвовать самым главным – верою отцов и прадедов, то есть, по сути, пожертвовать самими собою, уйдя в стан врагов православия…

Путь этот оказался гибельным.

Прошло совсем немного времени, и исчезло могущественное княжество, словно его и не было никогда.

В отличие от Литвы Московская Русь выдержала экзамен на духовную самостоятельность. Когда один из инициаторов заключения Флорентийской унии, глава Русской церкви митрополит Исидор, прибыл в Москву, великий князь Василий Темный объявил Исидора еретиком.

Низложение митрополита укрепило церковную самостоятельность Руси, но главное, еще точнее в череду святых благоверных князей оказалась встроенной личность великого князя. Она ассоциировалась теперь с образом истинного защитника веры и опоры православия, даже независимо от личных качеств князя.

Именно этот образ благоверного служения и позволил московским князьям столь успешно продолжить свое дело собирания и соединения Руси.

В этом и заключалось духовное содержание принесенной на Русь Тихвинской Чудотворной иконой Божией Матери благой вести…

Предание сохранило подробный рассказ о встрече новгородских купцов с Константинопольским патриархом Матвеем.

– Нет ли на Руси слухов о Чудотворной иконе Богоматери, которая пребывала в Царьграде, но неизвестно куда пропала? – спросил патриарх.

Купцы поведали ему об иконе, появившейся в Тихвине.

Патриарх Матвей догадался, что это и есть Цареградская икона, и рассказал гостям, что икона несколько раз скрывалась из Царьграда и являлась опять.

– Видно, ныне за гордость нашу, братоненавидение и неправды она нас совсем оставила, – сказал он, испуская «от глубины сердца идущие вздохи».

Конечно же, не случайно сохранил летописец свидетельство об этой встрече. Икону ждали в России, а, дождавшись, боялись поверить, что это произошло.

Затаив дыхание, слушали новгородцы патриарха, а потом попросили показать место, где находилась ранее пропавшая Одигитрия.

Патриарх исполнил эту просьбу.

Купцы внимательно осмотрели опустевший киот во Влахернском храме.

Сомнений быть не могло. Явленная на Тихвинке икона и была образом, написанным евангелистом Лукой еще при земной жизни Пресвятой Богородицы.

«Объятые страхом и ужасом, удивились новгородские мужи этому предивному чуду, – свидетельствует древнее „Сказание“, – от великого умиления наполнились их очи слезами, и удостоверились они твердо в том, что чудотворная икона Богоматери Одигитрии отошла из Царьграда и избрала себе жилище на Русской земле, в области Великого Новгорода на реке Тихвине».

Вернувшись домой, купцы рассказали, какую икону обрела наша страна и как надо правильно устроить ее. Тогда и поставили Тихвинскую икону, как стояла она в Царьграде, – у первого столба, справа от входа…

И, конечно же, не случайно так точно совпадает по времени постижение новгородскими купцами подлинной истории Тихвинской Чудотворной иконы Божией Матери (их разговор с Константинопольским патриархом!) с пророчеством псковского игумена Филофея, сформулировавшего в послании к великому князю национальную идею Святой Руси…

«Теперь во всей поднебесной один православный христианский царь – государь русский, – писал Филофей. – И святая Вселенская церковь вместо Рима и Константинополя сияет светлее солнца в Москве. Два Рима пали, третий – Москва – стоит, а четвертому не быть! Все христианские царства пришли в конец и сошлись в одно царство нашего государя»…

Но если мы обратимся к дальнейшей истории, мы обнаружим, что и даты устроения монастыря очень точно совпадают с датами важнейших в истории Русского государства событий…

Как известно, «отвсюдуже преславно всеми видемая» каменная церковь Успения Богородицы строилась в 1507–1515 годах на средства великого князя Василия III Иоанновича.

В 1507 году, когда заложили храм, невдалеке от Ладоги, где явилась икона, произошло еще одно знаменательное событие нашей православной истории. Преподобному Александру Свирскому явилось трое Мужей в белых одеждах, сияющих «невыразимым светом».

Отметим попутно, что Александр Свирский – единственный русский святой, о котором точно известно, что он сподобился лицезреть Святую Троицу.