Холли Борн - Родственные души

Я использовала их развивающиеся отношения, чтобы получать хоть какую-то информацию о Ное, но, похоже, Рут большую часть времени проводила наедине с Уиллом, а не тусовалась с ребятами.

– Я за то, чтобы пойти, – удивив нас всех, сказала Аманда.

Мы ошарашено посмотрели на нее.

– Ну, Джонно пойдет, – пробормотала она и спряталась за своими картами.

Я повернулась к Лиззи, разинув рот. Мне не хотелось идти. И казалось, что Лиззи должна меня поддержать. Но, конечно, она захотела в клуб.

– Я за, – подтвердив мои страхи, сказала Лиззи. Она с виноватым видом положила карту: – Одна шестерка.

Я посмотрела на свои карты и увидела две шестерки. Значит, кто-то обманывал – Рут или Лиззи. Но я была так потрясена, что тут же забыла эту мысль. Я не могла пойти, не могла встретиться с Ноем.

– Ну и я пойду, – сказала Рут. – После выступления Уилл всегда так возбуждается. Это невероятно.

Она произнесла это безо всякого намека на иронию, и в сотый раз я удивилась, почему же мы дружим.

Теперь они все смотрели на меня. Я уткнулась в карты.

– Поппи? – спросила Лиззи.

– Мм… – я выхватила две случайные карты и шлепнула ими по столу. – Две семерки! Аманда, твоя очередь.

Но она не стала продолжать игру, и я почувствовала их взгляды на себе.

– Поппи, ты пойдешь?

«Быстрее, мозг, придумай отговорку. Хоть какую-нибудь».

– Не могу, девчонки, – сказала я, – сегодня готовлю вишневый пирог.

Боже, что я несу! Это была худшая ложь в моей жизни!

– Что? – Рут выглядела так, будто готова была расхохотаться. Она перегнулась через стол. – Я не знала, что ты умеешь печь пироги, Поппи.

Я закивала, как болванчик. Пожалуй, мне ничего не осталось, кроме как развить свою ложь. Что угодно, лишь бы отмазаться.

– Да, мне нравится печь, и ты это знаешь. На самом деле мне очень хочется попробовать новый рецепт, который я нашла в одной газете.

– Ты врешь, – объявила Лиззи.

Я сменила безумные кивки на безумное мотание головой.

– Честно, – широко распахнув глаза, сказала я. – Мне правда очень нравится печь. Вы же не все обо мне знаете. Вернее, вы многого обо мне не знаете.

Я подумала о Ное и своих чувствах, что так тщательно скрывала от них. Здесь я не врала. Не совсем.

– Поппи, я видела, как ты сожгла замороженную пиццу, – сказала Лиззи. – Ты ненавидишь готовить! Почему ты не хочешь пойти на «Музыкальную ночь»? Обычно ты очень даже за.

Мне нужно придумать что-то еще.

– Я просто не в настроении, вот и все.

– Сегодня же вечер пятницы. Там будет живая музыка. И в нашем дурацком городке нельзя придумать ничего приличнее этого.

– Да, но…

Отговорки закончились.

Рут критично осмотрела меня.

– Ты уверена, что это не из-за твоей боязни увидеть кое-кого? – сбрасывая карты по одной, спросила она.

Я покраснела.

– Что? – разыгрывая невинность, спросила я. – Что ты имеешь в виду?

– Ной, – ответила Рут. – Видно же, что с недавних пор ты что-то к нему испытываешь.

«Господи! Я ненавижу ее!»

– А?

– Ты не хочешь идти, потому что не нравишься ему и это разбило тебе сердце.

Я отодвинула свой стул подальше от стола, чтобы освободить себе пространство для гневной тирады:

– Какого черта! Мне никогда не нравился этот Ной. Он полный лузер! Если вы мне не верите, я пойду на эту проклятую «Музыкальную ночь». Вы полностью ошибаетесь в том, что он мне нравится.

– Не верю! – восторженно закричала Лиззи.

«Да уж, эту девушку не обдурить».

– Я не вру, Лиззи. Мне не нравится Ной.

Она покачала головой.

– Нет, не верю в игре, – показывая на карты, сказала Лиззи. – У тебя нет двух семерок. – Она перевернула мою пару. – Ха-ха! Теперь тебе забирать эту кучку.

Я вздохнула и собрала карты.

ТЕМ ВЕЧЕРОМ Я ВЫМУЧИВАЛА СВОЙ ОБРАЗ. Примеряла наряд за нарядом, отвергая их один за другим. Мне правда не хотелось идти. Как жаль, что я не придумала отговорку получше! После часа переодеваний я наконец остановила свой выбор на темно-синих джинсах в обтяжку, черном топе на бретельках и большом количестве серебряных украшений. Следующие полчаса я пыталась создать из своих волос что-то необычное, но потом сдалась и просто распустила их.

Выйдя из комнаты, внизу я увидела папу.

– Хорошо выглядишь, дорогая, – перекладывая газеты, сказал он. – У тебя особенный вечер?

Я пожала плечами:

– «Музыкальная ночь»… снова.

– Ну тогда ты чересчур вырядилась. Хочешь произвести впечатление на кого-то? – Папа посмотрел на меня с неподдельным интересом.

– Фу, – спускаясь по лестнице, сказала я. – Ни за что. Ты знаешь, что все здешние парни сверхнеудачники. Они либо пафосные снобы, играющие в регби и учащиеся в гимназии, либо плаксивые недоразвитые прыщавые идиоты.

– Конечно, конечно, как я мог забыть! – Он пошаркал в гостиную, чтобы занять свое любимое кресло. – Прекрасно выглядишь.

Я пожевала прядь волос.

– Спасибо, пап.

– Будь дома к двенадцати, а то мама начнет беспокоиться.

– Да-да.

Я схватила свою сумку и вышла на улицу.

Укутавшись в кожаную куртку, я шла к перекрестку, где мы должны были встретиться с Лиззи. Уже темнело, и ветер стал холодным. Лето определенно закончилось.

В это время можно было наблюдать, что происходит в тех домах, где еще не успели задернуть занавески. Улица, на которой я должна была встретиться с Лиззи, называлась Парк-драйв. Здесь могли позволить себе жить только богачи. Я шла медленно, задерживаясь у самых больших домов и пытаясь рассмотреть их обитателей.

Лиззи ждала меня, нетерпеливо и раздраженно топая ногой. Мы должны были прийти вдвоем. Рут «собиралась идти с группой». Она весь день хвасталась этим. А Аманда шокировала нас тем, что они с Джонно отправятся в клуб вместе.

– Ты опоздала, подружка-старушка! – крикнула Лиззи. Она обхватила себя руками, чтобы не замерзнуть.

Я подбежала к ней и обняла:

– Думаю, мы еще слишком молоды, чтобы зваться старушками. Извини, что опоздала. Снова подглядывала за богатеями.

Лиззи покачала головой:

– Снова? Нам надо сменить место встречи, чтобы ты хоть раз пришла вовремя.

Я подхватила Лиззи под руку. Она выглядела мило: завила свои светлые волосы и подвела глаза ярко-голубым карандашом. Я бы в жизни не смогла так накраситься.

– Хорошо выглядишь.

– Спасибо, моя дорогая. Я стащила этот карандаш у сестры.

Пока мы шли, я размышляла о том, что Лиззи назвала нас старушками. Она никогда особо не выказывала интереса к парням, хотя и не была обделена их вниманием. Поэтому я спросила:

– Лиззи!

Мы остановились, чтобы перейти дорогу.

– Что?

– А почему у тебя нет парня?

Я не понимала, почему задала ей этот вопрос. Мы не так уж часто вели серьезные разговоры на эту тему. Знаю, это странно, но Лиззи казалась такой же придирчивой, как и я, поэтому ни у кого из нас не было парня. Конечно, мы говорили о мальчиках, смеялись над ними, обсуждали, кто достойный, а кто нет, но при этом никогда не поднимали тему нашего одиночества.