Холли Борн - Родственные души

– В принципе да. Извини.

Я облегченно выдохнула.

– Ты злишься на меня? – Он выглядел искренне обеспокоенным.

Я кивнула, а потом покачала головой:

– Да. Нет. Не совсем. Но никогда больше не поступай так со мной. Я имею в виду твое молчание. Это ужасно, и я этого не потерплю.

– Знаю. Извини. Такое больше никогда не повторится.

Я снова подумала о балете. И сразу всколыхнулись те чувства. Но теперь-то мы были одни. Никто и ничто не помешало бы нашим гормональным порывам.

Потянувшись, я нежно поцеловала Ноя в губы. Он тихонько рыкнул и ответил мне. А потом один из нас, не помню кто, превратил нежность в бешеную страсть.

Я потеряла ощущение реальности. Не успела понять, как Ной оказался на спине, а я сидела на нем. Мои глаза закрылись в блаженном исступлении, руки обвили его шею, а его руки двинулись по моим бокам, лаская тело.

Я застонала. Но Ной отстранился:

– Вот теперь ты видишь, почему я соорудил барьер?

Мы оба тяжело дышали.

– Да, похоже, в этом есть смысл, – сказала я, все еще пытаясь прийти в себя.

Затем слезла с Ноя, и он перекатился через самодельный барьер.

– Думаю, мне нужно побыть здесь несколько минут.

Я выпятила нижнюю губу:

– Это обязательно?

– Да, Поппи, обязательно.

– А если я передумаю насчет повременить?

Ной прикрыл уши ладонями:

– Ля-ля-ля. Я ничего не слышу.

Потянувшись, я убрала его руки. От одного прикосновения к нему все мое тело пронзило электричеством.

– Да ладно. Разве я не могу передумать?

Я так сильно его хотела. И сейчас был идеальный момент: мы в люксе пятизвездочного отеля, после театра, а на улице снегопад. Не многие девушки могли похвастаться, что потеряли девственность в такой обстановке. Естественно, я боялась, но хотела этого больше всего на свете. Не столько физического контакта, слегка пугавшего меня, сколько близости, которую он принесет. Ведь секс стал бы новым этапом наших отношений.

Я провела рукой по лицу Ноя, поглядывая из-под ресниц в соблазнительной, как я надеялась, манере.

Но он только зевнул и сел:

– Нет-нет, подруга. Это сложно.

Я засмеялась от обиды, при этом забавляясь его реакцией.

– Так, значит, мне не разрешается передумать?

– Нет.

– Вряд ли это справедливо. Неужели ты думаешь, что я не знаю себя и свои желания?

– Все не так, Поппи. Ты знаешь себя лучше всех, кого я встречал. Ты не делаешь того, чего не хочешь. Но мы все еще узнаем друг друга. И я правда не хочу торопиться. Хотя каждая клеточка моего тела против этого.

Я была официально побеждена и знала, что он прав. Мы только начали встречаться. Не было смысла торопиться. Тем более я чувствовала, что это лишь начало. У нас впереди еще много времени, чтобы изучить эту сторону жизни.

Я подняла руки:

– Хорошо. С соблазнением покончено. Слушай, я больше не прикоснусь к тебе. Но не веди себя так! Мне нужно отвлечься. Включи телевизор.

Ной взял пульт:

– С радостью.

Мы почти позабыли о снегопаде, но круглосуточный новостной канал с удовольствием рассказал нам о последовавших за ним бедствиях. Мы с Ноем держались за руки поверх барьера и смотрели, как жизнерадостная журналистка взволнованно делилась всеми отвратительными подробностями.

– Как упоминалось ранее, – произнесла она с деревянной улыбкой на излишне накрашенном лице, – никто не предупреждал о снеге. Метеослужба сбита с толку, так же как и все мы. Но вне зависимости от прогнозов, сейчас столица фактически парализована, из-за снегопада происходят многочисленные аварии.

На экране появились кадры вызванной снегом суматохи: столкнувшиеся автомобили, дрожащие от холода собаки, паникующие жители пригородов, толпящиеся возле информационных табло вокзалов.

– Смотри, – я показала на телевизор, – мы же были там недавно.

Еще один журналист опрашивал расстроенных людей на вокзале Виктория. Интервью давала робкая блондинка, которая удерживала на бедре замерзшего ребенка.

– Как вы? – спросил журналист. – Как снег повлиял на ваши планы на вечер?

Блондинка разговаривала скорее с журналистом, чем со зрителями.

– Я не знаю, что делать, – сказала она хриплым шепотом. – Я приехала в Лондон днем, чтобы встретиться с подругой, и теперь не знаю, как попасть домой. Думаю, придется найти отель, чтобы переночевать, но у меня нет с собой вещей для ребенка. – Она пересадила ребенка с одного бедра на другое. – Честно говоря, я очень раздражена. Не понимаю, почему метеорологи не смогли предсказать снегопад. На дворе двадцать первый век.

– Господи, – сказал Ной, – решение прийти сюда было верным.

Женщина продолжала стенать. Но тут репортер поднес руку к наушнику. Выражение его лица сменилось.

– Большое вам спасибо, но мне придется вас прервать, – сказал он, прижимая палец к уху и поворачиваясь к камере. – У нас экстренное сообщение! Передаю слово ведущим в студии. Оставайтесь с нами!

Репортер помахал на прощание, а блондинка заморгала, как взволнованная рыба.

На экране появилась студия. Ведущая мрачно сообщила:

– Приносим извинения за то, что прерываем репортаж, но мы только что получили экстренное сообщение. На шоссе М25 [25] Автомагистраль М25 – кольцевая автомобильная дорога вокруг Лондона протяженностью 188 км. произошла массовая авария, спровоцированная погодными условиями. Установлено, что речь идет минимум о двенадцати машинах. Возможны жертвы.

– Звучит паршиво, – сказал Ной.

Мой живот вновь скрутило. Такое я чувствовала всегда, когда сообщали об автокатастрофе: смесь сочувствия с необъяснимым желанием знать все мельчайшие подробности.

Картинка сменилась на видео с трясущегося вертолета, снимающего место аварии. Журналистка комментировала:

– По шоссе в оба направления уже образовались километровые пробки, но главная проблема в том, что аварийные службы все еще пытаются пробиться сюда сквозь снегопад. Мы ждем отчета от нашего сотрудника, который находится на месте аварии.

Я подалась к телевизору, но вдруг звук отключился. Я посмотрела на Ноя и увидела, что он нахмурил брови, удерживая пульт в руках.

– Прости. Ты же не против? Просто не думаю, что хочу знать подробности. Это слишком ужасно.

Я пожала плечами:

– Возможно, ты прав.

Затем наклонилась, нежно поцеловала его в щеку и взяла пульт:

– В этом отеле есть платные фильмы?

– Хочешь посмотреть фильм?

– Не особо. Но мне не хочется лежать в тишине, с огромным барьером между нами, пока мы не уснем.

– Давай уберем барьер.

– Ого. Правда? Как мне повезло, – съязвила я.

Ной начал разбирать стену из подушек.

– Не слишком-то радуйся, – сказал он. – Когда будем ложиться спать, я положу их обратно. До сих пор не пришел в себя после театра.