Холли Борн - Родственные души

– Ты обязательно должен попробовать яйца бенедиктин [27] Яйца бенедиктин – блюдо на завтрак, представляющее собой бутерброд из двух половинок булочки (английского маффина) с яйцами пашот, ветчиной или беконом и голландским соусом. , – сказала я, лежа на ковре на животе и при этом набивая рот. – На вкус они как мир во всем мире. Только из яиц.

Ной приподнял бровь, сидя по другую сторону стола. Стопка блинов перед ним была такой высокой, что почти загораживала его лицо.

– Примирительные яйца? Такое возможно?

– Если бы все на завтрак ели эти яйца, то войн больше бы не было. Пожалуй, съем еще порцию. Раньше я никогда не пробовала это блюдо, но оно определенно мне нравится.

Ной засмеялся и налил себе свежевыжатого апельсинового сока.

– Если ты считаешь, что эти яйца вкусные, то просто еще не пробовала блины.

– Черничные?

– Ага.

– Берегись, я сейчас приду.

Я побежала к Ною. Он проткнул блин вилкой и поднял. Я закрыла глаза и позволила ему положить блин в мой рот. А затем застонала:

– О господи! Примирительные блинчики! Они такие вкусные! Ной, здешние шеф-повара случайно не готовят для ООН?

Он снова засмеялся.

Я выхватила у Ноя вилку и погрузила ее во фруктовый салат, с жадностью пронзая сочные кусочки спелой дыни.

– Ну надо же, мне никогда не нравилась дыня! – сказала я, засовывая в рот кусок за куском.

Ной же просто наблюдал за мной с его особенной легкой улыбкой, которой он одаривал меня, когда я забавляла его.

– Никогда прежде не видел, чтобы кто-то так восхищался завтраком.

– Ты серьезно? Это самый важный прием пищи. Иногда вечером, лежа в кровати, я обдумываю, что приготовлю себе на завтрак. И могу так раздразнить себя, что потом долго пытаюсь уснуть.

– Это совершенно нормально.

– Мне плевать, даже если это абсолютно ненормально.

Как только мы (и под этим я подразумеваю себя) объелись, мы выселились из отеля и сели на поезд в Мидлтаун, возвращаясь в реальность. Не успела я и глазом моргнуть, как Ной уже подводил меня к двери дома. По сравнению с подтаявшими улицами столицы в Мидлтауне до сих пор было много снега.

– Еще раз спасибо за потрясающий вечер, – сказала я, поцеловав его в висок. – Думаю, я никогда его не забуду.

– Я тоже великолепно провел время. – Ной переплел свои пальцы с моими, а потом наклонился для короткого поцелуя в губы – на случай, если мама выглянет в окно.

Я задрожала. Ной скорчил гримасу:

– Боюсь, у меня плохие новости.

– Что такое?

– Не волнуйся слишком сильно. Просто думаю, следующую пару недель мы не сможем видеться так часто, как мне бы хотелось.

Мое настроение тотчас испортилось. Я покачала головой и сказала про себя: «Сильная. Независимая. Женщина».

– А что случилось?

– Репетиции. Надо так много всего успеть до этого выступления. Поверить не могу, что оно всего через две недели. А у нас до сих пор полный раздрай.

– У вас не раздрай. Вы гениальные.

– Спасибо, но нам предстоит множество репетиций, если мы не хотим выглядеть дилетантами на фоне Ponyboys.

Я разочарованно опустила глаза на покрытую снегом дорожку. Ной погладил мое лицо:

– Ты же понимаешь, что мне будет плохо из-за этого. Не знаю, как я справлюсь. Я говорю как сентиментальный идиот? Готов поспорить, ты уже с нетерпением ждешь небольшой передышки от меня…

Я улыбнулась, чтобы приободрить его:

– Да, на самом деле небольшая передышка не помешает.

– Эй!

Я засмеялась и поцеловала его в губы.

– Конечно, я буду скучать по тебе, дурачина, – сказала я, обхватив его руками. – Сильно-сильно!

Ной обнял меня в ответ:

– Хорошо.

А потом мы еще раз поцеловались, не беспокоясь о том, что мама могла затаиться за занавесками.

Родители встретили меня в коридоре.

– Ты вернулась. Великолепно, – сказала мама, в одной руке держа тарелку, а в другой – кухонное полотенце.

Уверена, из-за снега она потратила свой выходной на домашние дела.

– Как там снег в Лондоне?

Я быстро поцеловала их с папой.

– Весь растаял, зато здесь – как в Нарнии. А я одета не по погоде.

Они осмотрели мой наряд для театра.

– Не помню, чтобы видел это платье раньше.

Папа в этом смысле слегка походил на женщину – он замечал все изменения в гардеробах у меня и сестры.

Я покраснела и немного покружилась.

– Мне купил его Ной.

– Он купил тебе платье? Парень-подросток купил тебе платье? – Папа поправил очки на носу. – Вот это да!

– И он водил ее на балет, а ночь они провели в пятизвездочном отеле, – напомнила ему мама.

– Хм, этот твой парень… он богат?

– Думаю, да. Точнее, знаю. Да.

– Уж наверняка, – вставила мама.

– Но он тебе нравится? Он хорошо к тебе относится? Не только с точки зрения покупки вещей или приглашений в дорогие места, но и с точки зрения чувств?

Откуда взялся этот допрос с пристрастием? Или у папы в самом деле проявляется гиперопека?

– Да, он хорошо ко мне относится. Можешь встретиться с ним, если хочешь.

– Это было бы хорошо.

– А теперь можно я поднимусь и переоденусь? Мне холодно.

Папа улыбнулся:

– Конечно.

Я отправилась принимать душ. Но не успела повернуть кран, как услышала доносящийся снизу разговор мамы с папой.

– Где она нашла этого… миллионера?

– Он играет в музыкальной группе.

– Ну конечно.

– Она в последнее время гораздо веселее. Панических атак больше не было, как и этих ужасных истерик.

– Знаю. Это замечательно, но я хочу, чтобы так было не из-за того, что какой-то парень проявляет к ней симпатию, а потому что она довольна собой.

– Не переживай. Поппи всегда полагалась только на себя – ты научил ее этому. Ей не запрещено иметь парня. В ее возрасте. И она, кажется, очень нравится ему. По крайней мере, вряд ли он поиграет с ней и бросит.

– Да, ты права. Господи, так странно видеть, что наша дочь влюблена, правда?

Улыбнувшись, я разделась и встала под душ.

– Очень странно. Но я не думаю, что у нас есть повод для беспокойства.

Я повернула кран, тем самым заглушив их разговор. Дочерняя любовь переполняла меня. Вероятно, им и правда надо познакомиться с Ноем. Я знала, что как только папа увидит его, то поймет, что Ной не зазнавшийся, пафосный богатый парень. Хотя было слишком рано для знакомства с родителями. Или нет? Ведь наши отношения с Ноем развивались очень быстро. И это казалось таким правильным. Очень, очень правильным.

Как только я начала одеваться, зазвонил мой сотовый. Лиззи. Я приготовилась к допросу. Я подняла трубку, но мне даже не удалось поздороваться.

– Так, что случилось?

– И тебе привет.

– К черту любезности. Что произошло?

– Почему это тебя так интересует?

Я пыталась надеть джемпер, прижимая при этом телефон плечом к уху.