Пауль Куусберг - Происшествие с Андресом Лапетеусом

Глаза Реэт наполнились слезами.

— Извините, товарищ Роогас, но у меня совершенно сдали нервы.

Роогас пробормотал:

— Пожалуйста, пожалуйста!

И Реэт продолжала:

— В свое время Андрес, кажется, очень сильно любил ее. Иногда мне казалось… Боже мой, зачем я об этом говорю? Но раз я уже начала, то нужно и кончать. Женщине нелегко признаться в этом, но у меня иногда появлялось ощущение, что Андрес все еще любит ее.

Роогасу было тяжело смотреть, как плачет сидящая в кровати женщина, но утешить больную он не умел.

— И я чувствую себя виноватым, — сказал он наконец. — За несколько часов до несчастья мы сидели вместе. Выпивали, но, видно, не поняли друг друга.

— Извините, — Реэт утерла глаза носовым платком, — извините. Я не справилась со своим сердцем.

Видеть ее, познакомиться с ней? Нет, нет, нет! Быть может, это было страшной ошибкой… Трагической ошибкой, товарищ майор.

Роогас не стал расспрашивать, что понимает жена Лапетеуса под трагической ошибкой. Он дал ей собраться с духом.

— Мы условились с Андресом, что он извинится перед вами. Скажет, что я поехала к своей тете или что-нибудь другое. Она действительно больна. Я часто навещаю ее, но на этот раз тетя — просто отговорка. Я ничего не скрываю от вас… Андрес знал, что я ночую у подруги в Пирита. Товарищу Хаавику — видите, я говорю о нем как о живом — я ничего этого не сказала. Сама не знаю, что я ему сказала. У меня сейчас так все в голове смешалось… Я понимаю Андреса, понимаю, что он не хочет видеть своих друзей. Сейчас ему страшно тяжело. Ах, осталась бы я дома!.. Но я не хотела притворяться. А мне пришлось бы притворяться перед вашей общей… общей знакомой военных лет. Возможно, что товарищ Каартна хороший человек, и я не сомневаюсь в том, что она очень интересная и темпераментная женщина, но я не хочу… делить с ней своего мужа. И все же теперь я не могу простить себе, что не осталась дома… Почему мы не в силах быть выше, чем мы есть?

Реэт комкала и теребила носовой платок и смотрела на Роогаса мокрыми от слез глазами.

Роогас подумал, что Реэт Лапетеус совсем другая, более чувствительная и нежная, отнюдь не такая уж трезвая и рассудочная, как он считал.

— Что-то я… сказала товарищу Хаавику. Поверил он или нет, я не знаю. Этого я никогда больше не узнаю. Виктор согласился отвезти меня в Пирита. Между прочим, товарищ Хаавик жил также в Нымме. Да что я об этом говорю, вы и сами знаете. Скажу только, что он направлялся в Нымме и по дороге мог завезти меня домой. Но он не отказался поехать и в Пирита. Виктор — мы всегда называли его по-домашнему Виктором — уважал Андреса, как настоящий друг, и меня тоже. Я ему очень обрадовалась, потому что такси не было, а ожидать ночью женщине одной неудобно.

Я с радостью села в машину. Товарищ Хаавик рассказал, что он не смог принять участия в вашей встрече. И приветствовал вас из Раквере. Сделал он это? Конечно, позвонил, в таких вещах он был крайне корректен. Ужасно грустно знать, что его… нет… больше. Мы как раз свернули на дорогу в Пирита… Извините, об этом мы уже говорили. Я совсем не в себе. Повторяю одно и то же, трачу ваше время.

— Вы помогли мне многое лучше понять, — возразил Роогас. — У вас и вашего мужа сейчас трудные дни. Желаю быстрее поправиться, набраться сил, чтобы преодолеть все это.

Реэт задержала его:

— Что Андреса… ожидает?

И когда Роогас не сразу ответил, торопливо добавила:

— Простите, что я так спрашиваю. Я очень беспокоюсь о нем. Вы, наверно, не можете ответить? Извините меня.

— Могу, но не умею, — сказал майор Роогас. — Нарушение правил движения, повлекшее за собой особенно тяжелые последствия, наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет. Но это решаем не мы, а суд.

— Я ни в чем не обвиняю своего мужа, — повторила Реэт, — И Виктор не обвинял бы. К сожалению, он уже не может ни понять, ни защитить Андреса… Я упрекаю только себя. И почему все так получилось?

— Успокойтесь. Суд обязательно учтет все.

Реэт прошептала:

— Спасибо вам, товарищ Роогас. Большое вам спасибо.

На следующий день, придя к пострадавшему, Роогас сразу же почувствовал, что Лапетеус или догадывается, или все уже знает и что он не скажет ничего нового. И тут же в голове мелькнул вчерашний вопрос: известно Лапетеусу, кто ехал в «Москвиче» или нет?

— Вы пришли… снова?

— Я не успел обо всем поговорить.

— Я полностью понимаю… последствия своего поступка.

— Вы знаете, на чью машину налетели?

После короткой паузы Лапетеус произнес:

— Да.

— Когда вы об этом узнали?

Больной не ответил.

— Вы узнали встречную машину?

Майор Роогас напрягся. Чем дольше Лапетеус молчал, тем больше возрастало волнение.

— Нет, — наконец сказал он.

У Роогаса отлегло на сердце. Откуда Лапетеус узнал, кто ехал в машине, с которой он столкнулся, не имело значения. Теперь Роогасу было гораздо легче смотреть на Лапетеуса.

— Мы выяснили, что Хаавик был в Раквере и в Таллин вернулся ночью, — Роогасу казалось, что Лапетеус должен знать это. — В городе Хаавик случайно встретил вашу супругу, которая попросила отвезти ее в Пирита к подруге.

Лапетеус молча принял слова Роогаса. Он полулежал на подушках, дышал прерывисто и часто. Роогас знал, что у Андреса тяжело повреждены легкие, что он страдает от недостатка кислорода и врачи не обещают твердо, поправится Лапетеус или нет. Роогас заметил взгляд больного — недоверчивый, отталкивающий.

— Когда… вы… принесете мне… акт… или… протокол допроса… для подписи?

Роогасу не так странным показалось содержание вопроса, как то, что Лапетеус именно сейчас такой вопрос задал.

— Официальные документы оформляет лейтенант Филиппов, он придет к вам завтра.

Он счел нужным добавить:

— Мы слишком хорошие знакомые, за несколько часов до несчастья я был вашим гостем. И не могу вести следствие по вашему делу.

Лежавший промолчал. Затем вдруг спросил:

— Вы были на похоронах?

— Да — Каартна, Пыдрус, Паювийдик и я. Меня просили передать вам привет от всех.

На момент лицо Лапетеуса оживилось.

— Спасибо.

Роогас хотел было уже подняться, но Лапетеус спросил:

— Как… с моей женой?

— Она поправляется. Через неделю выйдет из больницы.

— Вы знали в свое время Реэт Силларт?

— Очень поверхностно.

Ничего другого майор Роогас ответить не смог…

По рекомендации Андреса Лапетеуса Лаури Роогаса назначили на работу в Вильяндиский леспромхоз. Уладив это дело, Лапетеус почувствовал себя хорошо. После некоторого колебания позвонил Хельви и с удовлетворением услыхал в ответ: «Я не сомневалась в тебе». У Лапетеуса осталось впечатление, что этими словами Хельви хотела дать понять гораздо больше. «Похоже, что она примирилась с положением, — подумал Лапетеус. — В конце концов, я был не первый у нее». Гнусная мысль. Лапетеус ощутил это и заверил себя, что Хельви замечательная женщина и очень хорошо, что они опять могут разговаривать друг с другом и при этом ничто не скребет за сердце.