Хамза Есенжанов - Крутое время

Еще ночью полковник Гарун спешно выслал нарочного в волость Кара-Оба, к Кабанбаю и в Какпакты. «Во что бы то ни стало задержите известного бандита Мамбета Уразбаева и передайте его в руки правительства», — говорилось в предписании. Потом, ничего не утаив, более того, назвав это событие бунтом, Гарун-тюре доложил обо всем главе Степного правительства юристу Жанше Досмухамедову.

Жанша задумался. Обычно он не медлил с принятием решения, но на этот раз, казалось, усомнился в заверениях полицмейстера.

— Послал погоню. Хоть из-под земли найду! Перед всем строем накажу смутьяна и дезертира! — уверял Гарун-тюре.

Жанша лишь покачал головой.

«Что это означает?»— недоуменно подумал полковник.

— Ладно. Посмотрим, — проронил Жанша.

Но едва Гарун вышел, как Жанша вызвал адъютанта капитана Каржауова.

— Наши работники совершенно не разбираются в людях. Не умеют их использовать. Найди лишь подход — и таких отчаянных и деятельных людей, как Мамбет, можно противопоставить тысячам наших врагов. Своей безрассудной храбростью он один обратит в бегство сотню. Именно такие смельчаки нам и нужны. А тюре оттолкнул его, словно псов натравил на строптивого коня. По-моему, Мамбет находится под влиянием уважаемых авторитетных людей, если и не под влиянием, то, во всяком случае, опирается на них. Я слышал, что он всегда советуется с учителем Губайдуллой. Надо попытаться приветливыми словами уломать, вернуть Мамбета. Хорошо бы мне самому поговорить с Мамбетом, мы ведь, с одной стороны, даже родичи…

— Сейчас я доставлю этого старого волка, — встрепенулся адъютант, но Жанша перебил:

— Нет, не вызывай. Сам поезжай к Губайдулле и скажи ему так: «Жанша с салемом прислал меня к вам. Борьба мнений, борьба взглядов должны привести к дружбе и единению, а не к вражде и разобщению. Правительство намерено перебраться в Уил, об этом Жанша просил сообщить вам. Глава правительства желает почтенному, уважаемому народом учителю здравия и многих лет жизни». Вот так и передай. Если между словом зайдет речь о Мамбете, скажи, что я, мол, говорил: «У народа всегда есть свои баловни. А заблуждения, баловство не в счет — лишь бы конь пристал к своему косяку. Мамбет — один из таких баловней».

Каржауов поскакал к Габайдулле.

Полковник Гарун по-своему понял двусмысленное «посмотрим» главы правительства. «Не сознает, что значит бороться с бунтовщиками. Привык упиваться собственным красноречием на суде. Способный пустослов. А до того, что Айтиев и его приспешники создали подпольную организацию, сколачивают вооруженные отряды и готовят мятеж, ему и дела нет», — ругал он про себя Жаншу. Гаруна серьезно беспокоило создавшееся положение. Надо поскорее осудить преступников, водворенных в тюрьму. Самого опасного — Мендигерея Ипмаганбетова — следует отправить в Уил и судить там. Содержать в здешней тюрьме рискованно. «Такие головорезы, как Мамбет, со временем не побоятся напасть и на тюрьму…»

Подполковник Кириллов горячей Гаруна ратовал за немедленную поимку Мамбета и вынесение ему самой суровой меры наказания.

— Это же известный конокрад! Матерый серый волк, рыскающий по степи. Мне давно знакомы его повадки. В ножки поклонюсь тому, кто его пристрелит. Удивительно, как могли такого разбойника подпустить к войску! И не только подпустили, но даже назначили явного бандита помощником командира. Только полный идиот мог додуматься до этого, — говорил Кириллов сослуживцам из штаба.

За вчерашний день Кириллов не раз вспоминал, как Мамбет когда-то работал у них пастухом, как не раз дрался с ним и однажды чуть не убил. «Пока не избавимся от такого отребья, не будет порядка ни в армии, ни в степи. Немало подобных типов и среди русских. Испокон веков поднимают руки на царя, на Христа, на веру», — думал про себя Кириллов, коренной уральский казак, богатый и знатный офицер.

Султан Гарун и подполковник Кириллов не зря считали Мамбета кровным врагом. Они сознавали, чувствовали, что корни этой вражды глубоки и древни и что о примирении не может быть и речи.

В тот же самый день в том же городе в одном из многочисленных казахских домов с плоской крышей вели между собор! беседу двое юношей. Они говори не о любовных похождениях, а о том же Мамбете, которого так жаждал изловить велаят. Джигиты были из молодых, да ранние. Один из них, Амир, сын большевика Мендигерея, пришел сюда на поиски отца, который томился сейчас в тюрьме Гаруна. О погроме, учиненном Аблаевым в поселке Улетты, он узнал от Хакима. Амир был очень осторожен, тщательно скрывался, иначе б его постигла та же участь, что и его родных, — одних каратели бросили в тюрьму, других изрубили шашками.

Второй юноша, Ораз, вышел из волости Дуана, что под Лбнщенском, побывал во мрогих русских поселках, под видом торговца охрой добрался до дома Абдрахмана Айтиева, о котором родные ничего не слышали целых три месяца, и рассказал им, что Абдрахман жив, сумел встретиться с Мендигереем на его тайной квартире, присутствовал на тайном съезде, сошелся с джигитами Жунуса, выступившими против волостного Анхаты, а теперь находится в городе.

Ораз, находчивый и смелый юноша, недавно окончил шестилетнюю школу в Карасу. Сделано им было еще немного, но под влиянием Айтиева и его товарищей из него складывался отважный борец за справедливость и свободу. К людям высокой цели, светлого ума, благородного сердца всегда, во все времена тянулись вот такие чистые, честные, талантливые юноши…

— «Дмитриев и Каратаев попали в лапы семиглавых драконов-атаманов. Вместе с народом мы освободим их. Ворота «Сорока труб» распахнутся вместе с воротами Уральска», — сказал товарищ Айтиев. Справедливы его слова. А мы должны во что бы то ни стало вырвать из застенка Мендеке! Ты должен любым путем найти Мамбета и поговорить с ним. А я посоветуюсь с Губайдуллой-ага. Эх, досада какая, не знал я раньше, что за человек Мамбет…

— Тс-с-с! — перебил Ораза Амир.

Дом принадлежал портному Жарке. С улицы вошла его жена и, не заметив, что помешала беседе юношей, бросилась к мужу с новостью:

— Ты слышал?

И юноши в маленькой гостиной, и хозяин дома, сидевший за швейной машиной у окна, насторожились.

— …О аллах, Мамбет угнал всех войсковых коней!

— Не болтай!

— Ай, милый, ты думаешь, я вру?! Как бы не так! Все только об этом и говорят. Как его, Кирилл, что ли, которого он, как овцу, связал?.. И его аргамака увел… и даже знаешь… — женщина перешла на шепот, — аргамака самого хана тоже, говорят, угнал. О боже, ну и баламут, что вытворяет, а?!

Джигиты в гостиной хмыкнули. Жарке, однако, не поверил.

— Выдумывают черт знает что» Вор, что ли, Мамбет, чтобы коней воровать?

— Ой-бай-ау, я, что ли, выдумала? Спроси вон нашего ученого джигита, если мне не веришь. Да что коней, он половину войска увел с собой.