Хидыр Дерьяев - Судьба (книга первая)

— Смелая ты, серна моя, мужественная ты! Правильно поступили, что оставили в дураках и баев и ишанов… Значит, свадьбу справлять думаете? Гляди, Берды, не прогадай. В народе говорят: «Жена, что одеяло: если укроешься, жарко станет, если сбросишь — холодно»… Шучу я, детки мои, шучу… Вдвоём куда легче идти по караванной тропе жизни. Одним пальцем и ущипнуть нельзя. Эх, надо было вам вчера всё рассказать! Ну, да не беда, погостите у нас денёк. Завтра Джума вернётся — он за продуктами пошёл — устроим вам свадебный той. А ты, дочка, не смущайся, помни пословицу, которая говорит: «Если видишь зайца, раскапывающего могилу собаки, знай, что перед тобой детёныш барса». Ты одела одежду джигита и поступки твои смелые, другой мужчина побоялся бы поступить так. Пей чай, не смущайся!

Целый день Берды и Узук отдыхали в гостеприимном стойбище Чопана-ага. А на следующее утро пришёл с продуктами подпасок Джума, и чабаны устроили гой. Ещё с вечера они зарыли в горячий песок под костром мясо. Сейчас его извлекли готовым и ещё, тёплым. Приправленное луком и перцем, оно издавало такой аппетитный запах, о котором говорят, что он мёртвых поднимает. У костра же все были живыми, и вскоре от чудесного кушанья осталось одно воспоминание.

Запив сытную еду крепким горьким чаем, Чопан-ага обратился к своим подпаскам:

— Давайте, ребята, благословим наших гостей на добрый путь… Добрый путь нужен каждому человеку, а ищущему — вдвое нужней. Пусть, дети мои, дорога ваша будет счастливой, пусть попутчиком вашим станет сам аллах, и святой Хидыр [74] Хидыр — святой, добрый дух, покровитель пустыни и путников. приведёт вас к роднику счастья. Живите счастливо и любите друг друга, желаем вам каждый год праздновать рождение двойняшек… А теперь, Мерген, доставай свой тюйдук! Джума, пой песню. Пусть у нас будет музыка, шум и песни, как на большой, настоящей свадьбе!

До самого вечера молодёжь веселилась и шутила. Старик не отставал от них. Он знал много шуточных историй, пересыпал свою речь пословицами к прибаутками. Слушать его было очень интересно, ив Берды с Узук даже забыли с своём тревожном положении беглецов. Но Чопан-ага помнил. Ближе к вечеру он предложил гостям отдохнуть перед дорогой, сам осмотрел их коней, спросил у Джумы, не было ли, в селе кого чужих. Подпасок сказал, что двое богатых всадников спрашивали у людей о своих заблудившихся товарищах.

Услышав это, Берды тревожно вскочил на ноги, но Чопан-ага успокоил его:

— Сиди, сиди… Отдыхай. Мало ли кто кого спрашивать мог. — Вы — наши гости и в обиду мы вас никому не дадим. Скоро стемнеет, я покажу вам дорогу по звёздам. Кони у вас крепкие, отдохнули хорошо. Если с пути не собьётесь, то ещё до восхода солнца минуете Душак… Не спеши, джигит, судьба не блоха, торопливых не любит…

Однако ни Берды, ни Узук уже не могли думать ни о каком отдыхе. Им казалось, что каждая минута приближает грозных преследователей. Ещё не успели сгуститься короткие сумерки, как они начали собираться.

Чопан-ага проводил гостей до ближайшего холма.

— Видите вон ту белую звезду? — говорил он, похлопывая по крутой шее коня Берды. — Держитесь так, чтобы она было прямо перед вами. Она скоро закатится, но на её место встанет вон та, красная, что позади вас. В пути она обгонит вас и будет светить до самого утра. Скоро вы покинете пределы Теджена и поедете по такыру [75] Такыр — ровное глинистое, закаменевшее пространство д пустыне, часто довольно большое. . Нигде в пески не сворачивайте, следов не оставляйте за собой. Утром к Душаку подъедете — справа железная дорога пойдёт. Там уже не заплутаете…

Этой ночью Чопан-ага спал один — подпаски остались с отарой, отогнанной на новое пастбище. Утром они должны были вернуться и забрать всё нехитрое чабанское имущество. Старик долго ворочался, вставал, подкидывал сучья в костёр — ему что-то было холодно этой ночью. В темноте жёлтыми светляками вспыхивали глаза одного из волкодавов, оставшегося на стойбище. Положив на лапы огромную, тяжёлую голову, пёс смотрел на огонь, изредка закрывая глаза. Короткие обрубки его ушей, за которые в драке невозможно схватиться волку, насторожённо подёргивались. Пёс был стар, и житейская мудрость научила его спать короткими мгновениями, потому что в его сторожевой должности крепкий сон означал короткую жизнь.

Чопан-ага уснул уже около полуночи и почти сразу же проснулся от злобного лая собак. Пёс кидался на двух всадников, которые отмахивались от него плетьми.

— Акбай, назад! — закричал Чопан-ага. — Своих узнавать перестал, старый дурень…

Однако, присмотревшись к приезжим, чабан понял, что ошибся: это были совсем незнакомые джигиты. Один из них, кося недобрыми глазами, спросил:

— Никто не заезжал к вам?

«Никто?» — подумал Чопан-ага, вспомнил о подпасках, к которым могут обратиться приезжие, и ответил:

— Заезжали.

— Сколько?

— Двое джигитов. Кони у них приустали.

— Старые или молодые?

— Молодые.

— А кто они?

— Сходи с коня, добрый человек… Посидите, я чайку вскипячу…

— Некогда нам, отец, дело спешное… Кто они, эти джигиты?

— Аллах ведает… Не говорили. Грустные сидели, как мулла на похоронах.

Старик подсмеивался, но приезжие не поняли иронии, скрытой в его словах. Косоглазый нетерпеливо спросил:

— Долго они у тебя пробыли?

— Два дня, добрый человек, два дня. Кони отдохнули, подкормились — они и поехали своей дорогой.

— На свежих конях поехали?

— На свежих, добрый человек, па свежих… Шибко так поскакали… Да вы сходите, отведайте нашего чабанского угощения! И кони ваши отдохнут — вишь как приустали…

— Спасибо, отец, в другой раз… А куда поехали джигиты?

— Путь странника аллах определяет, сынок.

— В какую сторону направление взяли?

— Затемно уезжали, а у меня от старости глаза плохие: не приметил.

— Не шути, старик! — рявкнул косоглазый.

Второй джигит, наезжая конём на чабана, пообещал:

— За такое можно и плети отведать!

Насторожённо следивший за чужими Акбай глухо и предупреждающе зарычал.

Старик погладил ощетинившийся загривок пса, покачал головой.

— Плохо, сынок, со старшими разговариваешь. Стариков уважать надо — так пророком нашим заповедано. А то ты мне плёткой, я тебе палкой — что хорошего получится? Ничего хорошего.

— Извините его, яшули, но мы очень торопимся, — перебил косоглазый. — Значит, вы не знаете, куда беглецы поехали?

— Какие беглецы? — в голосе Чопана-ага зазвучало неподдельное удивление. — Беглецов никаких не видел. По своим делам два джигита ехали. Торопились, а уважили меня, погостили два дня и направились себе в Чашгын.

— Куда?!

— В Чашгын, сынок, поехали по торговым делам.