Аласдэр Грэй - Падение Келвина Уокера

Келвин обомлел, как от оплеухи. У него отпала челюсть, он залился пунцовой краской, потом побледнел и поднялся с выражением ужаса и боли на лице. Еле слышно, молящим голосом он сказал:

— Вы в самом деле так обо мне думаете, мистер Браун?

Браун, смешавшись, глядел на блокнот.

— Сядьте, мистер Уокер, — сказал он. — Я решительно никак о вас не думаю. Расскажите о себе, пожалуйста.

Келвин сел и похоронным голосом пересказал свой отчет Джеку.

Браун сказал:

— И никто не сделал вам встречного предложения?

— Корпорация «Кодак» приглашала к себе торговцем оружия.

— Вы отказались?

— Мистер Браун, я почти пять лет простоял за прилавком, и мне это мало понравилось. Продавать ли консервированный суп домохозяйкам или ракеты в другие страны — разница только в размере вознаграждения, а оно меня не интересует, меня интересует власть. Лучше я буду членом правления крошечной лондонской фирмы, чем продавцом крупнейшей в мире компании.

— Вы идеалист, мистер Уокер. Без денег или опыта сразу на такую ступеньку не подняться. Даже если управляющий самый крупный пайщик, он на три-четыре месяца определит своего сына на какую-нибудь маловажную должность, а уж потом будет проводить его в правление. Я в приятельских отношениях с Декстером — это землеройные работы. Если вы послушаетесь моего совета, я, с вашего позволения, переговорю с ним о месте торгового представителя для вас.

— Если я буду работать не покладая рук, — медленно заговорил Келвин, — и прекрасно зарекомендую себя, какие у меня перспективы?

— Если вы гений, то через пять или, скажем, шесть лет станете торговым распорядителем.

— А сколько надо пробыть торговым распорядителем, чтобы стать управляющим?

— Это невозможно знать. Лично я не могу ответить на этот вопрос.

— И у меня совсем никаких шансов занять объявленную у вас должность?

— Совсем никаких. Это государственный заказ. Мы строим город, чтобы отселить людей из Южного Лондона, который снесут по нынешней программе децентрализации. Наши претенденты предстанут перед комитетом, а его члены кончали Оксфордский университет. В конечном счете они возьмут того, кого я им назову, но это должен быть как бы их избранник тоже. Честно говоря, устраивая вашу карьеру, я рискую собственной.

Келвин встал и сказал:

— Позвольте раскланяться. Я был рад с вами познакомиться. Причина, по которой вы не можете меня взять, впервые вызывает у меня уважение.

Браун двинул блокнот на его край стола:

— Оставьте свой адрес. Если я смогу без ущерба для себя рекомендовать вас на какую-нибудь руководящую работу, я дам знать. Впрочем, это маловероятно. — Келвин записал адрес. Браун забрал блокнот и сказал: — И еще: я решительно запрещаю вам использовать имя Гектора вот таким образом.

— Мистер Браун! — вскричал Келвин. — Без этого имени мое пребывание в Лондоне лишается тактики, стратегии и всякого смысла. Через сорок минут, например, меня ждут в Транспорт-хаус.

— Ладно, ступайте в Транспорт-хаус, но чтобы это было последнее такое собеседование. Я не желаю вам зла, мистер Уокер, и предупреждаю по-дружески: если я узнаю, что вы по-прежнему пользуетесь именем Гектора, я поставлю в известность его самого и полицию. Деловые круги пересекаются — об этом вы не подумали.

— А теперь еще, — с горечью сказал Келвин, — в ваших руках мое имя и адрес.

Браун тронул кнопку на столе и сказал вошедшей секретарше:

— Мисс Уотерсон, проводите мистера Уокера в комнату отдыха и закажите ему машину в Транспорт-хаус.

Келвин потерянно направился за секретаршей к выходу.

— Имейте в виду, — сказал Браун, — я всегда смогу устроить вас торговым представителем.

Келвин обернулся и твердо сказал:

— Не берите греха на душу.

Браун пожал плечами и склонился над бумагами.

Келвин опустился на заднее сиденье «мерседеса», закрыл глаза и постарался прогнать все мысли. Он чувствовал разбитость во всем теле. Машина стала, и шофер сказал:

— Транспорт-хаус, сэр.

Не открывая глаз, он ответил:

— Отвезите меня на Барселона-Террас, девятнадцать.

Убито поднимаясь по узкой лестнице, он услышал сверху громкий раздраженный голос и решил, что Джил и Джек опять цапаются, но у распахнутой двери убедился, что голос принадлежит крупной женщине, чей туалет смотрелся бы лучше на ком-нибудь помоложе и постройнее. Она обращала свою речь к Джеку, со скрещенными на груди руками откинувшемуся к каминной доске и время от времени серьезно кивавшему головой, словно постигая важную новость. На диване подавленно сгорбилась Джил.

— Три фунта дела не решают! — кричала великанша. — Не решают, мистер Уиттингтон. Я терпела и еще потерплю, но дурой я не была и не буду. А это еще кто?

Она уставилась на Келвина. Тот хмуро ответил:

— Друг.

— Это наш друг, — сказал Джек. Позвольте, миссис Хендон, представить вам мистера Уокера, великого покровителя искусств. Позвольте, мистер Уокер, представить вам миссис Хендон, нашу уважаемую квартирную хозяйку. Боюсь, я ее сильно подвел, старина. Я задолжал ей за квартиру шесть фунтов. Может, придумаете, как нас всех выручить? Я в том смысле, что вы вроде собирались купить у меня картину… Мистер Уокер скупает картины для Шотландской национальной галереи, миссис Хендон.

Помедлив, Келвин вынул бумажник, отсчитал шесть банкнот, передал хозяйке, и среди молчания, нарушаемого яростно-шепотными проклятьями Джил, та их тоже пересчитала. Убедившись в правильности суммы, хозяйка сказала Келвину:

— Благодарю вас, сэр. — Она была не прочь что-то добавить, но черные шляпа и пальто Келвина вкупе с весомой молчаливостью спугнули ее, и она обратилась снова к Джеку, причем без прежней горячности. Она сказала: — Сейчас разобрались, только впредь это не должно повторяться. И другое нарушение не должно повторяться. Я имею в виду шум.

— Шум, миссис Хендон? — удивился Джек.

— Иногда это гости, а чаще драка.

— Драка, миссис Хендон?

— Мои жильцы, мистер Уиттингтон, — люди выдержанные. Они и вас любят, и вашу… эту девушку. Но я вас предупреждаю в последний раз. Еще такой случай — и вам придется съехать.

Келвин прошел к дивану и опустился на него со словами:

— Миссис Хендон, все ваши неприятности с этими молодыми людьми происходят из-за одной вещи, а именно: материальная необеспеченность. Когда люди материально не обеспечены, они легко срываются — это же ясно. Вы, я уверен, сами убедитесь, что врученная вам сумма не только оплачивает их кров, но и проливает целительный бальзам на их сердца.

Смежив веки и полуоткрыв рот, он отвалился на спинку дивана. Миссис Хендон сказала:

— Дай-то бог, сэр, всем будет только лучше.

Она вышла, громко хлопнув дверью.