Александр Грог - Время своих войн 1-2

Всякому лобби свое место — лучше бы «лобное». Закон свят, но законник — черт средь святости. Но то не главное худое. А худо — что теперь уже и он пролез законы лепить. Раньше: закон — Закон. Потом закон — новые щелки в нем. И враз 69! Законы чертей под их безраздельное царствие!

Жириновский, обиженный одной частью еврейства, обласканный и обнадеженный другой, кинулся обратно в Россию — лоббировать приватизацию…

Извилина, зная, что все не так плохо — все гораздо хуже, больше удивлялся тому, что еще способен удивляться.

Почти одновременно узаконили отмену такой графы в паспорте, как национальность, вполне резонно, на страницах газет и многочисленных носатых телевизионных «искусах» рассуждая, что в таком многонациональном государстве, как Россия, не то чтобы не должно быть национальностей вовсе, а места «ксенофобии», «антисемитизму», «экстремизму», «шовинизму», «мигранофобии», «юдофобии» и прочим «проявлениям» человеческой логики.

(90‑е, словно блядь со стажем, наделили русский язык множеством новых слов.)

Эпоха первоначального накопления авантюристов закончилась, начался еще более циничный этап…

Сделав свое дело (словно отыграв заданную роль), ушел в тень пухленький председатель правительства, что в начале собственной политической карьеры козырял в качестве фамилии немаленьким по весу литературным псевдоним собственного деда, разом наделив себя его авторитетом. Того самого, что доживи он до седовласых лет, пожалуй что, и шашечкой рубанул наискосок своего внучка, разваливая его до самого седалища, искупая свой грех уже большей частью, поскольку малую искупил литературой и собственной гибелью в 1941 году. У деда грехов хватало — дурная кровь — рубал шашечкой и постреливал крестьян, которые не хотели идти в «светлое будущее», под это в свои неполные восемнадцать командовал полком, в общем, как сейчас говорят, был еще тот «отморозок»…

Не один такой рубал, как восторженно говорил позднее: «головы гидры контрреволюции», а попросту занимался делами по прыщавым мечтаниям своим — душегубствовал, имея к этому делу мандат — разрешение от новой власти — полное и беспредельное по «тогдашнему злому времени». Однако, далеко не каждый из таких становился еще и писателем. Еще меньшему числу хватает ума помолчать о «подвигах». Почти никто открыто не мемуарил — удерживал себя в рамках дозволительных политическому моменту. Были исключения, которые позволили себе «художественно намекать». Такому писателю Бабелю, о котором сами евреи любят говорить, что он «зеркало еврейской души» (впрочем, каких глупостей сегодня не говорят!), досталась своя законная заслуженная пуля в 1940 году. Это и другое позволило «социально близким» плакать о несправедливом отсчете с 1937 — Большой Сталинской Инвентаризации людей и дел.

Внучок был гладок и гадок, для броскости взявши в качестве фамилии литературный псевдоним деда, крестьян уже, ни «именем революции», ни под другим, кроме собственного краденого, не расстреливал и шашечкой не рубил, но тихой сапой заморил многие тысячи, а то и миллионы, найдя тому много новых способов. Наделенный, словно в насмешку, маслеными глазами и даже голосом одного из наиболее характерных персонажей произведений деда, невольным образом скопировав внешнюю личину, вольным — взяв его себе в пример, к которому надо стремиться, но уже не за «варенье и печенье», а много большее, на радость «буржуинам» сдавал последний бастион, громя государственные монополии, налаживая бесперебойное снабжение водкой и… прочее, и прочее… «Обул» всех разом — всю страну «обул», подмахивая своей мягкой ладошкой с короткими пальцами бумажку за бумажкой, каждая из которых по сути равнялась тысячам пулеметных очередей в толпу.

Дед имел совесть погибнуть в отечественной (этим сняв с себя часть грехов), но внук их преумножил, и уже ясно, что никаким следующим поколениям этого проклятого рода их уже не искупить.

В 90‑е «новыми боярами» русское государство было сдано, и происходило маневрирование на идее украсть как можно больше, а удастся, так и закрепиться на этом воровстве — узаконить его. Дальше — закономерность. В первое десятилетие нового тысячелетия Россия являлась узаконенным данником США. Только называлось это не данью, не ясаком, и не контрибуцией, а таким выворотом сознания, как «стабилизационный фонд будущих поколений». Какая–то логика в этом присутствовала — фонд обеспечивал более–менее стабильное существование определенной группы людей до тех пор, пока щедро и без задержек пополнялся. И ясно было, что о «поколениях России» здесь речь не идет.

Россия теперь оплачивала новейшие войны США и, что хуже, в том числе и ту неостановочную «невидимую», которая велась против самой России…

Бог не живет ни в чернилах, ни в «голубом экране», сдав эти места дьяволу. Какого цвета правда? Ее природный цвет всегда пытаются залить красным… На Вторую Чеченскую «сообразили» призвать «специалистов запаса»…

Всякая победа (не только Пиррова) — это недолгая пауза перед следующей войной. Все просто и все сложно. Россия не может уйти, а чеченцы, снова вкусив образ жизни, который исповедывали веками, не в силах от него отказаться. Оставшись на какое–то время без «воспитателей», они мгновенно вернулись к собственной «природе», отбросив насмарку все вложенные, в том числе и собственные усилия по человеческой селекции.

Генерал Ермолов знал что надо делать и памятник ему стоял на площади города Грозного все годы советской власти, как напоминание.

Ермолов сегодняшних правозащитников весьма шокирует, как шокирует все рациональное в укреплении государственности — нет–нет, да услышишь о них об этих пленных шведах с постепенным переводом стрелок на сталинский Гулаг, на то что такое возможно только при абсолютах власти.

Черчилль — премьер министр тогда еще Великобритании, (а не того куцего недоразумения, что осталось от нее в наши дни и существует только за счет собственных резервов ранее уворованного на всем земном шаре), высказался на сей счет так: «Пленный — это человек, который пытался тебя убить и теперь требует по отношению к себе гуманного отношения…»

Знал о чем говорил, фашисты и здесь проявили себя подражателями. Правда, они не додумались, как англичане сажать в концлагеря исключительно женщин и детей, как это было в бурско–английской войне, но… Новоначинание понравилось, американцы посадили в лагеря скопом всех японцев имеющихся на континенте.

А вот это уже скорее по собственной проверенной иудейской логике, что каждый еврей (в данном случае — японец) — шпион своего клана по факту крови. Вывод интересный далекоидущий.

Изобрели и развили англосаксы, но аукнулось только немцам — во всех исторических вопросах платит проигравший.