Андрей Добрынин - Записки обольстителя

Кощунственное любопытство закрадывается мне в душу: интересно, что бы Вы сказали, если бы Вам предложили просто купить вашу даму и назвали бы конкретную цену? Женщины торгуют собой гораздо чаще, чем принято думать, и средства расчета — это не обязательно засаленные бумажки, которые пересчитывают на мокрой панели при свете фонаря. В уплату принимаются, как известно, автомобили и дачи, ученые степени и заграничные вояжи, положение в обществе и тому подобное, хотя в конечном счете все сводится к деньгам как всеобщей форме богатства. Купля–продажа совершается, но вслух не признается, да еще и прикрывается брачной церемонией. Это создает почву для надувательства, которое при обычной торговле, когда четко оговорены все условия, случается куда реже. Потому–то меня занимает вопрос, что сказали бы Вы об откровенной покупке? Допустим, Вы с содроганием отвернетесь от той омерзительной, по Вашему мнению, сделки, которую я осмелился вообразить. Но вдумайтесь, что же в ней, собственно, такого омерзительного? Во–первых, как я уже сказал, такие сделки совершаются вокруг Вас ежедневно и ежечасно, и накинутые на них стыдливые покровы никого не вводят в заблуждение. Во–вторых, неужели более нравственно постоянно что–то получать от человека и ничего не давать ему взамен, как это делает ваша любимая? Все Ваши чаяния ей, разумеется, вполне понятны, но она не желает ни вознаградить Вас, ни заявить прямо, что старания Ваши никогда не увенчаются успехом. Еще бы, ведь они приносят ей немалые выгоды. Однако если Вы даже и обретете со временем предмет своих устремлений, то принесенные жертвы Вы сочтете в итоге слишком большими для столь сомнительного приобретения. Все те, кто вел себя подобно Вам, раньше или позже делали такой же вывод. В своих отношениях с любимой Вы с самого начала поставили себя в проигрышные условия, понадеявшись на ее честность, словно видели когда–нибудь эту честность в действии. Вы забыли о том, что ей в данном случае вовсе не выгодно быть воистину честной, как и о том, что известного сорта люди используют нравственные понятия вроде честности, справедливости и т. п. лишь обосновывая задним числом свои поступки, совершенные из самой подлой корысти. Поэтому с точки зрения морали обычная торговля собой, та самая сделка, о которой я говорил, неизмеримо выше всех обиняков и недомолвок, принятых в хорошем обществе, облегчающих надувательство, но не меняющих сути дела. Вы, друг мой, как раз и являетесь объектом такого надувательства, а если бы условия сделки были ясно очерчены с самого начала, ничего подобного с Вами уж наверное не произошло бы. По этому поводу мне вспоминается слышанный когда–то поучительный романс в духе Кеведо:

А вот что писал сам Кеведо насчет пылких вздыхателей вроде Вас и не в меру расчетливых красоток вроде Вашей возлюбленной:

Дон Франсиско хотя и обладал темпераментом испанца, но тем не менее не позволял водить себя за нос. Глядя на Вас, я вижу, что его стихи ни в малой мере не утратили своей актуальности:

И поэт многозначительно добавляет:

Дон Франсиско де Кеведо происходил из древнего рода, одно время он был премьер–министром вице–королевства Сицилии, позднее — секретарем короля. Хотя он и не обладал несметным богатством, но все же мог позволить себе побольше Вашего, а вот поди ж ты: испанский гранд должен учить благоразумию Вас, простого российского голоштанника.

Я и сам был когда–то молод и глуп, а потому для меня не является секретом тот путь, по которому даже смышленые на вид юноши вроде Вас приходят к любовному безумию. Увидев в один прекрасный день женщину, внешность которой приятна, а улыбка дышит обманчивой благосклонностью, Вы охотно отдаетесь эйфорическому состоянию и расслабляетесь как раз тогда, когда необходимо быть настороже. В своем одурманенном мозгу Вы начинаете лепить идеальный образ возлюбленной, наделенной всеми мыслимыми достоинствами, и так увлекаетесь этим занятием, что теряете всякое представление о действительности. Последняя же неумолимо говорит о том, что созданный Вами образ и Ваша дама из плоти и крови не имеют между собой ничего общего, кроме внешности, да и то изрядно Вами приукрашенной. Однако Вы уже не хотите слушать эти неподкупные речи, они кажутся Вам не просто скучными, а завистливыми и враждебными, Вы готовы рассориться с целым светом, лишь бы Вам не мешали прикладываться к Вашей иконе и сучить нескончаемую нить столь же сладостных, сколь и бесплодных надежд. Со временем Вы обнаружите, что жизнь сердца не замыкается на Вашей барышне, придут новые увлечения, и на будущее даю Вам совет: как только Вы снова ощутите в себе эту тягу к созданию идеального женского образа, не теряйте осторожности, не впадайте в сомнительный творческий раж. Взирайте на мир и на женщин, даже самых прелестных, взглядом холодным и трезвым. Возможно, такие советы странно звучат в моих устах художника, однако из всех видов творчества лишь к сотворению любовных фантазий я отношусь без малейшего уважения. Это занятие не приносит ничего полезного ни Вам, ни человечеству. Окружающие смотрят на Вас кто с жалостью, кто с насмешкой, но Вы ни на что не обращаете внимания, любуясь своим ненаглядным болваном. Он кажется Вам совершеннейшим Божьим созданием, на деле же Вы сами разукрасили его в своих глазах, а Вашей рукою при этом водил Сатана. Если бы я не убедился на собственном опыте в бесполезности добрых советов, я бы предложил Вам бежать всякий раз, когда Вы вдруг начинаете видеть кумира в какой–нибудь очередной женщине. Я предложил бы Вам, далее, не делать из данного правила никаких исключений, потому что именно исключения и поблажки вернее всего губят нашу живую душу. Может быть, в результате Вы и лишите себя нескольких счастливых мгновений (хотя это сомнительно), зато уж наверняка не испытаете тех разочарований, горечи и стыда, которые составляют непременную свиту любви.