Макс Фрай - Мой Рагнарёк

– Сделаем. – Улыбнулся Улисс. – Если у него есть хоть какое-то имя, ты скоро его узнаешь, Паллада!

– И вот еще что… – На губах Марлона Брандо снова заиграла странная улыбка Афины, которая так мне не понравилась несколько часов назад. – Ты передашь ему мое послание. Только не в начале беседы – чтобы не вызывать ненужных подозрений!

– а перед тем, как попрощаться.

– Передам. – Покорно кивнул он.

– Только не забудь переменить внешность прежде, чем бежать на свидание! – Насмешливо сказал я Афине. – А то срам будет великий!

– Не забуду. – Невозмутимо кивнула она.

Мое настроение совершенно не тянуло на настроение предводителя только что победившей армии. Я чувствовал себя опустошенным и печальным – не самое лучшее сочетание! Вообще-то, мне полагалось торжествовать: сегодня я в очередной раз превзошел собственные представления о возможном – небрежным движением руки отражал хваленые зевсовы молнии, даже те, что полыхали за несколько миль от моей макушки, заставлял подниматься к небу струи горячего песка, заклинал ветер, одним словом, творил черт знает что, и наши храбрые летчики были в восторге от моей удали.

Теперь они слонялись на почтительном расстоянии от моей грозной персоны и буравили меня верноподданническими взглядами. Эти грозные дяди походили на стеснительных фанов какой-нибудь дурацкой поп-звезды: меня не покидало ощущение, что ребята собираются попросить у меня автограф, а еще лучше – лоскут от моей рубахи, чтобы хранить его в изголовьи всю оставшуюся жизнь – черт, не так уж и долго!…

– Нерон был дурак! – Задумчиво сказал кто-то за моей спиной.

– Почему? – Изумился я. Обернулся, увидел Анатоля и обрадовался: до сих пор этот парень почти всегда ухитрялся поднять мне настроение. – Садись рядом. – Я похлопал по теплому песку неподалеку от собственной задницы. – И объясни мне, ради всего святого: с чего ты вспомнил Нерона? Ты его только что встретил?

– Да нет, бог миловал. – Улыбнулся Анатоль. – Просто вспомнил… Ты ведь знаешь эту историю о том, как Нерон отдал приказ поджечь Рим? А потом созерцал сполохи пожара с холма и пытался сложить песню… – Я кивнул, и он продолжил:

– Я хочу сказать, что Нерон здорово ошибался, когда рассчитывал вдохновиться зрелищем горящего Рима.

Хорошему поэту вполне достаточно того Рима, который горит в его собственном сердце…

– А если ему просто хотелось увидеть, как горит Рим?

– УВИДЕТЬ, как горит Рим может только тот, кто горит вместе с Римом, а не тот, кто взирает на это с холма. Есть же разница!

– Есть. – Согласился я. – А с чего это ты его вспомнил?

– Можно сказать, что сегодня я сам впервые "оказался в горящем Риме". – Вздохнул он. – Прежде я был таким же дураком, как Нерон… Видишь ли, я тоже думал, что "смотреть с холма" – вполне достаточно!

Потом Анатоль ушел, мечтательно сказав, что собирается поспать. Я мог только позавидовать: упрямец Морфей по-прежнему не желал одарить меня своими милостями… Больше меня никто не беспокоил, даже Мухаммед не заявился: видимо он расстелил свой коврик для намаза и бурно общался с Аллахом, которого сам же когда-то и выдумал. Джинн, вероятно, находился где-то поблизости, но ничем не выдавал своего присутствия. Так что я мог сколько угодно наслаждаться одиночеством, жрать его большими ложками – лишь бы не захлебнуться!

Незадолго до рассвета я услышал тихое поскрипывание песка где-то в темноте. Мой щит хранил спокойствие, он даже не дрогнул – значит, ко мне приближался не враг.

Выразить не могу, как это меня радовало: признаться, я все время ждал нового визита своих индейских недоброжелателей. Их неторопливость была хорошим подарком, но меня она даже настораживала. Что толку? Смерть тоже не слишком торопится на свидание с каждым из нас, иногда она демонстративно медлительна, и мы начинаем надеяться, что она вообще никогда не появится на нашем пороге, но однажды она все-таки приходит…

Я обернулся и увидел невысокого мужчину средних лет – из тех неприметных ребят, чью внешность можно описывать десятками неуверенных предложений, но поток слов так и не даст никакого представления об их облике. Мой незнакомец был обладателем самого заурядного из человеческих лиц: оно не было ни красивым, ни уродливым, и самое главное – оно не было запоминающимся. С таким парнем можно познакомиться и провести в его обществе несколько часов, а на следующий день вы не узнаете его, столкнувшись нос к носу у входа в подземку… "Один из летчиков – так, что ли? – Неуверенно подумал я. – Пришел ко мне, чтобы заявить, что предпочитает летать на каком-нибудь "фантоме", а не на музейном "мессере" времен Второй Мировой… Оно и понятно: я еще удивляюсь, что до сих пор никто не забастовал. Это же только бедняга Геринг думает, что снабдил своих ребят последним словом авиационной техники!" Впрочем, я уже тогда понял, что никакой это не летчик – просто мне позарез требовалась хоть какая-то, пусть притянутая за уши, зато разумная и успокоительная версия происходящего. Очень уж не хотелось думать, что один из индейских богов принял неприметный человеческий облик, чтобы нанести мне очередной дружеский визит, да еще и умудрился как-то усыпить бдительность моего чуткого щита… Моя правая рука совершенно самостоятельно опустилась на рукоять ятагана, мускулы напряглись, перенося вес тела на ступни и колени – поза, в которой я сидел прежде, осталась почти неизменной, но теперь, чтобы вскочить на ноги, мне понадобилось бы короткое мгновение, а не несколько тягучих секунд.

– Я не враг. – Поспешно заявил незнакомец. Очевидно, мои машинальные приготовления к возможной драке не ускользнули от его внимания.

– О'кей, не враг, так не враг. – Согласился я. – А кто ты, в таком случае? – В этот момент я наконец-то понял, что так насторожило меня в этом незнакомце: я был готов поклясться, что он – не из моего войска. Понятия не имею, откуда взялась такая уверенность: я с самого начала знал, что он не один из моих людей – просто знал, и все тут!

– Я – тот, кого когда-то звали Улиссом. Думаю, тебе знакомо это имя, правда?

– Правда. – Удивленно ответил я. – Ты – Одиссей? Который из книжки? С ума сойти можно!

– Да, я тоже читал Гомера, и не раз. – Улыбнулся он. – Забавно было наблюдать, как меняется текст от столетия к столетию, от перевода к переводу… Приятно читать о собственных приключениях! Впрочем, там с самого начала было не так уж много правды…

– Так всегда бывает. – Понимающе кивнул я. – Книги – это книги, а живые люди – это живые люди, и когда их жизнь начинают втискивать в формат книжных страниц, получается ерунда… порой такая обворожительная ерунда! В общем, тебе-то еще повезло: эхо твоей истории очаровало не одно поколение – а значит, это было хорошее эхо!