Брайан Ламли - Воин древнего мира

В столице Кемета шли проливные дожди. Плодородные пастбища превратились в болота, противники больше походили на призраков. Но кто может остановить дождь или убить привидение?

И тогда фараон решил изменить свою тактику. Если семь, так называемых, «мудрейших» или «хороших» магов стали поддерживать кушитов, сражавшихся за Нубию и Сидон, и если они насылали заговоры и управляли законами природы, пытаясь не дать осуществиться имперским мечтам фараона, почему бы ему не ответить им колдовской силой? Хасатут приказал Анулепу привести к нему семерых черных магов вместе с военачальниками, правителями, послами и командирами наемников, чтобы фараон мог рассказать им о своих новых планах.

Во-первых, следовало подчинить себе силы природы, изменив погоду, из-за которой страдали его войска. Этот приказ был отдан семи черным магам.

Во-вторых, фараон приказал провести мобилизацию в масштабах, невиданных ранее, а также увести войска из пустынного Куша, чтобы усилить форты и посты на юге и севере. В-третьих, он предложил сказочные богатства Тиру, Синаю и Аравии, если те помогут в последнем решительном наступлении на Сидон, Нубию и Дарфур, прислав армию наемников. О Куше он совсем забыл, потому что там не осталось ничего стоящего, о чем следовало бы помнить.

Фараон не знал о странных плавильных печах Нубии и металле, из которого там теперь ковали мечи.

Он и представить себе не мог, что в далекой земле гиксосов по рисункам Кхайя строятся боевые колесницы. Аштарта сама проверяла работу и обучала воинов управлять невиданными сооружениями. Если бы Хасатут мог знать о поводьях и седлах, которые сидонские мастера производили тысячами, он все равно не понял бы их назначения, потому что в Кемете лошадь все еще считалась диким животным, годящимся лишь для таких дикарей, как кушиты.

Прошло почти три с половиной года после того, как фараон послал завоевателей в Куш. С тех пор дела у него шли плохо, но теперь он наконец был готов нанести решающие удары своим врагам. Если же он добьется успеха, цивилизованный мир может никогда не оправиться. После почти трех лет непрекращающихся дождей семь черных магов развеяли заклятие, и над Кеметом вновь засверкало солнце. Фараон считал, что более подходящего времени не представится – разлив Нила заканчивался, Нубия зеленела и, казалось, приглашала переправиться через реку. От болот Сидона валил пар, туманы исчезали, открыв земли, манящие завоевателей.

Более того, Кемет был полон солдат – вся долина Нила вооружилась. Города и деревни задыхались от расквартированных наемников, которые томились от скуки. Даже набеги на границах стали гораздо реже. Фараон подозревал, что его враги потеряли интерес к войне.

Рано или поздно это должно было случиться. Хасатут не стал больше ждать, а отправил сто тысяч наемников в Нубию. Еще девяносто тысяч штурмовали болота на юге, чтобы спалить раскинувшиеся на островах деревни и поработить обитающих на болотах сидонцев. Через некоторое время первые гонцы прибыли в Асорбес.

Их послания привели фараона в бешенство. Он был в такой ярости, что даже Анулеп убежал и спрятался в самом дальнем и укромном уголке пирамиды, где дрожал, как лист на ветру, пока ярость фараона не иссякла. Затем, перед тем как вернуться к царю-богу, лежавшему в изнеможении на царской постели, визирь сам узнал причины припадка фараона. Из Нубии вернулось лишь пятьдесят аравийских наемников. Они рассказывали об ужасных воинах, идеально обученных и вооруженных черными мечами, разрезавшими кеметскую бронзу подобно зеленому папирусу.

Более того, отправленные на завоевание Сидона наемники обнаружили, что завоевывать им нечего. Они долго пробирались сквозь кишащие крокодилами болота. Их донимала мошкара, и в конце концов они выяснили, что в Сидоне больше нет людей. Острова покинуты и все сожжено. Сидонцы оставили свои земли точно так же, как три года назад кушиты. Теперь они совершали набеги на войска фараона вдоль границы между Сидоном и заново построенным фортом Танос. Но поход по болотам принес армии фараона ощутимые потери – девять из десяти воинов подхватили болотную лихорадку, а что касается остальных, то они потеряли интерес к завоеваниям и мечтали поскорее вернуться домой…

Но неприятности Хасатута еще только начинались.

Манек Тотак со своей армией прибыл в степи к западу от Гилф-Кебира за несколько часов до Аштарты и Кхайя. Его воины, вернувшись из Сидона, разделились на две группы к северу от Гилф-Кебира. Одна из них огибала массив с запада и взбиралась на плато с тыла, а вторая шла вдоль стены под нависающими скалами.

Ночью они столкнулись с двумя небольшими кеметскими гарнизонами, численностью по тысяче воинов.

Гарнизон на плато взяли с первой атаки. Часовые были перебиты авангардом армии Куша, потом появились три тысячи воинов Манека, разбудили кеметов и сбросили их с края плато. Уничтожить гарнизон, засевший внизу, оказалось сложнее, на это ушло больше времени. Кушиты понесли там потери, правда, незначительные. Из кеметов в живых не осталось никого.

Затем находившиеся на равнине силы кушитов – двадцать пять тысяч человек – поднялись на плато по тайным проходам, известным со старых времен, и до рассвета армия Манека Тотака, воссоединившись, направилась на запад, завершая последний этап путешествия. По пути воины ловили диких лошадей, потомков домашних животных, выпущенных на свободу три с половиной года назад. Потом их присоединяли к огромному табуну, который подданные Аштарты отогнали к гиксосам.

В полдень Манек прибыл в долину, выходящую на Нам-Кхум, и разбил там лагерь. Теплый ветер дул с запада. Принюхавшись, полководец уныло улыбнулся. Это был хамсин, ветер ада, сжигающий зеленые склоны перед тем, как улететь в долину Нила. Впервые за четыре года подул этот ветер…

Манек снова улыбнулся. Когда в последний раз он видел эти степи, они были черными, сожженными.

Теперь поля снова зеленели. За последние три года прошло много дождей, трава выросла даже на камнях!

Эти несколько лет… «Как там дела у Наоми?» – подумал Манек. Наоми Тирас считалась его девушкой. В юношеские годы Манек любил ее. Да, у него были соперники, в особенности Тон Эмахл, сын старосты деревни Наоми, но Манек знал, что когда-нибудь Наоми будет принадлежать ему. Однако, когда он получил звание сотника, а Мелембрин стал готовить его в военачальники высшего ранга, Манек отпустил Наоми.

Она вернулась к Тону, который к тому времени стал деревенским старостой и, поддавшись сиюминутному желанию, вышла за него замуж. Теперь Тон находился в подчинении у Манека. Он командовал собственным отрядом, собранным из мужчин его племени. Кушиты вернулись домой с войны, и Тон ждал встречи с Наоми.