Брайан Ламли - Воин древнего мира

Когда он находился так близко, сложно было думать о чем-то еще! Надо отбросить ложный стыд…

Если Кхай не приходит к ней, то Аштарта сама должна пойти к нему, но делать это нужно осторожно.

Девушка не хотела, чтобы генерал Манек узнал о ее чувствах, по крайней мере, до битвы с Кеметом. Что-то подсказывало царице, что, узнай кушит о ее любви к Кхайю, может возникнуть ссора. И хотя ей это очень не нравилось, она понимала, что должна действовать тайно. Царица долго ворочалась в постели перед тем, как снова заснуть.

Но не она одна провела, беспокойную ночь. Кхай, не сомкнув глаз, лежал весь в поту. Манек Тотак же спал, как младенец.

Утром хамсин снова задул, не неистово, но с таким жаром, что обжигал легкие. Аштарта с радостью оставалась в своих прохладных покоях. Что касается Кхайя и Манека, то они находились в степи, где, несмотря на раскаленное дыхание хамсина, тренировались в управлении колесницами. Во второй половине дня ветер затих, и жара немного спала. Тогда Аштарта отправилась на поиски генерала Манека, чтобы еще раз поговорить о планах и передать слова семерых мудрейших. А на самом деле царица отправилась к нему, чтобы позднее у нее появился повод увидеть Кхайя.

Она нашла Манека в полупустом лагере его армии.

Многие женатые мужчины вместе с женами отправились в свои деревни и поселения, откуда им следовало в скором времени вернуться. Аштарта беседовала с Манеком около часа. Она очень старалась затянуть разговор, но все мысли ее были только о Кхайе.

Наконец, не в силах больше притворяться, зная, что может себя выдать, она заявила Манеку, что отправляется на поиски Кхайя, чтобы передать и ему слова магов. Нубийцы усадили ее на носилки и понесли прямо в лагерь кемета. Там царица узнала, что Кхай отправился купаться в горном озере. Аштарта знала, где находится ее возлюбленный, потому что он всегда ездил в одно и то же место, которое очень любил. Вода там была холодной, озеро глубоким, а дно устилали круглые камешки.

Кандасса взяла с собой старшего из восьми нубийцев и поехала на своей колеснице на юго-запад, пока не оказалась у подножия скал, где раскинулось красивое озеро. Из него вытекала небольшая речушка.

Там, в тени скал, царица нашла колесницу, в которую была впряжена пара лошадей. Предоставленные самим себе, животные беззаботно щипали сочную траву.

Аштарта спрыгнула на землю и велела нубийцу отправиться к Кхайю и передать, что она приехала поговорить с ним. Полководцу следовало вылезти из воды и одеться, чтобы предстать перед царицей. Через несколько минут нубиец вернулся и сообщил, что Кхай ждет свою повелительницу.

Аштарта нашла его сидящим на плоском валуне на берегу озера. Над ним склонились деревья, а лучи солнца, пробивавшееся сквозь ветви, высветили его лицо. Когда царица приблизилась, Кхай поднялся, но Аштарта жестом показала, чтобы он не вставал. Она подошла к нему, разложила на камне квадратный кусок ткани и села, не рядом, а чуть-чуть поодаль, и лишь после этого заговорила:

– Кхай, я…

– Да, Ваше Высочество?

– Я… я хочу сообщить тебе, что мне сказали семеро мудрейших. Мы говорили о хамсине.

– Он высушит землю, – механически заметил Кхай. – Именно это нужно Хасатуту для своей армии, но это нужно и нам для колесниц. С нашими колесницами и железными мечами мы сотрем их в порошок.

– Да, так говорят маги, – ответила царица. – И еще они говорят, что мы вначале должны нанести удары на границах Сидона и Нубии с Кеметом. Это будет означать, что…

– Войска фараона, собравшиеся напасть на Нубию и Сидон, повернутся, чтобы встретить нас, и окажутся в ловушке между…

– Разве маги уже говорили с тобой? – с удивлением спросила царица.

– Нет, кандасса, – повернулся к ней Кхай. – Но мне кажется очевидным, что…

– Кхай, – снова перебила его Аштарта, ее слова походили на стон и звучали, как мольба, – если ты так умен, а столько вещей кажутся тебе очевидными, почему же ты не заметил самого главного?

– Царица, я… – в удивлении посмотрел на нее кемет, не понимая, что она имеет в виду. Это разозлило владычицу Куша.

Аштарта спрыгнула с камня, и Кхай встал вместе с ней.

– Я помню то время, когда в тебе горел огонь, – сказала она, жаля Кхайя словами. – Ты был мужчиной по духу, хотя был мальчиком… кеметом!

Она отступила, но подвернула ногу и упала бы, если бы Кхай не поймал ее и не поддержал. Его руки не были такими нежными, как могли бы быть, и Аштарта заметила, как скривилось его лицо. У Кхайя на скулах заходили желваки, а глаза блестели, как горный лед.

– Ты забываешься, царица, – сказал он резким тоном. – Ты помнишь время, когда во мне горел огонь? – Она кивнула. – А я помню время, когда ты была испорченным ребенком. Но теперь ты кандасса Куша! Скажи, чем я тебя оскорбил?

– Испорченным ребенком? – завизжала Аштарта в ярости. – Оскорбил меня? Отпусти! Отпусти меня немедленно!

– Проклятье! – в сердцах воскликнул Кхай, пораженной такой сменой настроения. – Я тебя не держу!

Это было правдой, потому что как только Аштарта восстановила равновесие, он выпустил царицу. Но теперь происходящее напоминало одно из старых видений Кхайя. Это все случалось раньше – или должно было еще случиться, Кхай не знал точно – но внезапно мужчина понял, что должен сделать и сказать.

– Мне следовало бы разорвать на тебе одежду, как поступили насильники в тот день, когда я впервые увидел тебя, – рявкнул он, хватая царицу за руки так, чтобы она не смогла его ударить. – Я должен был бы бросить тебя на этот валун и овладеть тобой прямо здесь и сейчас!

– Что? – прошептала Аштарта, с округлившимися от удивления глазами. – Как ты смеешь…

– Что ты мне дашь, – продолжал Кхай, боясь, что его видение может предать его, – если я тебя освобожу?

Теперь он до конца вспомнил свой сон. Он знал, что скажет царица, но тем не менее вздохнул с облегчением, когда она произнесла нужные слова:

– Я дам тебе… все, что ты пожелаешь.

– Тогда дай мне то, что едва не украли у тебя!

Изменившимся голосом царица ответила:

– Когда-нибудь, странный, голубоглазый мальчик, я сдержу свое обещание…

И Кхай отпустил ее руки, и Аштарта обвила ими его шею, стала искать его губы.

Она чувствовала его мужскую плоть, прижавшуюся к ней, стремящуюся к ней, и резко вдохнула воздух, когда их рты наполнились кровью от неистовства поцелуя. Руки Кхайя соскользнули по спине царицы.

Они прижимали ее все сильнее и сильнее. Ее длинные ногти пронзили влажный хлопок его рубашки и впились в спину. Аштарта разорвала кожу воина. Она извивалась, прижимаясь к нему, не в силах получить столько, сколько ей хотелось. Затем…

– Нет! – вырвалась она из объятий кемета. – Нет, Кхай. Не здесь, не сейчас.