Алекс Орлов - Грабители

– О да! – бодро ответил доктор. – Все, что ни потребуется, всегда рядом. Объект полностью запатентован.

– А как эта штука называется?

– Так и называется – "Голова доктора Доуэля", – сообщил изобретатель и пошел дальше.

Нэнси продолжила подъем, но Царик, сколько ни старался, уже не мог сконцентрировать внимание на ее ногах. Он с детства боялся зубных врачей, а уж таких монстров, каким показался ему доктор Доуэль, он боялся даже сейчас.

Так незаметно, за насущными размышлениями, Михель и Фредди оказались возле кабинета номер восемнадцать.

– Ну вот, господа, это и есть восемнадцатый кабинет... – начала свой пространный обзор Нэнси, но Фредди ее перебил:

– Короче, экипаж корабля прощается с вами и всего вам наилучшего. Я прав?

Когда Чингис и Царик вошли в кабинет, Поуп и Филсберг были уже там. Оба они были наряжены в белые халаты, резиновые перчатки, а на их головах красовались уже знакомые Фредди и Михелю приспособления доктора Доуэля.

– Зачем все это? – спросил озадаченный Царик. – И вообще, зачем мы встречаемся в таком ужасном месте?

– Да, действительно, – поддержал товарища Фредди. – Почему тогда не в морге?

"Побываешь еще и в морге", – пообещал про себя Филсберг, а вслух сказал:

– Просто это лучшая из маскировок. Вы – больные, мы – здоровые... То есть, я хотел сказать, врачи.

– Это ты-то врач? – с ноткой негодования в голосе спросил Поуп.

– Ну как будто бы, – смягчил формулировку Филсберг. – Я как будто бы врач.

– А мы как будто бы пациенты, – догадался Фредди.

– Совершенно справедливо замечено, – с готовностью согласился Филсберг, – а теперь милости просим – в кресла.

И он указал на сверкающие полированной сталью и дорогим пластиком сооружения. По виду они напоминали аппараты по разделке свиней, но только во сто раз страшнее.

– Я не сяду, – отрезал Царик и отер со лба мгновенно выступивший пот. – Ни за какие коврижки.

Его детский комплекс, разбуженный обстановкой кабинета, поднялся из прошлого и раскинул цепкие щупальца.

– А вы знаете, я, кажется, тоже боюсь, – сказал Фредди, проанализировав свои ощущения. – Я тоже не сяду ни за какие коврижки.

– А за полфунта травы? – быстро спросил Филсберг, презрительно оттопырив нижнюю губу.

– Фунт – тема для обсуждения. Полфунта – темы для обсуждения нет, – определился Фредди.

– Но вы же взрослые люди! Сядьте в кресла, мы вам их поудобнее отрегулируем и просто поговорим.

– Давайте говорить так, – предложил Царик. – Стоя.

– Стоя?

Филсберг и Поуп переглянулись. Первый, самый легкий и надежный вариант не прошел.

Если бы Царик и Чингис согласились, их бы просто пристегнули к этим креслам намертво, а потом быстро выведали всю информацию о том, где находится дорогостоящий трек.

Уж Роджер Поуп сумел бы это сделать – он был настоящим врачом и знал, как делать людям больно.

– Ну хорошо, садитесь на обыкновенные стулья, – согласился Роджер и с неохотой снял с головы детище доктора Доуэля.

Пригладив редкие волосы, Поуп отошел к письменному столу и сел на самый мягкий стул. Остальным достались места попроще.

– Ну так и сколько же вы хотите? – с ходу спросил Роджер, желая сбить и опрокинуть противника.

Отчасти ему это удалось.

Царик засучил ногами, снова стал потеть и никак не мог произнести цифру, выходившую за пределы миллиона. Тысячи, десятки тысяч и даже сотни тысяч кредитов он хотя и с трудом, но все же мог себе представить. Однако "миллион" – это звучало чересчур дерзко. О такой куче денег даже мечтать было страшно. И одно дело трепаться перед Фредди, и совсем другое – назвать свою цену серьезным людям.

Решив начать с семисот тысяч и в случае чего опуститься до пятисот или в крайнем случае до двухсот тысяч, Царик раскрыл рот, однако Фредди опередил его.

– Пятнадцать миллионов, – сказал он таким тоном, будто не носил дареные штаны, которые Царик по случаю утащил из мусорного бака. После стирки вещь оказалась вполне еще приличной, однако этим штанам и не мечталось, чтобы кто-то, находясь в них, мог так запросто попросить пятнадцать миллионов.

Михель едва не зажмурился. Он ожидал, что Филсберг и Поуп начнут кричать или, чего доброго, кинутся в драку, однако те только обменялись взглядами.

– Скинем пять – и по рукам, – предложил Поуп.

Михелю стало жарко. Ему хотелось заорать: "Да! Да! Я согласен!", но, поскольку инициатива принадлежала Фредди, Царик не проронил ни слова.

– Честно говоря, мне не хотелось бы даже торговаться, – угрюмо уставившись в подбородок Поупа, заявил Фредди. – Я и так скинул очень много. Думаю, вам лучше согласиться.

"Что он говорит?! Придурок! Идиот!" – В мыслях Царика будто бушевал осенний шторм.

– Окей, эта цена нам подходит, – тихо произнес надменный Поуп, а Филсберг, тот вообще будто отсутствовал.

– Рад это слышать, – сказал Фредди и позволил себе скупую улыбку суперагента. – Остается согласовать – где и как. Я предлагаю следующее: встретились, проконтролировали товар и деньги и разошлись.

– Все правильно, – кивнул Поуп и, не удержавшись, закурил. – Что предпочитаете – смарткарту, магнитный чип или мгновенный перевод?

– Наличные...

– Наличные?! – Поуп едва не подавился окурком. – Да вы с ума сошли! Как можно насобирать пятнадцать миллионов наличных, чтобы не попасться на глаза спецслужбам?

– А это не моя проблема, мистер Поуп, – спокойно сказал Фредди. – Вы спросили, как мы хотим получить наши деньги, я сказал вам – как. Теперь вы должны сами призадуматься, чтобы выполнить эти условия. Я понимаю, что вам нужно время, и даю неделю – постарайтесь уложиться. Честное слово, мне не хотелось бы продавать трек кому-то другому. Вы успели мне понравиться: и вы, и мистер Филсберг. Тем более что у вас такие забавные шапки.

Ночь прошла спокойно, и Хосмар, добровольно продежуривший всю ночь, спал за рулевым веслом, непостижимым образом реагируя на ленивые повороты реки.

– Эй, приятель, вставай, смена пришла! – толкнул его Шапиро.

Хосмар разлепил тяжелые веки и, посмотрев на возвышавшиеся по обоим берегам реки горы, сказал:

– Ухха Роберта – Горы Совести

– Почему именно Совести?

– Говорят, что плохой человек не может пройти через них.

– А на самом деле?

– Не знаю, – помотал головой Хосмар и, поднявшись, с хрустом распрямил тело. – Охо-хо! Я видел хороший сон.

– Хороший? – переспросил появившийся из шалаша Тони Лутц. – Наверное, тебе снились бабы. Ваши – серебристые

– Нет, – не согласился с ним лейтенант Монро, который занимался разведением огня в очаге. – Для нас хороший сон – это возвращение домой... Давай, Тони, приступай, что-то у меня не загорается. – Монро поднялся с колен и спросил, обращаясь к Хосмару: – Так что это был за сон?