Шарон Ли - Лови день

Она снова вернулась к нему, протягивая нити утешения и любви, которые остались незамеченными за его потребностью все ей объяснить.

– И ты, – сказал он, поймав ее руки и заглядывая ей в глаза. – Ты сказала: «защитить Дерево», словно слышала об этом с рождения, как мы… – Он покачал головой. – Кантра йое-Фелиум дала клятву защищать Дерево. Лиад существует потому, что сумасшедшей беглянке понадобилось надежное место для растения мертвеца! Джелаза Казон… Исполнение Джелы! Столько поколений умерло, и по-прежнему проклятое Дерево Джелы…

Он уронил руки и отступил назад. Внешне он оставался спокойным, хотя она по-прежнему ощущала в его душе почти непреодолимую потребность.

– Ты знаешь, что составляет главную задачу капитана в том случае, если его корабль потерял герметичность или должен быть оставлен? – спросил он.

– Нет.

Она послала ему мощный импульс спокойствия и едва справилась с изумлением, когда он отбросил его в сторону с такой же легкостью, с какой котенок отбивает клубок.

– Мне следует отправиться в некое хранилище и вынуть оттуда стазисную коробку, забрав ее с собой во время эвакуации. Если окажется так, что на спасательной шлюпке для капитана не найдется места, ему следует передать стазисную коробку другому, взяв с него клятву охранять коробку до тех пор, когда один из членов Клана Корвал не явится, чтобы забрать ее. – Шан склонил голову набок. – Угадай, что в этой коробке, Присцилла.

Ей не понадобилось угадывать.

– Саженцы.

– Саженцы. – Он кивнул. – На каждом корабле Клана Корвал есть стазисная коробка, каждый капитан имеет один и тот же приказ. «Исполнение долга» как флагман Клана вдобавок везет несколько банок с семенами, а также клонированный генетический материал. Они находятся среди груза во всех спасательных шлюпках.

Он потянулся, и его огромные ладони обхватили ее щеки.

– Присцилла, ради всех богов – и твоей собственной Богини – отправляйся в безопасное место! Я тебя умоляю.

– Я люблю тебя, – сказала она и увидела, как у Шана на глазах выступили слезы. Он закрыл их и опустил руки. Она осторожно прикоснулась к его лицу. – Шан?

Серебристые глаза открылись, и в них отразилась глубокая усталость, которую Присцилла уже прочла в его ауре.

– Что, Присцилла?

– Капитан дал мне инструкции. Я… мне по-прежнему следует их исполнить?

– Да. – Он поколебался, а потом взял ее за руку и пристально посмотрел ей в глаза. – Пойми, почему избрана ты, Присцилла, а не Кен Рик, хотя род йо-Ланна и Клан Джастус имеют тесные узы с нами. С точки зрения меланти правильнее, чтобы установил вооружение и подготовил нас к встрече с неизбежным человек из Клана Корвал. – Он помолчал, и за вспышкой собственного радостного изумления она сумела прочесть его любовь. – С твоего позволения, я объясню это Кен Рику. В начале следующего часа я встречусь с тобой в столовой, и мы объявим экипажу, что стали спутниками жизни.

Она погрузилась в Безмятежность и бесстрастно посмотрела на него.

– Это для защиты, конечно.

– Конечно, – подтвердил Шан, к которому вернулась небольшая доля его обычной иронии. – Но только умоляю тебя, Присцилла, не спрашивай, чьей защиты – твоей или моей.

Холодная атмосфера объяснялась не только погодными условиями. Даже Хакан ее ощутил: любопытные и презрительные взгляды, перемены в тоне разговора при их появлении…

В огромном помещении кипела жизнь. Лампы и свечи горели повсюду, освещая людей, которые весело пробирались к экспозициям и местам для состязаний, которые должны были начаться сразу после открытия. В дальнем конце репетиционного зала был более темный уголок, куда, похоже, и направлялся Кори. По дороге Хакан время от времени перебрасывался парой фраз с друзьями, и приветствия были неуверенными, а шутки – неловкими.

Груз, который нес Хакан – футляры с гитарами и сборники песен, – был не больше, чем у Кори, но по мере продвижения к дальнему углу он становился все тяжелее.

– Кори, там довольно темно!

– Тем лучше, – с полуулыбкой отозвался его невысокий друг. – Так все будут наблюдать за кем-нибудь другим и не украдут наших мелодий.

Хакан нахмурился, а потом дернул головой, услышав, как кто-то сыграл быстрый и веселый пассаж из песни, которую они репетировали.

– Угу, я понял, что ты имеешь в виду. Но… у меня такое чувство, будто нас прогнали в дальний угол!

Кори бережно поставил на пол свою порцию футляров и нот.

– Так может быть лучше, Хакан, – неохотно проговорил он. – Мы не такие, как все остальные. Мы… как бы ты это сказал? – тот порыв ветра, который ломает ветку. Здесь все знают, кто мы. Я знаю только тебя. Ты знаешь только немногих.

Хакан почувствовал, что краснеет.

– Они и правда так думают? – вопросил он. – Они считают, что королевское жюри выберет нас из-за…

– Герои, – кратко подтвердил Кори, и Хакан покраснел еще гуще. – Мы играем с гандикапом, по отдельности или вместе.

– Это нечестно! – проворчал Хакан.

Он неожиданно увидел с десяток лиц, повернувшихся в их сторону, указующие на него персты, компанию любопытных подростков…

Ба-бах!

Рядом послышался негромкий смех, и Кори медленно высвободился из-под скамейки, о которую споткнулся.

Хакан ринулся к нему:

– Ты в порядке, друг? Ты ведь никогда не спотыкаешься!

– А, – нежным голосом отозвался Кори. – Ты хочешь сказать, что я не идеальный?

Хакан пристально посмотрел на него:

– У тебя есть опыт такой игры?

– Я никогда раньше не был на ярмарке, Хакан. Откуда он у меня возьмется?

– Кори, не морочь голову, ты меня отлично понял! Ты уже играл раньше – на конкурсах.

Кори улыбнулся, дружески похлопал Хакана по руке и отвернулся, чтобы открыть футляр с инструментом. Он говорил тихо, словно обращался только сам к себе:

– Хакан, я знаю, что такое конкурс. Я знаю, что играю хорошо. А как будет здесь – откуда мне знать? В Джилле я знаю только, как играешь ты… и мне нравится работать с твоей музыкой. Но не такие уж мы великие маэстро, и, быть может, твои друзья будут говорить с тобой, если ты будешь без меня.

Хакан ухмыльнулся:

– Ну, ты и хитрец!

Кори пожал плечами:

– Надеюсь, ты взял старые струны, которые я просил тебя не выбрасывать. Надо будет с ними порепетировать – пока что.

Хакан рассмеялся и открыл футляр своей мандолетты.

– Пока они все не разорвутся?

– Вот именно, – ответил его друг, доставая гитару. – Вот именно.

Ярмарочные павильоны вызвали у Мири восхищение. Они разместились в долине, прикрытой от ветров высоким холмом, и были построены исключительно из дерева. Постоянные строения и множество высоких дорожек были деревянные, а над рядами мастерских ремесленников и аллеей парадов туго натянули холст на высоких деревянных рамах. Он защищал от снега и ветра, пропуская свет и воздух.