Georgius - Фанфик Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая

— Возможно.

— Тогда ты в моей власти. Тебе не уйти отсюда, если на то не будет моей воли. Почему бы тебе не показать нам свой облик?

Прозвучало негромкое хмыканье, и черный силуэт преобразился.

Малфой невольно подался вперед. Он сам не знал, чего он ждал увидеть — никто ведь не знает, каков облик Смерти, разве что в сказках она похожа на скелет с косой…

Однако в центре октограммы стоял не скелет, а король. В короне — и без лица.

Вернее, лицо у него было… Или лица? Черты менялись постоянно, неуловимо — и в то же время заметно. Пока Малфой пытался понять, какой же формы у него нос, изменялся разрез глаз, или удлинялся подбородок, или… Лицо было невозможно запомнить, его черты были текучи, как вода или песок под действием ветра, как воск в пламени. Если смотреть долго, начинала кружиться голова, и в конце концов Малфой отвел взгляд. В остальном гость походил на обычного человека в старинном наряде. Стоял он прямо, с истинно королевской осанкой, и с вялым любопытством рассматривал полутемный зал и ошеломленных волшебников.

— Что ты, смертный, говорил насчет власти надо мной? –спросил он.

Старший Мастер твердо ответил:

— Я думаю, ты понимаешь, что ты в ловушке, из которой тебе не выбраться…

— Это? — Король поднял руку и она, к ужасу собравшихся, легко прошла сквозь световую стенку. — Это ловушка? Как она может остановить меня, если на ней нет моего имени?

— На ней твое имя, Смерть!

— Но меня вовсе не так зовут, — с недоумением возразил Король. — Я не понимаю тебя, маг. Зачем ты создал такую ловушку, не зная моего имени?

— Я знаю твое имя! — в отчаянии крикнул Долохов. — Грим Риппер!

Он взмахнул посохом, и по световым стенам пробежали ядовито-зеленые руны. Однако Король с явным любопытством потрогал — и снова не встретил преграды.

— Да, некоторые называют меня именно так, — с усмешкой подтвердил он. — А другие звали Аидом, или Одином, или Танатосом… Мне давали много имен, и, не скрою, некоторые из них неплохи. Но ни одно не мое.

— Тогда скажи нам свое имя! — приказал Долохов. — Ты не сможешь не ответить!

Король с удивлением посмотрел на него, потом, задумавшись, неожиданно сказал:

— Да, надо признать, это тебе удалось. Ты сильный маг, хотя и не особо умный.

— Так назови свое имя! — разозлился Долохов.

— У меня его нет.

Старший Мастер снова чуть не слетел с возвышения. Ошеломленный и растерянный, он посмотрел над головой Короля, ища помощь у Малфоя — и ощутил прилив надежды, увидев, что тот шепчется с Гриндельвальдом.

— Чего вы все-таки хотели? — спросил тем временем Король. — Должна же быть причина, чтобы вызвать меня! Вы желаете еще раз перезаключить договор?

Долохов хватал ртом воздух. «Какой договор?..»

И тут со стороны трона прозвучал голос Малфоя:

— Нет.

Король повернулся к нему; помолчав, негромко сказал:

— Жаль. Давно не доводилось самолично побывать среди живых. Ваше Министерство гнусно обмануло меня, закрыв мне доступ на землю и открыв его лишь для моих самых низших поданных.

— Очень сожалею, — вежливо отозвался Малфой, украдкой бросив взгляд на своего Старшего Мастера: дошло ли наконец до него, кого именно он вызвал?

Судя по разочарованному лицу — дошло.

— Мы не тебя хотели вызвать, — пояснил он. — Прости нас за беспокойство. Мы хотели вызвать и подчинить Смерть.

— А, ну да, — с усмешкой заметил Король, — я мог бы уже догадаться. Как же вы порой смешны со своими заблуждениями!

Малфой поморщился — Король превосходно владел интонациями, и сказанное прозвучало очень неприятно.

— Странно, — продолжал тот, — что именно вы, смертные, не можете понять, что такое смерть.

— Но ведь ты сам сказал, что это ты! — воскликнул Долохов.

Король с раздражением бросил через плечо:

— И я же сказал, что это не мое имя, маг! Это титул, всего лишь один из моих многочисленных титулов — потому что я Король Дементоров, Высший из высших, повелитель Страны Мертвых… все перечислять?! Потому что мертвые принадлежат мне... но лишь после смерти!

— Тогда что же такое смерть?! Просвети нас!

— Конец жизни, маг. Только и всего. Как вы запутались в своей философии! — Король презрительно усмехнулся. — Реальность проще, намного проще…

— Так не ты забираешь умерших?

— Я, конечно, кто же еще? После того, как жизнь покинула их, они в моей власти. Но не я отнимаю жизнь, увы! У меня с ней сложные отношения, и я над ней не властен. Хотя кто знает, кто знает… когда-нибудь… Ну ладно. Ты, я вижу, сомневаешься в моих словах?

— Да нет… — с колебанием выдавил Долохов.

— Разве ты своими глазами не видел этого? Не видел, что жизнь не уходит, когда дементор высасывает из человека душу? Пусть и разлученный с душой, навсегда в коме, как растение — но он продолжает жить!

— А можешь ли ты, — вкрадчиво спросил Долохов, — вернуть мертвецу жизнь?

Король с удивлением посмотрел на него, потом коротко рассмеялся:

— Смотря, что ты под этим понимаешь, Антонин Долохов!

Старший Мастер непроизвольно вздрогнул, не ожидая, что Королю известно его имя.

— Я мог бы вернуть душу в мир живых, — насмешливо отвечал Король, — но много ли будет ей от этого радости? Ей придется жить бродячим духом или на худой конец призраком — но не больше!

— А как же Камень Воскрешения? Или это только сказка?

— Нет, это не сказка, Антонин Долохов! — Король неожиданно раскатисто хохотнул, и в зале на секунду воцарился холод. — Это шутка, одна из наиболее удачных моих шуток! Столько лет прошло, а Кадмус Певерелл до сих пор не может простить! Вам не понять такого, смертные…

— Это еще как сказать!

Все вздрогнули, забыв за этим странным разговором о присутствии Гриндельвальда. Король с удивлением оглянулся:

— О, старый знакомый!

— Да, было дело, — кисло отозвался старик. — Говоришь, нам не понять? А я думаю, что все просто. Кадмус Певерелл думал, что вернул свою возлюбленную из Страны Мертвых, а на самом деле она там и оставалась.

Король задумчиво кивнул:

— Да, ты догадлив. Тысячи лет назад я придумал эту шутку — когда волшебник, владевший магией звуков, смог проникнуть в мою страну и обратился ко мне с такой же просьбой. На свою беду, я поставил лишнее условие — вывести свою возлюбленную, не оглядываясь назад. А он не утерпел, оглянулся… Я был разочарован. Но с Певереллом получилось удачно. Изящно, не правда ли? Образ той, кого он любил, ее полное подобие вернулось к нему, и через это подобие она общалась с ним, думая, что находится среди живых, но оставаясь на самом деле среди теней…

По его изменчивому лицу было трудно что-нибудь прочитать, но у всех сложилось впечатление — почему-то наводящее жуть — что Король улыбается.

— Может, тогда… — неуверенно заговорил Долохов, — Не дашь ли ты такой же Камень нам?