Андрей Жвалевский - Грабли сансары

– Вы мне ее показали, чтоб я рожала? – спросила Ася, когда они вышли из детского сада. – Вы мне хотели показать дауна, чтоб я знала, что это не страшно, да?

Ольга Егоровна разозлилась:

– Это не страшно, но это… тяжело. Чем дальше, тем тяжелее. Я тебе показала Фею, потому что ты должна принять решение. А решение человек принимает, когда владеет информацией. И тебе нужно понимать, что ты делаешь. Мне кажется, что ты пока просто плывешь по течению. Но, Ася, ребенок родится. Ты думала об этом?

– Нет, – честно сказала Ася.

А потом схватила классную за руку и попыталась объяснить:

– Я ничего не чувствую. Меня не тошнит, я не толстею, я сплю и ем как всегда. И мне все время кажется, что все это какая-то ошибка. Что это шутка. Что я проснусь завтра, а никакой беременности нет. И я тогда объясню Грише, что это был сон, и мы с ним опять будем вместе. Понимаете?

Ольга Егоровна обняла Асю:

– Тебе нужно проснуться, слышишь? Тебе нужно осознавать, что ты делаешь.

Ася оттолкнула классную.

– Но я не хочу! – сказала она.

У Ольги Егоровны на глаза навернулись слезы.

– Пойдем, я отведу тебя домой, – сказала она.

Ася сидела в своей комнате и ждала.

Классная действительно отвела ее домой. За ручку. Дверь открыла мама, и ее выражение лица Ольге Егоровне очень не понравилось. Поэтому она не ушла сразу, а сказала:

– Ася, я поговорю с твоей мамой, если ты не против.

Ася была не против. Ей было все равно. Она даже не понимала, сколько она сидит на своей кровати, поджав ноги. Может быть, всю жизнь. Во всяком случае, эта кровать тут точно всю жизнь стоит…

Заглянул папа, неодобрительно покачал головой, скрылся.

Вернулся со стаканом молока и пачкой крекеров.

И опять ушел, излучая недовольство жизнью.

Ася не собиралась шевелиться, но молоко так пахло…

Она как раз приканчивала крекеры, когда дверь распахнулась и появилась мать. Лицо было уже почти нормальным. Она плотно притворила за собой дверь, уселась рядом на диван и сказала:

– Ты уже взрослая и должна принимать решения самостоятельно.

Ася не удержалась от протяжного вздоха. Начало «ты уже взрослая» означало, что ее лишают очередных прав и пытаются навесить очередные обязанности. Но спорить не стала.

Мама приободрилась.

– Я приму и поддержу любое твое решение. Потому что… – тут она запнулась, – потому что я тебя люблю.

Асе показалось, что мама не с ней говорит, а отвечает урок у доски.

– А где классуха? – спросила Ася.

– Ольга Егоровна ушла, – ответила мама слегка нервно, – ей нужно готовиться к урокам.

– А… – неопределенно сказала Ася и захрустела последним крекером.

– Что «а»? – Мама снова начала злиться. – Ты можешь нормально ответить?

– На что? – удивилась Ася. – Ты ничего не спросила. Только сказала, что…

«…любишь меня» – чуть не вырвалось у нее.

– …я взрослая.

– Да, – сжала кулаки мама. – И теперь ты как взрослый человек должна принять взрослое решение! Что ты будешь делать с этим ребенком?

– То же, что и ты, – пожала плечами Ася. – Рожать.

Мама вскочила и заорала так, что у Аси заложило уши:

– Это не решение! Это тупость! У тебя мозгов нет?! Ты хочешь всю жизнь мучиться?!

– Чего «мучиться»? – набычилась Ася. – Мне классная показала живого дауненка. Ничего там такого…

– Кто тебе показал? – Мать перешла на свистящий шепот. – Ольга Егоровна тебе показала?! Ну… я ей тоже… сейчас!..

У мамы закончились воздух и слова. Она пулей вылетела из комнаты.

Ася свернулась клубочком и подумала: «Чего они пристали? Чего они орут все? Чего они все от меня хотят? Оставьте меня в покое».

Видимо, молитва дошла куда надо, потому что весь вечер Асю никто не беспокоил. Так она и задремала в позе эмбриона. Подумала об этом сквозь сон и улыбнулась: и она в позе эмбриона, и эмбрион в ней в позе эмбриона. А в нем другой эмбрион. И еще один…

Она так и не поняла, кто ночью накрыл ее пледом.

На следующий день к Асе пришел Богдан Семенович. За руку он вел Гришу.

Богдан Семенович был собран, принес с собой распечатку статьи о возможных рисках и долго и обстоятельно рассказывал Асе про статистику, про возможные осложнения и про необходимость быть готовой к ответственности за выбор.

Гриша тупил в смартфон. Ася смотрела на Гришу.

– Асенька, я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но ты должна принять решение, – ласково сказал Богдан Семенович.

Ася закрыла лицо руками. Все эти разговоры про выбор и ответственность достали ее окончательно.

– Господи, но почему я? – простонала она.

– Потому что это твое тело, это твой ребенок и ты за него отвечаешь, – терпеливо начал объяснять Богдан Семенович, но Ася его перебила.

– Это не только мой ребенок! – обиженно сказала она. – Почему я должна все время что-то решать, а Гриша сидит и играет?

– Я не играю! – вскинулся Гриша. – Это переписка в группе. Репетитор по математике. У меня ЕГЭ скоро!

– У меня тоже экзамены! – обиделась Ася. – Но я таскаюсь по врачам. И вообще! Почему я должна делать аборт, а ты такой к экзаменам готовишься, и тебя вообще ничего не волнует!

– Э-э-э, – сказал Гриша, – ну хочешь, аборт сделаю я?

– Очень смешно, – съязвила Ася.

– Ася, – опять ласково начал Богдан Семенович, – я не считаю, что ты должна делать аборт, но я считаю, что ты должна понимать, на что подписываешься, если оставляешь ребенка.

– Ну почему опять я? – закричала Ася. – Почему все я? Я беременная, я решаю, я подписываюсь, я рожаю… А Гриша тогда зачем?

– Асенька, – сказал Гриша, – я никому не рассказывал, но ты немножко достала. Это ты ко мне пришла. Это ты наврала, что у тебя дни безопасные. Это ты попросила заняться с тобой сексом. Так что твоя беременность – это твоя проблема. И скажи спасибо, что я вообще с тобой разговариваю.

– Что? – спросил Богдан Семенович. – А как же роман?

– Да не было у нас никакого романа! – сказал Гриша. – Мы один раз переспали. Один! Ну и потом еще… Но это уже неважно…

– Как неважно? – воскликнула Ася и заплакала.

– Да никак неважно, – огрызнулся Гриша, – чтоб я еще хоть раз без презерватива…

– Ася, – сказал Богдан Семенович, – если то, что говорит Гриша, правда, то это многое меняет.

Ася заплакала еще громче.

– Короче, – жестко сказал Богдан Семенович, – мы от своих обязательств не отказываемся, деньгами я помогу, как и обещал. Но принимать за тебя решение я не буду. И Гриша не будет. Я думал, у вас любовь…

– У нас любовь, – всхлипнула Ася.

– Не ври, – ответил Гриша, – я не знаю, зачем тебе это все было нужно, может, ты просто дура, но у меня своя жизнь.

– Но твоя мама… но ремонт, – залепетала Ася.

– Можешь пожить с моей мамой, – отбрил Гриша, – все, пап, я пошел, я на математику опаздываю.