Кэти Макгэрри - Скажи, что будешь помнить

Я снова обниму ее, снова буду с ней, и к тому времени, когда это случится, я уже освобожусь от прошлого.

Руки холодеют. Мерзнут. Но при этом потеют. Дрикс следует за мной по дому. Как всегда после долгих поездок, в доме пусто. Мама и папа предпочитают отдохнуть, побыть какое-то время одни после долгого напряжения, когда им приходилось изображать совершенство.

Когда мы только вошли, мама поднималась по лестнице, и я, услышав ее шаги, остановилась, чтобы она не обернулась и не увидела меня. Видеть разочарование на ее лице мне совсем ни к чему. А еще я не хочу, чтобы она задержала меня на пути к папе. Дело касается нас троих: меня, папы и Дрикса.

У двери кабинета я делаю глубокий вдох, но это не помогает – тошнота накатывает волнами, и остановить их мне не по силам. Как только одна волна теряет силу и опадает, ей на смену спешит другая. Но ведь мы все делаем правильно. И папа обязательно это поймет. Позлится из-за моего вранья, но в конце концов простит, потому что любит.

Стучу в дверь. Папа разрешает войти, и Дрикс кладет руку мне на шею. Жест ободрения и поддержки. Я на мгновение закрываю глаза, а когда Дрикс убирает руку, толкаю дверь и вхожу. Папа широко и радушно улыбается, и я вижу, как сильно он скучал по мне.

– Вот и ты. Я говорил твоей маме, что ты скоро будешь. Где пообедаем? Выбирай. Можем даже в кино сходить, если хочешь что-то посмотреть.

Улыбка на его лице меркнет и исчезает, как будто кто-то стирает ее ластиком. Дрикс уже вошел в комнату, и я не останавливаюсь, потому что, если остановлюсь, могу оробеть и потерять самообладание. Сажусь в кресло напротив папиного стола, на самый краешек, где чувствую себя словно на качелях.

– Привет, пап.

Отец не спускает глаз с Дрикса, который стоит за другим свободным стулом.

– Чем могу быть полезен, Хендрикс? Ты, может быть, не знаешь, но мы с женой только что вернулись из поездки. Я обычно не принимаю без предварительной договоренности, но знаю, ты не пришел бы, если бы это не было важно.

– Да, сэр. Я получил некоторую информацию и поехал сюда прямиком со стройки, чтобы встретиться с вами.

На лбу у папы проступают морщинки беспокойства, и это дает мне надежду. Мой папа – человек неравнодушный

– Элль, спасибо, что привела Хендрикса. Ты не оставишь нас на несколько минут?

Вот и пришло время шагнуть с утеса.

– Вообще-то я тоже имею к этому отношение.

Папа бросает взгляд на меня, и мне хочется съежиться и исчезнуть.

– Что ты хочешь этим сказать?

Я убираю за ухо прядь волос, поправляю очки. Надо было подготовиться, начать репетиции еще год назад, потому что сейчас я не представляю, с чего начать. С того, как увидела Дрикса в мае и встречалась с ним потом у них за спиной? Как влюбилась в него, а он в меня? Или с того, как была у него дома, и его друг сказал, что он не грабил магазин? А может, признаться, что проникла в его кабинет, залезла в его бумаги и обнаружила доказательство невиновности?

Поднимаю голову. Я в свободном падении и готовлюсь к удару о землю.

– Дрикс не грабил тот магазин. – Я достаю листок из кармана, разворачиваю и кладу на стол. – Это скриншот кадра записи камеры видеонаблюдения, и у человека, ограбившего магазин, есть татуировка на предплечье. У Дрикса никаких татуировок нет.

Отец смотрит на фото, и его застывшее лицо ужасно.

– Ты же сам признался.

Краем глаза смотрю на Дрикса и восхищаюсь им: сидит в кресле напротив, собранный, спокойный, невозмутимый.

– Да, сэр, признался. Но я согласился на сделку, потому что мы не могли позволить себе адвоката, а они грозили осудить меня как взрослого, если не возьму вину на себя. Мы с братом подумали и решили, что рисковать не стоит. Мы понимали, что все улики против меня, но вот этот снимок доказывает, что я не совершал преступления. Если позволите, я могу объяснить, кто это сделал.

– Откуда у тебя этот снимок?

Дрикс начинает отвечать, и я понимаю, что он хочет прикрыть меня. Но Генри не прав – правда всегда важнее.

– Снимок нашла я. – Теперь молчать уже бесполезно. – Я просматривала папку Хендрикса. Здесь, в твоем кабинете. Мне сказали, что он не виноват, и я искала ответ.

Отец смотрит то на меня, то на него, и я понимаю, о чем он думает. Ему уже ясно, что мы сохранили отношения. Пора и мне сделать свой выбор.

– Хочу, чтобы ты все знал. Мы с Дриксом вместе.

– Вместе?

– Мы встречаемся, сэр, – вступает Дрикс, прежде чем я успеваю ответить. – Видимся после собраний. Прошу извинить, что делали это у вас за спиной. Обещаю, в дальнейшем все будет только с вашего разрешения.

А вот заходить так далеко ему определенно не следовало.

На шее у папы проступают бугры мышц, и мое сердце набирает ход, так что приходится вцепиться в подлокотники, чтобы не упасть.

– Мне нужно, Элль, чтобы ты вышла. Иди в свою комнату и не выходи, пока я не скажу.

– Папа…

– Иди! – гневно рявкает он, повысив голос, и у меня впервые появляется чувство, что мы – чужие люди.

Собравшись с духом, я смотрю на Дрикса, и он едва заметно наклоняет голову – иди. Я иду и как будто бросаю его в беде. Отец начинает орать еще до того, как я успеваю закрыть дверь.

Губернатор Монро кричит на меня не как политик, а как родитель, и я принимаю его крики молча. У меня не было отца, который заступался бы за меня. Не было матери, которая была бы готова отстоять раунд, защищая меня. Подвергнуться порке, пусть даже словесной, удовольствие небольшое, но я понимаю его и уважаю как любящего свою дочь отца.

– Я отнесся к тебе с уважением. – Он уже не орет, но чертовски возбужден и швыряет на стол ручку. – Почему ты не ответил мне тем же?

Губернатор откидывается на спинку кресла, и между нами повисает тяжелое молчание. Лицо его напряжено до предела, и я начинаю отсчитывать ритм басового барабана. Время идет, и в какой-то момент становится ясно, что вопрос был не риторический, и от меня ждут ответа.

– Вы правы, и мне очень жаль. Нам с Элль не следовало держать наши отношения в тайне.

Никакой реакции, даже мускул не дрогнул. Приговор ясен. Пошли бы мы к нему или нет – не важно, потому что ответ в любом случае был бы один: запрет. Отсюда вопрос, насколько искренне мое сожаление, потому что встреча с Элль одно из лучших событий в моей жизни.

– Вы имеете полное право сердиться на меня за то, как я строил отношения с вашей дочерью, но это никак не меняет того факта, что Элль нашла снимок, доказывающий мою невиновность.

Губернатор поднимается и идет к бару. Однако, вместо того чтобы плеснуть себе в стакан виски, как показывают в кино, он достает из мини-холодильника две бутылки воды, отдает одну мне и садится в то кресло, где сидела недавно Элль.