Кэти Макгэрри - Скажи, что будешь помнить

В горле комок. Я крепко-крепко жмурюсь, потому что не хочу больше плакать, потому что устала от слез.

– И тебя выгнали из дома, потому что ты ушел из колледжа?

– Он сказал, что я понятия не имею, как распорядиться собственной жизнью, и предложил в качестве доказательства оценить мои последние решения. Не пойми меня неправильно, в чем-то он был прав, но терапия работала. Трудно делать верный выбор, когда ненавидишь ту жизнь, которой живешь. Твой отец сердился, я злился, и в конце концов мы разругались в пух и прах и наговорили друг другу такого, о чем потом пожалели. Он выдвинул ультиматум: либо я возвращаюсь в колледж, другой колледж, но по его выбору, либо ухожу. Ну я и ушел.

– Почему мне ничего не сказал?

– Стыдно было. Каждый раз, когда ты смотрела на меня, я видел в твоих глазах любовь. Мои папа и мама умерли, вторых родителей я лишился из-за их желания контролировать меня, но тебя потерять не мог. Я сильный, но не настолько. Ты – единственная семья, которая у меня осталась.

Увы, с каждой уходящей минутой я все острее ощущаю себя сиротой.

– Кое о чем я жалею, в том числе о некоторых словах, сказанных твоему отцу, но о том, что ушел, что держу свою жизнь в собственных руках, что поступил в армию, об этом не жалею. Мне нравится моя нынешняя жизнь, сделавшая меня сильнее, но я тревожусь за тебя. Я вижу, как твои родители связывают тебя по рукам и ногам, как делали раньше со мной. Мне страшно думать о том, что станет с тобой, когда та дыра станет большой и тебе потребуется заполнить ее чем-то, а иначе ты умрешь. Не хочу, чтобы однажды ты почувствовала себя такой же потерянной, как я когда-то.

А вот с предупреждением Генри опоздал. Эта темная бездна… я уже лечу в нее.

В руке вибрирует сотовый. Бросаю взгляд на экран.

Дрикс: Это Холидей. Срочно позвони. Это насчет Дрикса. Есть проблема.

Голова начинает кружиться.

– Мне надо идти.

– Подожди.

– Серьезно. Мне надо.

– Знаю, но послушай. Я здесь. До меня не всегда можно дозвониться, но я всегда здесь. Что бы ни потребовалось, я помогу. Обещаю.

Солдат, живущий на базе. Все, что он может, это бросить спасательный канат, за который я и хватаюсь.

– Спасибо. Береги себя.

– Обязательно. – И с этим он уходит.

Делаю глубокий вдох, стараюсь отодвинуть подальше всю острую и тупую боль и набираю номер Дрикса.

Холидей отвечает после первого же звонка.

– Элль?

– Да. Что происходит?

– Я сглупила. – Она замолкает, приглушенно всхлипывает и продолжает: – У Дрикса проблемы. Он показал мне снимок с Джереми возле магазина, а я расшумелась, и Дрикс ушел, а телефон оставил. Теперь никто не может его найти. Я так расстроилась, что даже с Джереми поругалась. Глупо, но я, когда злюсь, плохо соображаю, вот и сболтнула лишнего. Мол, у Дрикса есть доказательства, что это он ограбил магазин. Джереми взвился, спросил, кто еще знает, и я испугалась. Знала, что тебя втягивать нельзя, ну и сказала, что Дрикс сам что-то нашел. В общем, Джереми взял пистолет из комода и пошел Дрикса убивать. И убьет, я знаю. Ребята побежали Дрикса искать, но их мало, так что нам нужна помощь. Хорошо бы подключить полицию, но парни боятся звонить. А вдруг только хуже сделаем да еще проблем добавим Дриксу и Келлен. В нашем районе система не работает, а вот таких людей, как ты, они послушают. Пожалуйста, Элль. Нам нужна твоя помощь.

Я отворачиваюсь от телефона и перевожу дух.

Нет, нет, только не это.

Бросаю палку в мутный заливчик. Тор мчится за ней, хватает, роняет в грязь и начинает грызть. Постигает понемногу собачью науку. Путь к заливу неблизкий, но и недостаточно далекий. Кто знает, сколько миль надо протопать, чтобы избавиться наконец от вцепившихся в спину демонов. Может, они и не отстанут. Может, затаятся в ожидании подходящего времени и уже тогда поднимут свои жуткие головы. Сегодня же они только шепчут: неудачник… неудачник…

Стараюсь не слушать их, а сосредоточиться на тихом плеске воды. Успех. Неудача. Какой в них смысл?

Останусь ли я тем, о ком все и всегда будут судить в первую очередь как о преступнике? Пять ходов назад на игровой доске из-за прошлого, которое нельзя изменить.

Успех? Нравится каким я стал?

Мир не рассматривает это как успех. Мир ценит другое: вскарабкаться наверх, завладеть выигрышем, попасть в группу, которую заприметила звукозаписывающая фирма. Получается, все, чего я достиг за прошлый год, настоящим успехом не считается?

Тор вскидывает голову. Одно ухо вверх, другое вниз. Прислушивается, и я тоже пытаюсь поймать какие-то звуки, кроме плеска воды да кваканья лягушек. В этой части залива деревьев больше, чем людей, вот почему я и выбрал ее для прогулок. В стороне, там, где жилой район, гуляют, веселятся, проворачивают сомнительные делишки. Но это теперь не для меня, и я углубляюсь в рощу. Подходящее место, чтобы исчезнуть.

Тор дергает ушами и негромко, но угрожающе рычит. Бежит рядом, но поглядывает в сторону леса. Я тоже улавливаю зло шестым чувством – холодный черный ветер по коже, и на руках шевелятся волоски. Быстро оглядываюсь. Податься некуда, разве что в воду или в лес, а там еще неизвестно, на что нарвешься.

Кто-то идет, тень, напоминающая человеческую. По дороге проносится машина, и свет фар на секунду пронзает деревья. Джинсы, футболка, бритая голова, примерно одного со мной роста и телосложения. Таких миллион, но только у одного на предплечье тату – обвитый лозой крест, и только один может искать меня.

Опускаю голову и про себя проклинаю сестренку. Надо было предполагать, что она все ему выложит, но я думал только о другом: как спасти ее.

Он выходит на поляну и окидывает меня оценивающим взглядом. Мне это ни к чему. За этим гадом я наблюдаю с тех пор, как он начал встречаться с моей сестрой, и все его мерзкие делишки держу в уме. К тому же в руке у него пистолет. А значит, он победитель уже по умолчанию.

– Ты как меня нашел? – спрашиваю я.

– Проверил кое-какие твои старые местечки.

Я демонстративно оглядываюсь:

– Здесь я не бывал.

– Нет, но на вечеринке кое-кто видел, как ты ушел в этом направлении. Парень с собакой. Есть в этом что-то олдскульное, а?

– Есть. – Когда-то я был большим мастером по части трепа ни о чем. Теперь уже нет. Я почти не боюсь, хотя и следовало бы, но в ироничности есть что-то бесчувственное. Парень разрушает жизни. Кому, как не ему, оборвать мою. – Как договоримся?

– Ты отдаешь мне то, что у тебя есть на меня, держишь рот на замке, и я не трону ни тебя, ни кого-то из твоей семьи. Да еще и Келлен не пойдет под суд. Заметут меня, прихватят и ее. И не свисти, Дрикс. Такого быть не может, чтобы она вам не рассказала.

Ладно. Я достаю сложенный листок и бросаю к его ногам. Джереми смотрит на него, потом наклоняется и поднимает.