Наринэ Абгарян - С неба упали три яблока. Люди, которые всегда со мной. Зулали (сборник)

На больших подносах остывали сладкие круги гаты – глянцевая корочка, рассыпчатая, пахнущая ванилью начинка. В большой сковороде подрумянивались половинки грецких орехов – на начинку для пахлавы.

Не обошлось без происшествий – с коржами для бисквитного торта случилась беда – они плохо поднялись. И Вера сейчас ломала голову – выпекать торт по новой или просто допечь несколько коржей.

– Допеки, и все, – махнула рукой нани.

– Вот эти, которые плохо поднялись, будут отличаться от тех, что хорошо пропекутся. Нет, придется снова браться за бисквитное тесто.

– К тому времени, когда мы подадим на столы сладкое, гости будут такие пьяные, что ничего не заметят.

– Нет, бабушка Тамар, давай все сделаем как надо. Мы же не для них, мы, в первую очередь, для Жено стараемся.

– Как скажешь, Верушка. По новой так по новой.

– Жено завтракать зовет! – влетела на кухню Девочка.

– А ну-ка взгляни на свои часы! – встопорщилась нани. – И напомни нам время. Может, сейчас не завтракать, а обедать пора, а?

– Большая стрелка на семи, а маленькая между двенадцатью и одним.

– И который у нас час?

– Три?

– Вот чудо расчудесное, – под общий хохот отозвалась нани, – ты когда-нибудь научишься правильно называть время?

– Нани, ну чего ты! Я и так вижу – время какое надо.

– И какое?

– Завтракать.

– Ну, раз в полдень завтракать, значит, как скажешь.

– Только вы можете не спешить, Жено омлет с мятой готовит. По-персидски.

– Это хорошо, успею доделать рулетики, – обрадовалась бабушка Кнарик – они вместе со старой Анико и бабушкой

Шушик были заняты приготовлением многочисленных салатов – столичный, свекольный, баклажанный, куриный и самый вкусный – «Праздничный» – фасолевые рулетики на грецком орехе и чесноке с тонкой прослойкой сливочного масла.

Девочка обвела довольным взглядом кухню, захлопала в ладоши:

– Как хорошо, что все вы здесь.

– Ну а как же, пришлось отпроситься с работы. Иначе мы бы не успели.

– Смысл так возиться. Всё съедят и даже спасибо не скажут, – проворчала старая Анико.

– Анико, вот когда мы три дня к свадьбе твоего сына готовились, ты и слова не сказала о том, что нет смысла возиться! – засварливилась нани.

Анико хмыкнула, поправила на голове платок:

– Так вот о том я и говорю – три дня провозились, а спасибо так и не дождались. Смысл было так убиваться?

– Вот будешь внучку замуж выдавать, убиваться не станем, так и быть!

– Ну чего ты сразу про мою внучку? – забеспокоилась Анико. – Традиция остается традицией. Столы все равно надо накрывать.

– Так все-таки традиция или спасибо не дождаться? А то я уже запуталась.

– Тамар, тебе лишь бы за слово зацепиться!

– Лучше за слово зацепиться, чем в глаза вцепиться, Анико.

– Это я уже поняла.

– Ты нашей Тамар не перечь, Анико, – подмигнула бабушка Шушик, – нас тут много, а ты одна. Побьем ведь!

Девочка слушала шуточную перебранку взрослых, переводя радостный взгляд с одной женщины на другую.

– Это кого тут собираются бить? – заглянула на кухню бабушка Лусинэ.

– Явилась! Где тебя все утро носило? – переключилась на подругу Тамар.

– Головой маялась.

– Небось давление?

– Да какое давление в моем возрасте?

– Лусо, тебе сколько лет? Чай не двадцать! Лечиться надо, Лусо. Хотя бы валерьянкой. Не поможет, так успокоит.

– Я смотрю, ты сегодня в ударе, – не осталась в долгу бабушка Лусинэ.

– А я всегда такая на голодный желудок!

– Так поешь!

– Жено есть звала! – вспомнила Девочка. – Пора уже!

– Пошли поедим, пока Тамар нас всех со свету не сжила, – сняла фартук старая Анико.

Жено разливала по чашкам сладкий чай с чабрецом. На дровяной печке подсушивались ломти хлеба, тихо скрипел дощатый пол, заскучавший ветер царапал пальцем шушабанд. В глиняной миске переливался янтарным липовый мед, чуть подтаявшее сливочное масло проступило матовыми каплями пахты. В центре стола, на большом блюде, пестрел листьями мяты, прозрачными луковыми дольками и расплавленным сыром золотисто-румяный пышный омлет.

Завтрак, несмотря на общую усталость, прошел неожиданно шумно и весело. Вера взбила масло с медом и намазала на теплые ломти хлеба – к чаю. Нани, получив свою порцию вкусного омлета, сразу впала в благодушное состояние. Кнарик – самая говорливая и смешливая из бабушек, загадывала загадки – заговаривала Девочке зубы, чтобы та поела.

– А что это, что это такое – не имеет крыльев, но летает, не имеет рта, но воет, – хитро прищуривалась она, подсовывая ребенку кусочки хлеба с омлетом.

– Ласточка? – увлеченно жевала Девочка.

– Может, и ласточка. Если, конечно, она воет.

– Ворона?

– Нет!

– Жаворонок. Нет, подожди! Сова!!!

– А вот и нет.

– Передай соль, мне не достать, – попросила Девочку бабушка Шушик.

Когда Девочка обошла стол, чтобы передать солонку, она шепнула ей на ухо:

– Это ветер!

– Ну конечно же, ветер, – хлопнула себя по лбу Девочка, – это ведь так просто!

– Просто, когда знаешь отгадку. А когда не знаешь – сложно.

– Загадай мне еще одну загадку, бабушка Кнарик. Эту я точно отгадаю.

– Уверена?

– Ага!

– Ладно. Что это за дерево такое – не цветет, но плодоносит?

– Нууууу! Откуда мне это знать?

– Ты его каждый день видишь!

Девочка перебрала в памяти все деревья – яблоня, груша, орех, вишня, черешня, слива, айва, гранат, инжир… Вроде все цветут. Обернулась к бабушке Шушик за подсказкой. Та кивнула в сторону сада, вздернула брови.

– Сестра, смотри, чтобы голова от такого энергичного кивка не оторвалась, – хмыкнула бабушка Кнарик.

– Не оторвется, не волнуйся.

– Что же это такое может быть? – Девочка подошла к окну, принялась изучать сад – вдруг пропустила какое-нибудь дерево.

– Ты очень любишь по нему лазить, – подсказала Вера.

– Тутовое? – осенило Девочку.

– Конечно!

– А оно разве не цветет?

– А ты вспомни.

– И правда не цветет. Я и не знала.

– Ты просто не обратила на это внимание.

– Но я отгадала, да? Да, бабушка Кнарик?

– Конечно, отгадала!

– Ура! Я не говорила, что отгадаю!

– Умница ты наша!

В печке потрескивали дрова, от порыва ноябрьского ветра тихо звенел стеклами шушабанд, в тарелке лежала недоеденная горбушка хлеба – по ее боку сонно стекала прозрачная капля меда. Бабушка Лусинэ, подперев голову рукой, о чем-то шепталась с нани, шепот ласковый, убаюкивающий, Жено водила пальцем по узору скатерти – мелкие букетики ромашек по зеленому полю, Вера допивала чай – чашка большая, белая, в синий горох. Тата, Шушик и Кнарик сидят напротив, Девочка переводила взгляд с одной бабушки на другую – они были совсем разные, но, если посмотреть на их руки, сразу становилось ясно, что это родные сестры. Ладони бабушек были совершенно одинаковые – маленькие, сухие, узкие, средний и безымянный пальцы повернуты кончиками чуть вбок, словно обижены на остальные.