Алексей Иванов - Вилы

Из Казани и Уфы выступили войска, но Алдар разбил их и загнал в Табынский острог, а сам у Елабуги перевёл свою армию через Каму и двинулся на Казань. Скрежеща зубами от досады, Пётр сдёрнул войска с европейского фронта и перекинул на азиатский. Князь Хованский был брошен в Казань решить проблему башкир. Князь остановил Алдара в 40 верстах от Казани и потеснил обратно к Каме. Астраханский воевода вывел своих толстых стрельцов на Кавказ и ударил в тыл горцам, освободил Терский городок, сцапал Мурада и казнил. А казаки Игната Некрасова напоролись на упрямый Саратов и не смогли пробиться к башкирам.

Когда войска Хованского перешли Каму и вступили в Башкирию, башкиры согласились замириться. Подобно Шереметеву, Хованский объявил о соблюдении прав башкир, а башкиры заплатили за бунт табунами. Они считали себя равными партнёрами в отношениях с Россией: ущерб возмещён – инцидент исчерпан.

Однако Алдар не поверил русским и ушёл за Урал. Алдар был прав: уфимский воевода наплевал на обещания Хованского так же, как на обещания Шереметева. И весной 1709 года Алдар поднял мятеж на Сибирской даруге. Башкиры вновь громили монастыри, слободы и заводы по Чусовой, Исети и Тоболу. Алдар отыскал очередного самозванца-чингизида и снова объявил о башкирском ханстве. Два года с башкирами сражались тобольские драгуны. Война затихла от взаимного истощения. В 1711 году в Тобольске Алдар замирился с русскими.

Алдар для башкир стал символом национального достоинства. После бунта он не прятался, а жил открыто – богатым баем. В 1740 году русские вызовут его в крепость Мензелинск, чтобы аксакал Алдар убедил свой народ прекратить борьбу с Оренбургской экспедицией. Алдар откажется, и его повесят в назидание всем.

Горная Башкирия

А после Южной войны мира в Башкирии не настало. Башкиры бунтовали то здесь, то там, хотя мелкие бунты и набеги не разрастались в большой мятеж. Зимой 1726 года по даругам Башкирии проехал кунгурский бургомистр Юхнёв – разведчик горного начальника Виллима де Геннина. Свои выводы о башкирах де Геннин изложил государыне сам, как смог, по-русски: «Я мну, ежели кака намера впред будет, чтоб они не бунтовал, надлежит их вывест в Руси. От того в Руси луди множитца и бусроман примут хрестианске вере. И по тому Пашкир будет от них пуст и така хорошее добро земла будет впред русским селит». Де Геннин по-русски писал плохо, но мыслил правильно: Башкирию у башкир надо отнять.

Башкирские мятежи породили чудо иконы Табынской Богоматери. Икона из Табынска – родная сестра иконы из Казани, общерусской святыни. Оба лика были копиями какого-то древнего образца, возможно, иконы Богоматери Хазарской, что стояла в православной церкви Сарая, столицы Золотой Орды. Но казанская икона – малая, домашняя, а табынская – большая, для иконостаса в храме.

Во времена Ивана Грозного главным миссионером Руси был Звенигородский Саввино-Сторожевский монастырь. Он рассылал крестителей по дальним дебрям разных инородцев. Один из монастырских странников основал свою пустыньку на солёном роднике у речки Усолки, притоке Агидели. Башкиры считали, что на этих тёплых берегах в древности жило могучее племя – «Табынь семнадцатиродная».

На курорте Красноусольск создана зона почитания Табынской иконы – грот, где явился чудотворный образ, солёные родники и храм. Удивительно, как дружелюбно тут сошлись святыня православия, земля ислама и современное общество потребления

Забытый ныне странник принёс с собой большую икону Богородицы, которая получит имя Табынской. Вскоре возле скита на речке Усолке выросли варницы Соловарного городка. Но в бунт Сары Мергена башкиры сожгли и городок, и пустынь. Однако инок перед гибелью успел спрятать икону в пещере у родника.

Солёные источники и храм Богоматери Табынской

Русские нуждались в соли и отстроили Соловарный городок заново, а для защиты возвели Табынский острожек. При нём появился небольшой Вознесенский монастырь. Однажды его дьякон ехал с пашни и вдруг услышал голос Богоматери: голос просил приютить икону. Дьякон обшарил окрестности и увидел святыню в пещерке. Так табынскую икону отметил дар исчезать и возвращаться.

Она исчезла в бунт Сеита Садиира, когда мятежники опять сожгли и острог, и городок, и обитель. А русские опять отстроили острог, но про икону уже забыли. В пещерке у солёного ключа на святыню наткнулись башкиры, что шныряли вокруг острожка. Один из них схватил икону за угол – и угол обуглился. Другой рубанул икону саблей – но разруб тотчас сросся, только из шрама выступила кровь. Башкиры принялись колоть образ пиками – и ослепли. Один из поругателей раскаялся – и прозрел. Он собрал своих товарищей и велел просить прощения у иконы. Башкиры встали на колени и повинились – и к ним вернулось зрение.

Исцелённые не отступились от ислама – они отступились от Табынска. И впредь мусульмане тоже будут почитать Табынскую Богоматерь за миролюбие к иноверцам. Добрая Богородица будет помогать всем. А тот башкир, что раскаялся первым, сам вернул икону русским в острог, принял крещение и прожил 130 лет.

Заброшенные соляные промыслы у Табынского острога приглянулись купцам Осокиным из Балахны. На Урале все промышленники подражали заводчикам Демидовым, и только Осокины – солеварам Строгановым. Осокины возродили варницы Усолки. Но развернуться не смогли: в 1736 году мятежники батыра Акая выжгли промыслы. Осокины плюнули на солеварение и уехали на север строить заводы, как все другие промышленники. А икона тогда исчезла в третий раз.

Вскоре у частоколов Табынского острога в битве сошлись войска Ивана Кирилова, командира Оренбургской экспедиции, и батыра Акая. Удары из пушек разогнали башкир по дремучим лесам Агидели, а солдаты, возвращаясь из погони, нашли Табынскую икону – всё там же, в пещерке у солёного родника.

Вместо старого острога Кирилов заложил в Табынске «транжемент» с пятью бастионами, и рядом с цейхгаузами выросла новая Вознесенская церковь, куда поместили икону. В 1848 году эту церковь заменят на каменную, что стоит и ныне. А Божья Матерь Табынская не хотела войн. И в пугачёвщину крепость Табынск не станет сражаться. Часть казаков забунтует и уйдёт, часть останется, а крепость будет открывать ворота всем: и бунтовщикам, и правительственным войскам. Она откроет огонь только летом 1774 года, когда на штурм пойдут башкиры.

Табынская икона проживёт ещё две жизни: одну – в дороге по границам Оренбургской губернии, другую – в изгнании в Китае. А потом икона погибнет в костре богоборцев, бесноватых хунвейбинов. Но солёный родник близ Табынска по-прежнему будет исцелять страждущих. И даже под властью Советов люди станут пробираться сюда, держа в руках мятые жёлтые фотоснимки утраченной святыни. В борьбе с предрассудками в тридцатые годы на роднике построят санаторий. Но вера – не путёвка на лечение, и ванны санатория заполнят змеи. Гады исчезнут лишь в Отечественную войну, когда в санаторий привезут раненых солдат. Богоматерь Табынская, как медсестра, будет спасать защитников родины.