Алексей Иванов - Вилы

В 1972 году гору со святым источником взорвут. От пещеры останется только грот. Но солёные родники вдруг разом хлынут из земли по всему берегу Усолки. И в конце XX века здесь появятся сразу и курорт, и храмовый комплекс.

Русская держава не оставляла свои границы без защиты. Лучшим способом обороны оказались «засечные черты» – просеки в лесах, загромождённые дикими, безобразными, непролазными валами из срубленных деревьев. Для дорог в этих валах оставляли проёмы, где несли дежурство плечистые богатырские заставы. В XVII веке «засечный» способ модернизировали: перед засеками копали рвы, а в проёмах сооружали бревенчатые крепости – остроги. В острогах сидели гарнизоны. Таких «засечных черт» на Руси построили великое множество.

Когда Русское государство утихомирило покорённых татар, русские крестьяне потихоньку заселили волжское левобережье. После башкирской войны 1645 года новые земли решено было оградить от башкирской угрозы Закамской засечной линией. В то время дремучие леса в тех краях ещё не были сведены.

Закамская черта началась крепостью Самара на Волге и через 450 км закончилась крепостью Мензелинск на Каме. Мензелинск – значит: «место при мензеле». Мензелями назывались укреплённые лагеря для ночёвок булгарских, ордынских и татарских караванов. На черте построили 7 сторожевых острогов.

80 лет России казалось, что Закамской линии за Волгой достаточно. Надо лишь подновлять лесные завалы и стены крепостей. Всё изменилось в 1731 году. В далёкие и страшные степи Казахстана поехало посольство мурзы Алексея Тевкелева. Вёл его башкирский лидер Алдар-батыр. Посольство отправилось уговаривать казахов Младшего Жуза принять российское подданство. Зачем? Затем, что торговать со Средней Азией России было выгоднее через земли башкир и казахов, чем через Астрахань по Каспию, который бороздили фелюги персов.

Посольские телеги, стуча колёсами по камням, перекатились за Урал и на два года растаяли в мареве яицких степей. В Петербурге даже забеспокоились: что-то слишком долго их нет, не послать ли войско на выручку? Но в 1733 году в Уфу важно вступили надменные верблюды казахского каравана: прибыло ответное посольство с прошением о подданстве. Тевкелев вернулся триумфатором.

Бастион Черемшанской крепости

Императрица радовалась, а казанский губернатор граф Мусин-Пушкин был охвачен заботами. Он понимал, что из-за казахов у него начнутся проблемы. Младший Жуз войдёт в состав России, и беспокойная Башкирия, с которой граничила Казанская губерния, окажется внутренней территорией. Русское давление на башкир неизбежно возрастёт – и башкиры непременно восстанут. Надо заранее готовиться к башкирскому бунту, «чтобы оные неприятели через Волгу не перелезли».

Не дожидаясь возвращения Тевкелева, в 1732 году граф-губернатор затеял строить новую защитную линию крепостей – Черемшанскую. Главное – «не захватывать башкирского владения». Линию распланировали по-современному: не из лесных засек и бревенчатых острогов, а из валов и «транжементов». К 1736 году возвели 4 крепости-фельдшанца, 10 редутов и вал длиной 222 км.

План крепости в музее посёлка Черемшан

Башкиры ходили на татар в баранту – в набеги за скотом. Для коней и овец вал не представлял преграды, а вот коровы очень плохо спускаются со скатов, и вал задерживал грабителей надолго. Пока коровы, мыча, корячились на склонах, из крепостей успевали примчаться воинские команды и отбивали скот обратно.

Черемшанская линия начиналась огромным «транжементом» на холме у реки Большой Черемшан. Ныне эта крепость – один из последних «транжементов» России. Земляные бастионы заросли травой, а там, где стояли цейхгаузы и арсеналы, шумит тонкоствольный лесок. Но геометрическая мощь крутых куртин не утратила грозной самоуверенности империи, что озирала просторы зелёных башкирских лесостепей с прибрежного яра реки Черемшан.

От Черемшана линия шла на Шешминскую крепость и потом на Заинскую, где сливалась со старой Закамской линией. В пугачёвщину комендант Заинского «транжемента» 70-летний старик Мертвецов забудет, что его дело – охранять порядок, а не вверенное имущество, и сразу сдаст крепость толпе мятежников: «к вечному своему стыду», – напишет генерал Бибиков. Комендант-маразматик вручит бунтовщикам 60 ружей, лишь бы не разоряли его «транжемент». Бибиков с пальбой, но без боя возьмёт Заинск в середине января 1774 года, когда выступит с войском из Казани на Бугульму. С той же поспешностью, с какой кидались в бунт, окрестные крестьяне бросятся изъявлять покорность генералу.

А Черемшанская линия России так и не пригодится. Она политически устареет быстрее, чем будет достроена.

Башкиры считали Чусовую своей рекой и называли Шуша. Для их исконных земель Чусовая была северной границей, признанной самим Иваном Грозным, и башкиры упрямо уничтожали русские селения по Шуше. Когда на Урале задымили горные заводы, набеги с юга превратились в проблему государственной важности.

Башкирский вопрос предстояло решить первому горнозаводскому командиру Урала Василию Татищеву. Татищев встретился с башкирами, и старшина Чюбар Балагушев сказал прямо: Шуша – река наша, и здесь мы будем вас разорять и жечь. Татищев надел треуголку и молча уехал. Ему, державнику, договариваться с башкирами было всё равно, что договариваться с волками.

На дальних окраинах державы военная угроза всегда мобилизовала русских переселенцев, вынуждая быть дружелюбными, но оставаться русскими. Однако о былой воинской истории русских поселений сейчас помнят лишь географические названия: Шешминская крепость, Горный Щит, Крепостной Зилаир

В 1720 году Татищев основал на Чусовой пять «новопоселённых деревень», жители которых должны были охранять «перелазы» через реку: Косой Брод, Красную Гору, Макарову, Курганову и Раскуиху. На следующий год непреклонные башкиры налетели и выжгли все эти деревни. Тогда Татищев выстроил на Чусовой небольшие «транжементы»: крепости Косой Брод, Горный Щит и Полевую.

К концу XVIII столетия крепости превратятся в обычные деревни, а в конце XIX века близ Косого Брода рудознатцы отыщут золотоносные россыпи. Забушует «золотая лихорадка». Старатель Василий Хмелинин откопает самородок весом в 18 фунтов, и жизнь трудового человека полетит кувырком. Прогуляв богатство и судьбу, Хмелинин осядет лесным сторожем на Думной горе у Полевского завода. А волшебные сказки старика будет слушать заводской мальчик Павлик Бажов.