Влад Колчин - Музыка как шанс. Победить рассеянный склероз

– А почему вы у нас это не сделали? У нас сейчас тоже есть возможность проводить трансплантации…

Тут я совсем растерялся и забыл, зачем пришел.

Я опять вспомнил своего деда, который смешно задрав ногу, еще тридцать лет назад, просто и понятно сумел объяснить суть происходящего теперь.

Выйдя из дверей кабинета врача с очередным направлением на консультацию к другому врачу, я направился к своим друзьям – Коле и Лизе Затолочным. Коля – контрабасист, Лиза – его жена и певица. Кроме вышеуказанных достоинств, у Лизы был медицинской диплом.

Я вышел на улицу со странным чувством. Как будто я в зрительном зале смотрю какой-то фильм про себя, а сам я где-то далеко от всего происходящего вокруг. Подходя к оживленной трассе, я заметил бабушку, в нерешительности переминающуюся с ноги на ногу на другой стороне дороги. И вдруг одна из мчащихся дорогих машин остановилась, перегородив дорогу остальным. Из нее вышел парень и медленно перевел бабушку на другую сторону. В этот момент мне захотелось поверить в то, что где-то в стоящей колонне автомобилей есть человек, пожалевший о том, что не он ехал в головной машине, и не он вспомнил первый, что у его транспортного средства есть тормоз. Ведь если такой человек есть, то общество в моей стране так же, как и я, – способно выздороветь. И мне стало интересно продолжить просмотр.

Затолочные уложили меня на диван, за неимением стойки под внутривенную систему закрепили на грифе контрабаса полиэтиленовый мешок, в котором находилась бутылка с «Митоксантроном», и Лиза мастерски воткнула иглу мне в вену.

Потом мы пили чай, а вечером был джаз. И много еще было хорошего, плохого, разного. Одним словом – жизнь.

11 июля 2011 года светило медицины профессор Андрей Аркадьевич Новик ушел из земной жизни, оставив миру пример достоинства, мужественности и служения людям. Работая всегда, наставляя своих учеников, спасая обреченных, открывая новые методы лечения, выдвигая отечественную медицину на передовые позиции в лечении тяжелых заболеваний, он быстро сгорел сам.

Больные не могли знать в момент встреч с профессором, что их лечит умирающий человек. Даже самые близкие ему люди не знали, что у Андрея Аркадьевича рак желудка. Он работал на износ до самого конца. А когда после химиотерапии болезнь дала рецидив, и стало ясно, что ничего поделать уже нельзя, он ушел красиво и с достоинством. Прожив недолгую жизнь длинною в пятьдесят девять лет, он сумел, как истинный творец, украсить ее своими выдающимися достижениями.

Вот как пишут о его уходе в книге «Воспоминания о Андрее Аркадьевиче Новике» его близкие друзья, братья Константин и Сергей Жоголевы:

«16–17 июня состоялась юбилейная конференция, посвященная 175-летию кафедры факультетской терапии им. С П. Боткина. Андрей Аркадьевич приехал в Петербург, но из-за прогрессирующей болезни не смог принять участия в конференции, так как не хотел никому показываться больным, и отменил свой доклад. Жить ему оставалось считанные дни.

Поражает мужество этого человека и его поистине великий уход, который потряс всех знавших его людей. 10 июля он по телефону твердым голосом давал указания своим сотрудникам в московской клинике, как лечить поступивших в отделение тяжелых гематологических больных, а утром следующего дня его не стало.

Андрей оставил подробный сценарий траурной церемонии своих похорон. В соответствии с его волей, при открытии панихиды нами было оглашено его прощальное письмо «Вступительное слово виновника события», написанное Андреем незадолго до кончины.

В своей речи на собственных похоронах Андрей со свойственной ему тонкой иронией поблагодарил всех, кто, несмотря на разгар отпускного периода и дачного сезона, нашел время прийти попрощаться с ним, высказал слова благодарности своим близким, особенно маме и брату, друзьям, соратникам, коллегам, учителям, своей Альма-матер и родной кафедре и попрощался со всеми.

Поражают светлый ум, ясность и четкость мысли, сохраненные до последних мгновений существования, спокойствие и сила духа, выдержка и мужество человека, сознающего свой скорый уход!

В режущем слух прошедшем времени Андрей говорит о себе, что прожил «Счастливую жизнь» и подводит ее итоги. Главной своей заслугой он считает то, что ему удалось продлить жизнь и облегчить страдания другим людям.

Он отказался от положенных ему воинских почестей и оружейных салютов, – он был не просто полковником медицинской службы запаса, а прежде всего, врачом, ученым, ценителем прекрасного, и вместо ружейной пальбы у его гроба, по его просьбе, звучали вечные звуки классической музыки его любимых произведений в исполнении молодых музыкантов, выпускников и студентов консерватории».

И будет прав, потому что нельзя так бестактно затягивать интригу.

Через год после трансплантации, увидев трамвай с открытыми дверями, я поспешил запрыгнуть в него и побежал… Только подбегая к трамвайной остановке, я осознал, что бегу. И от этого осознания я был готов бежать дальше и дальше, мимо самого трамвая и еще дальше по дороге, туда, где она исчезает за линией горизонта и даже еще дальше, до самого того «крайнего края», который я много раз предполагал в своей жизни. Бежал, что бы обогнать его, и крикнуть, обернувшись: «Смотри и знай, ты не "Край" и тебе это не кажется!»

Я не могу себя назвать абсолютно здоровым, как было до болезни, но и больным не могу назвать себя тоже. Все относительно, вы же знаете. Где-то по моему телу бегают мои стволовые клеточки и ищут пораженные за время долгой болезни участки. Восстановление проходит медленно, но это и ожидалось. Очень многие симптомы болезни прошли, и в будущее я смотрю с оптимизмом, как смотрел в восемнадцать лет. Обострений больше нет, у меня не сводит мышцы, и работают все органы. Я играю двухчасовые концерты, а после сижу с друзьями в баре и глубоко за полночь возвращаюсь домой. Совсем недавно это показалось бы мне фантастикой. Я все также придумываю песни, но только без страха за то, что никогда не исполню их на сцене.