Алла Полянская - Невозможность страсти

Конечно, первого он убил, потому что собирался убить. Второго можно было, по идее, просто вырубить, но тут уж так карта легла. А третий, безусловно, жив, и сейчас надо убедить Тимку, что живы все трое.

– Ты вообще когда-нибудь слушаешься? – Павел сердито уставился на парня со шлангом в руках. – Велено сидеть и не высовываться – значит, сидишь и не высовываешься. Смотри, весь извозился и мокрый… ступай, вымойся и переоденься.

– А ты?

– А я этих в чувство приведу и вызову людей, чтоб их вывезли. Не думаю, что твоя мать обрадуется, обнаружив их здесь.

– А разве они… живы?

– Конечно, живы, что им сделается. – Павел усмехнулся. – Я законопослушный гражданин, чту Уголовный кодекс.

– Может, полицию вызовем?

– И что скажем? – Павел презрительно хмыкнул. – Кто знает, ради чего они здесь. Может, из-за меня, поскольку я сбежал от кого-то, о ком не помню. Полиция об этом не знает, по крайней мере местная. Да и питерская не знает – официально. А может, они по твою душу приходили, вы-то сунулись в неприятную историю, но и о ней полиция не знает, мы им солгали, помнишь? Так что иди приведи себя в порядок, а я тем временем позвоню кое-кому.

Тимка, опасливо косясь на лежащих, обошёл их стороной и скрылся в доме. Павел открыл багажник машины и стал действовать. Завернув тела в клеёнку, найденную в сарае, он упаковал их в багажник, а третьего нападавшего, который стал подавать признаки жизни, связал скотчем и уложил сверху на трупы. Ничего ему не сделается, полежит, подождёт. Сейчас важно связаться с Нефёдовым и сказать, что их базу обнаружили. Ночевать в этом доме уже нельзя.

Зазвонил телефон, и Павел, узнав номер Нефёдова, обрадовался – вот ведь лёгок на помине.

Свернув на мост, Лена нервно покосилась в зеркало заднего вида. В этом месте всегда было много машин – мост через реку соединял две части города, а посредине лежал Остров, раскинувшись на многие километры.

Лена снова взглянула в зеркало, с трудом подавив желание оглянуться. Как определить, которая из иномарок, едущих сзади, та самая – в городе, переполненном машинами? Вот как можно определить, что какая-то из них едет следом не просто так? Никак. Разве что точно знаешь, что вон та синяя тачка следует за тобой от самого дома.

– Не дёргайся. – Андрей потянулся, разминая плечи. – Езжай спокойно, словно ничего не происходит. Не надо, чтоб они раньше времени поняли, что мы их засекли.

– Мы? – Лена нервно хихикнула. – Да я до сих пор не понимаю, как ты определил, какая из машин та, что нам нужна. Ведь ты давно это понял, ещё по дороге ко мне домой?

– Конечно, понял, а как – неважно. Меня этому специально обучали. – Андрей хмыкнул. – Давай направо. Видишь поворот? Туда нырнёшь.

– Это дорога на базы отдыха. – Лена притормозила, включив поворот. – Там сейчас полно народу.

– Не везде. – Андрей ободряюще похлопал её по руке. – Действуем по обстановке, импровизируем, то есть. Не визжать, не падать в обморок, не спорить и делать всё, что я велю. Думать, плакать, бояться и ругаться будешь потом.

– Да что вообще происходит?!

– Лен, я пока не знаю. – Андрей сверился с компьютером и, вздохнув, бросил его на заднее сиденье. – Вот здесь притормози, видишь заброшенную базу и развалины ресторана? Поезжай к тем кустам.

Метрах в двухстах сзади на дороге в клубах пыли появился серый внедорожник. Он ехал не слишком быстро, но приближался, и рука Лены потянулись к боковушке. Там у неё ездила небольшая тяжёлая монтировка с удобной ручкой.

– Это ещё что такое? – Андрей захохотал. – Ну, Елена Юрьевна, удивила. Дай сюда, полезная вещь, но тебе не понадобится. Если это те ребята, что я думаю, шанса у тебя не будет. Тяжёлая какая… отлично, приятный бонус.

– У тебя что, никакого оружия нет?!

– Лен, я сам – оружие.

Это прозвучало так буднично и так странно, что Лена фыркнула – надо же, хвастун какой, сам он, видите ли, оружие.

– Выходи из машины. – Андрей приоткрыл дверцу. – Сделаем вид, что мы их не заметили.

– И что?

– Посмотрим. Вряд ли они вот так с ходу решат нас убить, иначе уже убили бы – просто расстреляли бы перед домом, шанс был. Нет, им что-то надо от нас, и я хочу знать, что именно. Нам обязательно нужно понять, чьи это неприятности, твои или Пашкины.

Лена поёжилась, представив, как они это будут выяснять, но в воображении отчего-то возник изуродованный труп адвоката, и она вышла из машины в душную тень, пахнущую травой, пылью и застарелым мусором. Чужая машина приближалась, у Лены всё сжалось внизу живота и стало холодно.

– Стой там. Сделай вид, что ты что-то ищешь на заднем сиденье.

Лена оглянулась – Альбинос исчез, словно его и не было, она даже не заметила, когда и куда.

Машина преследователей остановилась, Лена, открыв заднюю дверцу, нагнулась, опасливо посматривая в окно. В сумке лежал газовый баллончик, Лена достала его и зажала в кулаке. Пусть Альбинос хвастает сколько хочет – смертельное оружие, надо же! – но полагаться можно только на себя, и если он отобрал у неё монтировку, что ж, будем рисовать теми красками, какие есть, говаривал, бывало, отец Ровены.

Из машины вышли четверо, водитель остался в салоне. Лена выпрямилась и оглянулась. Люди приближались, это было страшно и неотвратимо, она поняла, что шансов у неё нет, но сжимала в кулаке баллончик, потому что сдаться просто так не могла. Лицо бабушки Салтычихи с сурово поджатыми губами вдруг всплыло в памяти – нет, сдаваться нельзя, стыдно сдаваться, неважно, смерть грозит или что другое. Лена вспомнила, как бабушка, ругая её за очередную проделку, сказала: «Позор – хуже смерти». И ведь она помнила всегда эти слова и жила так.

– А теперь беги.

Голос Альбиноса доносится откуда-то из-за спины, четверо идут на неё. Лена развернулась и побежала по засыпанной мусором дорожке, слыша за спиной топот. То, что эти люди преследуют молча, напугало её до одури, и она бежала по дорожке к полуразрушенным корпусам – там можно спрятаться. Если она добежит, конечно.

Что-то с силой бьёт её по голове, она летит во тьму, пытаясь уцепиться за краешек ускользающего сознания – и не может.

Что-то пушистое и живое дотронулось до щеки, и Лена открыла глаза.

Рядом с ней сидел огромный пепельный кот с хищными полосками, янтарными глазами и атласно блестящими усами. Лена таращилась на него, а он с непроницаемой миной смотрел на неё, высокомерно щурясь.

И вдруг разом пришло воспоминание: горячая тень, замусоренная дорожка, тьма, поглотившая её на пике ужаса… Лена резко села на кровати, озираясь. Кот прыгнул на пол, осуждающе посмотрев на неё, но ей совершенно не было дела до его моральных травм. Она в толк взять не могла, где находится и как сюда попала. Конечно, эта комната не похожа на застенок. Она небольшая, в ней только кровать, шкаф и комод-трюмо, мебель светлая, зеленоватого оттенка, блестит лакированными поверхностями, лёгкие занавески колышутся на ветру – окно открыто. Лена сползает с кровати и идёт к окну, голова болит так, будто внутри поселился некто, отстукивающий молотками ритм в стенки её черепа.