Ольга Литаврина - Сквозь игольное ушко (сборник)

Анна Иванна тащилась со своей поклажей домой – и в который раз спрашивала себя: что, собственно, заставляет ее носить передачи этому бывшему выпускнику «Китежа»? Ведь он даже не из ее класса, она его никогда и не учила. Та история с мордобитием? Неприятные воспоминания о частной школе? Или фраза из известного фильма – «Доживем до понедельника», которую кажется, она до сих пор не может выбросить из памяти: «Мы с детьми учимся. Я учу их. Они учат меня». И привязалась к ней эта мысль как раз с того самого печального случая – хотя ей, опытному педагогу, драк школяров в своей жизни довелось видеть достаточно. Не много, но и не мало. Вернувшись к этой мысли, Макетова вновь нырнула в воспоминания – конечно, о том самом «неудачном опыте» ее педагогической карьеры…

Наутро завуч первым делом пригласила Макетову к себе в кабинет. Анна Ивановна занервничала еще больше, видя, как настроена обычно приветливая и доброжелательная Любовь Николаевна. Завуч начала издалека – благо обе они пришли пораньше и до уроков оставалось добрых сорок минут:

– Анна Ивановна, я сама словесник и во многом разделяю вашу настороженность по отношению к десятому «А». Такое впечатление, что в классе собрались одни вольнодумцы и диссиденты! Не скрою, вам, опытному педагогу, и передали этот класс как один из самых сложных в школе. Я лично надеялась, что вы сумеете найти в русской литературе примеры настоящего патриотизма, уважения к своим корням, так сказать! А что мы видим? Сначала вы даете увлечь себя на скользкий путь обсуждения романа Булгакова, потом – выуживаете откуда-то не предусмотренного программой Гумилева. Вы точно поощряете их вольнодумство! И последствия не заставили себя ждать! Вчера в травмпункте у Вездина определили смещение носовой перегородки! Мальчик живет один с отцом, мать у них не так давно погибла в результате несчастного случая. Отец и так на нервах, а тут еще и это! Настроен он крайне воинственно. Собирается идти в полицию и подавать заявление в суд! В суд, понимаете? Какое пятно на репутации нашей школы! Я знаю, директор симпатизирует десятому классу, считает этих ребят умными и способными. Вот нам еще урок – к чему приводят ум и способности без должной дисциплины! До вас классными руководителем у них был учитель физкультуры. Так он за любое нарушение дисциплины заставлял отжиматься по многу раз! Конечно, на наших уроках это неприменимо. Но сейчас уже спорить не о чем. Встречайтесь с отцом Вездина, вызывайте родителей Артемова, словом, постарайтесь их примирить. Иначе, простите, вам светят санкции вплоть до «неполного служебного»!

Анна Ивановна знала, что уволить человека в госучреждении за «неполное служебное соответствие» – процедура тягомотная и долгая. Но кто знает, какие теперь порядки в частном образовании!

И Макетова засуетилась, забегала.

Для начала вызвала отца Артемова на беседу. Анна Ивановна знала, что семья Артемова живет в Мытищах, мать сидит дома с малышом, а отец занимается мелким бизнесом настолько плотно, что не всегда может приехать забрать сына из школы. Иногда даже Влад ночевал в школе, с воспитателем. Но на этот раз отец, конечно, приехал как миленький!

Анна Ивановна долго беседовала с ним о воспитании в семье, одновременно исподволь присматриваясь к Артемову-старшему. В молодости ей нравились такие мужчины: хорошего роста, светлый, типичный русак, да еще явно не робкого десятка. Анна Ивановна отметила и приятную улыбку, и даже трогательные ямочки в углах рта.

Правда, больше ничего утешительного ей выяснить не удалось. Артемов-старший уперся на том, что, если сын и виноват – «пусть Ярослав даст ему по морде, вот и будут квиты».

А вот родитель Вездина прибежал к ней сам. И с бумагой из полиции, согласно которой его заявление было принято к производству. Вообще отец Вездина, член родительского комитета, иногда заглядывал к ней после родительского собрания, обговорить школьные мероприятия. После смерти жены изменился, стал нервным, носился со своим Ярославом как с писаной торбой. Он и сейчас рассказывал о каком-то виде спорта, которым занимается сын, о том, как нелегко совмещать спорт и учебу. А тут еще… И все заглядывал, заглядывал тревожно в глаза Анне Ивановне, словно желая спросить совета. Принес он и заключение медиков о смещении носовой перегородки, долго кричал, что сын теперь останется кривоносым уродом. И когда Анна Ивановна предложила встретиться и примириться с отцом Артемова, буквально встал на дыбы!

Итак, в полиции завели дело. В школу приходила инспектор по делам несовершеннолетних. Опросили всех ребят, бывших на дискотеке, опросили родителей, классную руководительницу 9 «А» и, конечно, саму Анну Ивановну. Дело покатилось по ржавым рельсам, медленно набирая обороты. К тому времени Анна Ивановна и сама успела опросить свидетелей драки. В итоге одна упрямая мысль не давала ей покоя. Оказывается, драку-то спровоцировал сам Вездин. После смерти матери он увлекся чем-то запретным, видимо спайсами. Предлагал неоднократно закурить и Владу. И когда Артемов на дискотеке просто «послал» его открытым текстом, заистерил, закричал на Влада:

– И отец у тебя козел, и мать твоя коза и деревня, а сам ты – первый что ни на есть баран!

Вот тут Влад не выдержал и двинул ему в морду. Выходит, парень не был так уж виноват! И Анне Ивановне захотелось самой разобраться во всем.

Она поставила в известность об обстоятельствах драки отца Вездина. Пообещала ему самое объективное и беспристрастное разбирательство. Устроила, с большим трудом, встречу двух отцов. Оказалось, что Вездин-старший не так уж принципиален. Свою мировую он оценил в пять тысяч долларов. Артемов страшно расстроился. Он уверял, что пяти тысяч прямо сейчас у него нет, есть только три. Он отдаст их завтра же, с тем чтобы Вездин забрал заявление из полиции. Но Вездин глухо уперся – дескать, именно в эту сумму обойдется ему лечение сына. Кричал, что у сына сломан нос, что мальчик до сих пор не может дышать как следует! Анне Ивановне было неловко. К тому времени она уже знала, что травма Ярослава не столь уж и серьезна. Он чувствует себя хорошо и в ближайшие дни планирует выйти в школу. И еще она знала от ребят, что в первое время, когда их разняли на дискотеке, разгоряченный Вадим все твердил одно и то же:

– Я сам. Я сам виноват!

Отцы еще поспорили, покричали и разошлись. Одним словом, примирение не состоялось.

На следующей неделе Ярослав Вездин как ни в чем не бывало появился в школе. Одноклассники приняли его по-разному, но, в общем, не очень приветливо: все знали, что Ярик получил в морду за дело. И дышал он уже нормально, и никаких особых повреждений носа Анна Ивановна, как ни пыталась приглядываться, не заметила. От классной руководительницы 9 «А» она уже знала, что Вездин-старший все-таки подал в суд за нанесение телесных повреждений и добился, чтобы Влада Артемьева поставили на учет в полиции.