Ева Ланска - Жена пРезидента

– Я где?! – От возмущения она взмахнула рукой, больно ударившись мизинцем о ручку чемодана. – Я-то в Домодедове! Где и должна быть! Вот ты где?

– Блин… Прости, замотался совсем с этим подарком, забыл тебе сказать. У брата же моего молочного день рождения сегодня!

– У кого?

– Как у кого! Что за вопрос! У Давида, конечно! Он один мой дружище на все времена!

По тону мужа Саша поняла, что молочный брат рядом и все слышит, возможно, даже дружески теребит друга за «вымя».

– Давид? Я думала, он у тебя винный брат или шампанский на худой конец. И не он один. У тебя много таких друзей. Настоящих.

– Я тебя, кажется, просил не высказываться по поводу моих друзей. Я никому не позволяю этого делать! Забыла?

– Я забыла сказать водителю, чтобы встретил. Думала, ты приедешь…

– Ну что за проблема на ровном месте, ей-богу! Я не понимаю! – вскипел муж. – Ты уже большая девочка, возьми такси и приезжай! Что за манера устраивать скандал из ничего! Давай! Приезжай к нам, мы в «Империи», – примирительно добавил он.

«Ага. Еду, – подумала Саша. – Только пьяной тусовки и убойной музыки мне не хватало после недели вкалывания и семичасовой дороги».

Она выбрала из хоровода дядьку поприличнее и назвала адрес. Пока знакомые московские пейзажи с еле ползущими машинами, серыми заборами и многоэтажками обступали буксующее в пробках такси, Саша приняла другое решение. Поехать всё же надо. Давид, этот хитрый кисломолочный брат, способен на любую подлость по случаю дня рожденья. А его наивный родственник принимает всё за чистую монету. Лучше ей быть рядом с мужем.

Дома она быстро приняла душ и переоделась. Чемодан, открыв пасть, следил за ее стремительными перемещениями по квартире. Надо спешить! Если не поторопиться, она застанет мужа бездыханным. Повод-то какой напиться! День рожденья почти молочного брата!

Давид был первым, как рассказывал муж, его настоящим другом, случившимся, как только тот переехал в Москву. Он попал в класс, где учился Давид. Это была нежная мужская дружба с первого взгляда. Их многое связывало: первая сигарета, первая бутылка пива, подсунутая Давидом, первая девочка, подсунутая им же, первый привод в милицию за разбитую автобусную остановку, первое вмешательство папы… Романтика!

После школы Александр, по настоянию папы, несколько раз посетил Финансовую академию. Посетил по делу: с оплатой за семестры. Давид тоже попытался учиться, но не потянул. В скучном учебном процессе ему не хватило масштаба и разнообразия. И то и другое он сполна получал от нежной мужской дружбы, которая довольно быстро начала приносить ему плоды. Чаще лимоны и еще ни разу фиги. Александр был очень хорошим другом. А молочный брат умел дружить…

Водитель ждал внизу. Саша впрыгнула на заднее сиденье, скомандовав:

– На Пресню, в «Империю».

На Садовом позвонил муж:

– Ну, ты где?

Саша удивилась. Муж в трезвом-то виде редко интересовался ее местонахождением. А сейчас в его голосе уже чувствовался хмель. Тем более странно… Но через секунду она догадалась, в чем дело.

– Вопрос от Давида?

– Ага. Ошпарился горячим приветом парень. Спрашивает, когда ты уже приедешь, чтобы передать тебе его, – хмыкнул Александр.

– Пусть подержит на коленях, – предложила Саша.

– Чтобы яйца всмятку? – засмеялся муж. – Кстати, мы из клуба свалили, у Давида сейчас сидим. Ты когда будешь?

– Не знаю. Как пробки. Скоро.

– Давай…

Его внимание и звонок были настолько непривычными, что она заволновалась – к чему бы это? Неужели он позвонил только затем, чтобы удовлетворить интерес Давида, сколько еще ему греть для нее привет? Она и молочный братец Александра давно недолюбливали друг друга.

Давид откровенно льстил мужу, выслуживался, всеми способами стараясь завоевать доверие и перетянуть одеяло его внимания на себя. Он жаждал единолично властвовать в их общем нежном мужском пространстве и, словно ревнивый пес, не впускал туда больше никого, с язвительным лаем бросаясь на всех, кто пытался приблизиться к хозяину. Сахарная косточка должна была доставаться только ему. Он открыто ненавидел Сашу за то, что она быстро разглядела его халдейскую сущность и отнимала у него часть внимания молочного брата.

В успехе последнего Саша уже сама не была уверена, но Давид продолжал скалить на нее зубы и рычать из своей всегда загорелой отъевшейся будки с черными вьющимися кудрями…

Давид жил на Пресне, недалеко от «Империи» в чопорном сталинском доме. В подъезде в стеклянном «стакане» сидела далекая от нанотехнологий бабка-консьержка, подрабатывающая внукам на киндер-сюрпризы.

На Сашино «добрый вечер» она приветливо потрясла головой с помидором во рту. Кусок красной помидоровой плоти торчал из тонких фиолетовых губ. На тарелке ждали своей очереди вареное яйцо, сосиска и ломоть серого хлеба.

Набор продуктов демонстрировал бабкино презрение к научному мнению о вреде бессистемных ночных перекусов, и даже стекло кабинки не могло это презрение скрыть. Саша вдохнула запах свежего хлеба, вареного яйца и распаренной сосиски и почувствовала, что ужасно проголодалась.

За дверью квартиры на четвертом этаже она услышала заливистое тявканье Анджелины Джоли, любимой собачки Давида трудно выговариваемой породы, и голос ее не менее породистого хозяина:

– Опять к нам идут! Анджелина, девочка моя, успокойся. Сейчас посмотрим, кто там!

Несколько звонких щелчков, и Саша увидела Давида с Анджелиной на руках. На нее смотрели две пары черных блестящих глазок. Пара глаз Давида смотрела разочарованно, а собачья – напротив, заинтересованно. Однако во всех четырех читалась некоторая надменность.

Сходство собаки и хозяина на этом не заканчивалось. Розовый живот Анджелины был в цвет Давидовой рубашки, а ее черный носик под бежевой челочкой подходил к его обтягивающим черным брюкам и бежевым домашним туфлям. Трезвой, правда, из этих двоих была только сука. Она потянулась носом к Саше и, окончательно идентифицировав гостью, тявкнула последний раз радостно.

– А, это ты… Привет, – с деланным равнодушием буркнул Давид и ушел в обнимку с Анджелиной в глубь квартиры.

Можно было сказать, что квартира по праву принадлежит «этой суке». Анджелина была здесь полновластной хозяйкой. На стенах висели ее портреты, сделанные в самой разной технике, и фотографии из серии «Я со звездой». Звездой была Анджелина. Она профессионально скалила свои мелкие желтые клычки со всех сторон, по-модному причесанная, или с бантиком, или смотревшая из-под челки прямо в объектив глазками-вишенками.

На фото возле зеркала в прихожей на ней был обруч с диадемой и милое розовое платьице. Большие волосатые уши и торчащие из-под платьица четыре лапы несколько портили образ гламурной звезды. Изображений любимой собаки Давида было так много, что Саша удивилась, не обнаружив на себе треугольных ушей и черного кожаного носа, когда взглянула в зеркало.