Ольга Иженякова - Великая сила молитвы

Зато в полицейских сводках москвичи «светятся» часто, при том, что их не принято – ну так уж сложилось, обычаи делового оборота, если хотите – привлекать за «мелкие» преступления типа оскорбления личности или же неуважения к суду. На эту тему много полемизировали юристы, назвав сложившуюся ситуацию московским правом.

Московская полиция признает: «Больше половины преступлений в столице совершают москвичи и уточняет: люди с постоянной регистрацией». А если из числа преступников-москвичей вычесть детей и стариков, то что получится? Откуда устойчивый миф о культуре и благовоспитанности жителей столицы? В этой связи любопытны наблюдения врачей-геронтологов: «В больницу к пожилым москвичам, как правило, редко приходят родственники, – говорит геронтолог с 30-летним стажем. – В основном их посещают соседи или сектанты. Очень часта ситуация, когда нужно пообщаться с родственником пациента, сообщить о диагнозе или передать рецепт, и приходится дожидаться неделями внука или сына, как правило, очень творческого и очень занятого человека. С «немосквичами» ситуация намного лучше. Они навещают родственников, часто звонят и им, и дежурной. Переживают, волнуются».

Продюсер одного из центральных телеканалов поделился таким наблюдением: массовку из пенсионеров легче всего набрать в столице. Москвичи охотно идут «хлопальщиками» даже за мизерные суммы, они указывают в анкетах, что могут рассказать о своей интимной жизни по телевизору, готовы надеть вызывающие наряды, охотно участвуют в шоу, а вот в провинции даже за повышенные гонорары собрать пенсионеров для картинки не получается, некоторые даже пару слов не хотят сказать «на камеру», ответ такой: стыдно, милок, в мои-то годы.

Примечательно, но, несмотря на возможность в столице ежедневно посещать культурные, духовные заведения, развивая в себе творческие, аналитические – да какие хочешь! – способности, большинство москвичей похвастать, скажем, умением вести беседу не могут. Редкий москвич из коренных обходится без употребления в речи жаргонных слов, что, например, совершенно неприемлемо для многих провинциальных жителей. Зато какое преклонение перед иностранными языками! По данным брачных агентств, около восьмидесяти процентов москвичек мечтают выйти замуж за иностранцев и навсегда покинуть родину. Рядовому москвичу трудно понять, что его кормят одевают-обувают-лечат приезжие. В его сознании не укладывается, что музыку и литературу пишут приезжие, и даже такой факт, что большинство московских выпускников престижных гимназий и специализированных классов при МГУ, Бауманке, МГИМО, Сеченовке, Пироговке, МАИ… приезжают за тридевять земель, чтобы получить право поступить в хороший вуз и, как правило, лечить, учить жителей столицы…

На подоконнике в массивном глиняном горшке рос цветок. Временами, когда хозяева открывали окно, горшок ставили между рам, чтобы ветер случайно их не захлопнул. И кто знает, сколько бы стоял вот так цветок, если бы не кошка. Маруся, между прочим. Она, сердечная, полезла к горшку, листочки цветка зацепились за индийский тюль. Горшок закачался. И… здрасьте, пожалуйста: с пятого этажа спикировал на тротуар. Горе прохожему…

А прохожий как раз проходил мимо окна. Такой вечно занятый программист. Шел он, значит, по тротуару, думал о файлах, сайтах, спамах и антиспамах, а тут в нескольких сантиметрах от его головы горшок со свистом пролетает. У него сразу настроение испортилось. Горшок разбился, один осколок залетел несчастному в ботинок. А на улице вовсю было лето. Цветочки, соловьи, веселые люди, а тут… горшок.

Мужчина быстро вычислил ненавистное окно и бросился к подъезду. Моментально взлетел на пятый этаж, уверенно позвонил в дверь. Открывать не спешили. Он еще раз нажал кнопку. Через пару минут на пороге возникла веселая девушка. Что-то в ее чертах показалось программисту знакомым. Такое родное и близкое, что ком к горлу подступил. Но, взяв себя в руки, он промямлил:

– Я терпеть не могу, когда на меня горшки падают.

– Какие горшки? – недоумевала девушка. – Мам, он больной.

Последнее было адресовано внезапно возникшей из-за спины немолодой женщине, которая, судя по всему, была матерью девушки. Увидев мать, программист растаял, руки перестали его слушаться.

– А-а, Вань, вот и ты. Я так и думала, что ты когда-нибудь придешь. Познакомься. Это твоя дочь Алена. Как видишь, уже взрослая, и горшок ей ни к чему.

Потом растерявшегося впустили в квартиру. Он долго объяснял дочери причину его развода с мамой. Говорил, что новая семья у него не получилась. Он много раз жалел о своем поступке. А о ней, единственной дочке, помнил каждое мгновение, но не решался искать. Всякое думалось. Вдруг они сменили фамилию и место жительства, и теперь другой носит его лавры мужа и папы…

Тут он достал из бумажника фотографию пятилетней девочки, на обратной стороне красовалось: «Дорогому папочке от Аленки». Мать прослезилась.

– А ты, Вань, сейчас где?

– А что я. У меня хорошая работа. Программист в компьютерной фирме.

– И все?

– И еще пятьдесят процентов акций фирмы – мои.

– Да я не об этом. Ты один живешь или как?

– Один… А что?

Тут возникла пауза. Из другой комнаты пришла кошка и прыгнула Алене на колени.

– Мам, что-то душно, – поморщилась девушка.

– А ты в своей комнате окно открой.

– Сейчас. – Девушка вышла в свою комнату.

– Я, знаешь, много думал о тебе. О нас. Об Аленке… – начал было мужчина.

– Ма-ам! Ужас-то какой! Кошмар! Нет, это невероятно! – закричала Алена.

– Что случилось? – спросили два голоса из кухни.

– Горшок с цветком упал и разбился!

Женская рука, поправлявшая складки фартука, встрепенулась, но ее тут же погладила мужская рука.

Посуда бьется к счастью…

Как-то один старец рассуждал о явлении, бывшем в восьмидесятых годах, когда многие комсомольцы и коммунисты пришли в Церковь. Почти в одночасье стали повсеместно открываться храмы, восстанавливаться монастыри. На вопрос: как так быстро можно сменить идеалы, батюшка спокойно ответил, значит, люди и раньше жили с Христом. У человека всегда была возможность остаться человеком…

Имя Ивана Окунева знакомо, пожалуй, каждому жителю Нижнего Тагила. И не только потому, что он почетный гражданин города, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии. Этот человек очень многое сделал для «Уралвагонзавода», который и сейчас многие зовут «Вагонкой».

Его деятельность пришлась на самые тяжелые для страны годы – с 1935-го по 1968-й, последние девятнадцать лет он был директором крупнейшего завода, на котором прошел все карьерные ступеньки. Когда он юношей пришел работать на завод, там, что называется, всем миром собирали первый вагон. Его современники вспоминают, что Окунев очень тяжело переживал остановку конвейера из-за перебоев с лесом и металлом.