Елена Вернер - Купальская ночь

На середине моста Женя забежала чуть вперед и остановилась, свесилась через перила.

– Эй-эй, Жень, давай-ка поаккуратнее, – предостерег ее Костя.

– Ты за меня волнуешься? – захлопала она ресницами. – Не переживай, я только вот что…

Она уже стягивала с головы венок. Веточки спутались с волосами, и девушка в нетерпении подергала прядь.

– Подожди, дай помогу, – Настена протянула руку, но Женя упрямо закусила губу и все же сорвала венок. По асфальту что-то зазвенело, но она проигнорировала это и, размахнувшись, кинула венок с моста. Все проследили дугу, по которой он перелетел через парапет и спикировал вниз. Раздался тихий всплеск. Надя радостно захлопала в ладоши, потом сорвала с головы свой и тоже запустила в реку. Женя, снова перегнувшись через перила, вглядывалась в полутьму. В свете месяца было видно и серебристую гладь воды, и плывущий по ней Женин венок, а следом за ним Надин.

– Ну все, обязательную программу откатали, – хохотнул Ваня.

– Вот ты дурак… – фыркнула Женя и стрельнула глазами на Костю. А того, казалось, ничуть не занимала девчачья забава. Сунув руки в карманы штанов, он легко покачивался из стороны в сторону в такт долетающей с луга музыке и думал о своем. Отрешенный, чересчур взрослый и скучающий.

– Ну что, пойдем? – предложил он, и Кате в его голосе почудилось неудовольствие.

– Сейчас, сейчас пойдем! – Женя вновь посмотрела на уплывающий венок. Катя тоже не спускала с него глаз. И увидела этот самый момент, когда на середине реки венок вдруг закрутился, подхваченный водоворотом, и нырнул в глубину.

– Нет, нет, нет, эй! – закричала Женя. – Всплывай!

Она в отчаянии заколотила рукой по перилам, но тщетно – венок больше не показывался.

– Омут. Не злись, сестренка, – цокнул языком Ваня.

– Ой-ей-ей, сейчас и мой туда попадет, – расстроилась Надя. Ребята следили за плаванием венка, живо вспомнив детские кораблики, пущенные по весенним ручьям к неведомым морям. Надя зря боялась: ее венок легко закружился в водовороте, так же легко выскользнул из него и понесся дальше, подхваченный быстрым течением. Какое-то время его было видно в дорожке лунного света, потом он пропал в темноте.

– Ладно, это все такие предрассудки, – вздохнула Женя. – Двадцать первый век на носу, а мы все дурью маемся!

– Ну Жень, мы же это так просто, для смеху, – пожала плечами Надя. Но на дне ее глаз таилось торжество. Женя хмыкнула и, шагнув к Косте, взяла его под руку:

– Ладно, двигаем дальше.

Настена нагнулась и подобрала что-то с асфальта.

– Жень, ты уронила.

– Господи, еще и эти!.. – раздраженно зашипела Женя, и схватив протянутую Сойкиной шпильку, с силой швырнула ее в реку.

У парка, уже на другом берегу, оставив позади и мост, и блокпост с бетонным заграждением, компания остановилась. Решали, куда пойти – можно было на трибуны, на стадион, что на краю парка, или вообще на пляж, к старой водонапорной башне и купальне, а можно было бродить по ночному поселку и искать приключений. Решили второе, и двинулись гурьбой. Фонари не горели, окна уже были потушены, но навстречу то и дело попадались люди. Они узнавали друг друга по голосам, кому-то парни жали руки, кто-то даже делился выпивкой. Кате хватило выпитого на берегу, голова казалась ватной и горячей.

В фабричном парке Степе стало плохо, и его долго выворачивало в кустах сирени под громкие шуточки Вани, несмотря на то, что Женя, беспокойно оглядываясь на Костю, уговаривала брата отойти за угол и дождаться Степу там. Переживала она зря – Костя оставался невозмутимым.

– Живой? – только и спросил он брата по возвращении, и получив утвердительный ответ, переключился на рассказ Маркела о последней поездке в город. Улучив момент, когда все слушали Маркела, Степа приблизился к Кате.

– Кать… Ты не думай, я не всегда такой, – стыдливо пробормотал парнишка.

– Степ, что за глупости? – удивилась Катя. – Ничего страшного же… И при чем тут я?

– Нет, ты не понимаешь, – язык у него все еще заплетался. – Просто это случайно вышло. Ты не обращай внимания, что я так… Ну, хорошо? Скажи, хорошо?

– Хорошо, – с улыбкой согласилась девушка. Степа посмотрел на нее грустно и тяжело, вздохнул и отошел.

Катю теперь занимала совсем другая проблема. Аленины босоножки все сильнее терли. На левой ноге – Катя почти видела это – стремительно наливается волдырь, и с каждым шагом становилось все больнее. Вдобавок к этому каблуки шатались, попадая в асфальтовые выбоины, а между пальцев впивались песчинки. Она понимала, что долго так не протянет, и вскоре надо будет возвратиться домой. Но больше всего на свете ей хотелось остаться.

– А знаете примету? – вспомнил Костя на углу улицы 8 марта и Горького. – Если на Иванов день перелезть через заборы двенадцати огородов, любое желание исполнится.

– О-о! Прикол! Тут один огород есть, – радостно начал Ваня. – Вот там, третий справа. Там яблоки чумовые растут! Маркел, помнишь, мы в девятом классе лазили?

– Это когда Калмык летнюю практику сорвал?

– Да, да, точно!

– Да, яблоки там что надо, – подтвердил Маркел.

– Ну так что, погнали? – Ваня уже настороженно оглядывал улицу. – Вроде никого!

Он без лишних раздумий направился в сторону заветного огорода. Костя и Маркел весело переглянулись и двинулись следом, за ними без особого энтузиазма увязался Степа.

– Вы что, серьезно? Эй, народ! – окликнула их Женя. Парни обернулись. Ваня театрально приложил палец к губам.

– Вы совсем уже что ли? Детский сад, вторая четверть? – Женя злилась. Видно было, что и Сойкина с Надей не в восторге от этой идеи. А вот у Кати внутри что-то уже зудело и подсмеивалось, и от этого становилось и страшно, и весело. Она закусила губу, подняла голову и наткнулась на взгляд Кости. Они по-прежнему не говорили друг другу ничего, за целый вечер ни слова, но сейчас, в этот самый момент их глаза организовали заговор, заключили пакт, и Катя улыбнулась, понимая, что выдала ему себя с головой.

– Ну если вы совсем без мозгов, – продолжала Женя, – то давайте, лезьте. А мы тут постоим, посмотрим.

– Будете на стреме! – подвел итог Ваня. Женя надула губы и зыркнула на него с раздражением. Она еще не видела, что Катя отходит к кусту репейника у обочины и скидывает под его листья свои босоножки. О, это было блаженство, стоять в мягкой, как мука, пыли, на еще не остывшем асфальте, и шевелить пальцами.

– Я готова! – Она прикрыла босоножки лопухами и в три прыжка догнала Костю, Маркела и Ваню. Надо было видеть лица девчонок в эту секунду. Надя и Сойкина, озадаченные, все же покачали головами:

– Нет, я в юбке не полезу.

– Я тоже.

Женя оценивала ситуацию. Наконец, она милостиво улыбнулась и подошла к Косте: