Наталия Терентьева - Похожая на человека и удивительная

Кстати, я могу теперь представляться и как ведущая на знаменитой радиоволне, но мне сейчас срочно нужно взять интервью у руководителя центрального телеканала. Что ему говорить с ведущей радиоэфира? А вот дать интервью для нашего журнала… Только надо обсудить это с начальством, потому что даже у моей свободы и самостоятельности есть свои ограничения. В лице генерального директора, к примеру, он же первый отдел и главный цензор. Но к нему сама я не пойду, а начну со своего непосредственного шефа.

Вячеслав Иванович на удивление быстро согласился, что нам просто необходимо интервью с шикарным, вальяжным и плохо доступным для прессы руководителем одного из центральных каналов на телевидении. О том, что я уже от лица журнала договорилась о встрече, я умолчала. Дам своим начальникам возможность считать, что это решили они.

Задав первые же два вопроса Кириллу Александровичу и получив в ответ на оба приятную улыбку, я поняла, что его слава темной лошадки с загадочным прошлым и плотно закрытым от посторонних глаз настоящим – не выдумка. Ничего он не собирается мне отвечать. И ладно, я ведь не затем пришла. Попробую сразу о космосе и о летающем сейчас в нем Климове.

И тут в дверь заглянула девушка:

– Кирилл Александрович, вы позволите, я… – Она запнулась, увидев меня.

Я с интересом смотрела на молодую сотрудницу. Кирилл сделал ей знак, чтобы она подождала за дверью.

– Знаете, отчего она покраснела? Редкое свойство, кстати. Давно не видел, чтобы взрослые девушки краснели…

Я быстро ответила, не дав ему продолжить:

– Кажется, она боится, что… что вчерашняя смелость ей так даром не пройдет. Но отказываться от своих слов и не думает.

Кирилл чуть помолчал, разглядывая меня.

– Да, все верно, я помню, там было что-то о ваших колдовских навыках… У конкурентов было, в их очень субъективных и несерьезных новостях. Мы не стали говорить об этом. Банкира какого-то вы со свету свели, да? Думал, имя себе делаете. Еще раз так сможете – как про Лену нашу сейчас рассказали?

– Скорей всего – да, – вздохнула я.

– В принципе, это не важно, – снова улыбнулся своей знаменитой улыбкой руководитель центрального телевизионного канала.

Широкая ослепительная улыбка и строгие, грозные даже глаза из-под шикарных бровей. Если бы у него не было этого имиджа просто по случаю, по природе, его стоило бы придумать для такого поста.

– Мне все равно, понимаете вы как-то больше других или просто умны. Ведь умные люди и так понимают больше других.

– Ну да, – кивнула я, думая о том, что беспокоило сейчас Кирилла.

Не сказать ли ему об этом? А зачем? Он и так прекрасно знает, какого критического состояния достиг конфликт в семье и как некстати это ему сейчас, совсем некстати. И с женой. И с сыном. Сказать, чтобы произвести еще большее впечатление, чем я невольно произвела. Не стоит. Ведь помочь я все равно не смогу, не умею. К этому таинственному каналу не подключена, увы. Может быть, пока, может быть, со временем я научусь и лечить души, и гасить конфликты, не применяя при этом минометы и не таская своих подопечных за собой по городу. А пока…

Впрочем… Я вдруг почувствовала, как удобнее всего было бы выйти из трудной ситуации Кириллу. Удобнее, спокойнее. И никому бы от этого не было плохо. По крайней мере, не хуже, чем сейчас. Чуть даже лучше.

– А если сыну пожить на даче с бабушкой? Он и заниматься там сможет, мальчик совершенно нормальный, надзор за ним особый не нужен. И бабушке веселее. А жена пока успокоится, не станет на нем отыгрываться за вас. И вам, раз вы решили все оставить как есть, легче будет с ней договориться. Ей при сыне не хочется идти вам навстречу, слишком легко все прощать…

Кирилл сощурил глаза, откинул прядь волос, раздул ноздри… Ну, император, понятно, властитель огромной могущественной и богатейшей империи. И какая-то… – кто я для него? – мелкая сошка из убогого журнальчика – вдруг лезет, да еще в такие запутанные и душные семейные дебри…

– Я разберусь, – сквозь зубы проговорил Кирилл. – Неужели это все стало достоянием…

– Нет, – засмеялась я, хотя мне было вовсе не смешно, а неловко. – Не стало, – повторила я. – Это знаю я, потому что это знаете вы. Больше ничего.

– И что, обо всех вы так знаете? – Он очень внимательно и уже не так грозно посмотрел на меня.

– Практически. Так что мой ум здесь ни при чем. Я пытаюсь не анализировать все, что слышу, иначе вся моя жизнь теперь будет уходить на расшифровку чужих тайных кодов.

– Передачу о себе хотите? Там… спичечные коробки подвигаете, мысли почитаете…

– Нет, – опять засмеялась я. – Я ничего этого не умею. По заказу не получается, я уже пробовала. Я живу, как жила раньше, когда не умела… м-м-м… понимать. Или почти так же.

– Или почти… – задумчиво повторил Кирилл, очень серьезно меня рассматривая. – Вот и порешили. Момент! – Он быстро набрал номер. – Андрей Сергеич! Зайди-ка на минутку. Нет, прямо сейчас. Значит, подождут! Проветрят головы, а то шутят у тебя как из-под палки…

– Кирилл… Александрович, а что мы, собственно, решили? – успела только спросить я, а в кабинет уже влетел маленький и очень уверенный в себе продюсер нескольких неглупых, крайне популярных и остроумных передач.

– Андрюш, вот известная или неизвестная тебе особа…

Андрей мельком взглянул на меня.

– Пока неизвестная. Чего хочет? Славы? Денег?

Я только слегка покачала головой. Мы, конечно, люди привыкшие к наглости нашего же брата, но зачем же так? Сказать ему о неприятности, которую он никак не решится сообщить Кириллу? Всё ждет подходящего времени. Придется сказать, если будет продолжать в том же духе.

– Лика Борга, радиоведущая …

– Я не слушаю радио, Кирилл Александрович, ты же знаешь. У меня в машине – Мацарт и Бах. Бах и Мацарт. Иначе меня взорвет.

– Так… – Кирилл выразительно откинул волосы со лба. – Не слушаешь, и молодец. Я тоже не слушаю. Тем не менее. Интересный проект намечается. Совершенно новый. Ни на что не похоже. Мне отличная мысль в голову пришла.

– С ней? Проект с ней? – Андрей довольно бесцеремонно кивнул в мою сторону.

Мне обидно не было, но я решила все-таки прекратить этот странный разговор в моем присутствии доступными мне на сегодня средствами.

– Наверно, пора наконец сказать о проблеме с Лавровским. Или платить ему надо, или менять его срочно. Сорвет съемку, будет истерика, как в прошлый раз, – проговорила я.

– Пресса? – Андрей брезгливо посмотрел на меня.

Конечно, они же все сразу думают, что я сижу в кустах и подслушиваю, подсматриваю, вместе с моими неугомонными коллегами-папарацци, ловлю каждое неумное или неловкое слово и бегу, несу это любопытным обывателям…