Сергей Шаргунов - 1993

– Что это он? – тревожно спросил журналист.

Ему не ответили. Марля скрывала лоб, глаза и нос, был только рот, из которого рвался хохот, заливистый и дурной…

– Чего смешного? – спросил мальчонка с осуждением.

– Весельчак чертов, – добавила женщина в платке.

Усач хмуро поправил автомат между ног.

Человек хохотал от души, как будто пел, раскатисто и мощно, заглушая мигалку и выстрелы.

– В голову попало, бывает, – санитар наклонился, рукавом халата вытер пену с перекошенного прыгающего рта. Хохот вдруг оборвался.

– Держись! – сказал Виктор, гладя Олесины темные волосы. – Мы найдемся! Мы скоро встретимся! Ты очень смелая! Очень!

По крыше лязгнуло, и все инстинктивно пригнулись.

– Королёва проехали? – осведомился усач. – Королёва, говорю, проехали? Тормози! – громко скомандовал он. – Тормози! – Скорая остановилась. – Ну, я пошел.

Виктор бережно передал Олесю санитару, поцеловал ее и, крикнув: “Я к тебе в больницу приеду!” – выпрыгнул из машины. За ним мальчонка, бородач, журналист, и лишь женщина в мохнатом платке решила уехать подальше.

Виктор не знал для чего, но, как и все, потопал обратно – в сторону выстрелов.

Через минуту он спохватился: наверно, нужно было сопроводить Олесю до Склифа.

Люди стояли группками или шли – из Останкино и в Останкино. Ему попался старик, который, шаркая и горбясь, брел оттуда, придерживая правой рукой перебитую левую.

На обочине стоял черный мерс, из открытого окна донесся лихой голос:

– Братва, ментов валят! Погнали за стволами!

Когда, растеряв спутников, Виктор вернулся к телецентру, там лупили уже из второго здания, где сегодня всё начиналось, на что щедрее стали палить из здания напротив.

В роще, за которой, чуть посеребренная прожектором, скользко мерцала башня, просматривалась толпа. Виктор свернул туда, где было темно, гудели голоса, кто-то спорил, и сразу попал в кружок парней; тут же на палых листьях стояли бутылки с длинными светлыми кляпами.

– Бутылок бы еще, мало бутылок, – досадливо произнес парень в кожанке, сидевший на корточках. – Знал бы, заранее ящик привез. Твою мать, ни одного ларька рядом.

– А эти где нашли? – спросил Виктор, желая хоть мысленно поучаствовать в деле, в котором он бы, без сомнения, участвовал, если бы всё это время не пролежал у стреляющего здания.

– Панков разных к метро гоняли.

– А бензин?

– Бензин из машин, тормозили и сливали. А ты с какой целью интересуешься? Сам-то кидать будешь?

– Буду, – не задумываясь, подтвердил Виктор, и вдруг заметил на своем плече ядовито-красный огонек лазерного прицела. Порывисто осалил себя по плечу – гадкое насекомое! – но огонек переполз на другого.

– Надо продержаться, родные, – бодро сообщил окающий голос. – Скоро наши войска подойдут, врежут им крепко!

– Войска? – переспросил Виктор.

– Туляков ждем, – заученно проговорила старушка рядом. – От Тулы путь неблизкий.

Шшшух…

Острый звук тугого ветра прилетел сквозь ветки и листья, и человек, темневший через двоих от Виктора, пронзительно ахнул и упал.

Шшшух… Снова упало тело.

Шшшух… Новый вскрик и немедленный стон…

Люди разбегались, сталкивались, пластались. Виктор врос в дерево, прижимаясь губами к выпуклой коре.

– Снайпер!

– Снайперы!

– Снайпера!

– Откуда бьет?

– С башни! – крикнул он в темноту, и какая-то женщина взвизгнула от его догадки.

“Он нас видит. Он нас всех видит. У него прибор ночного видения, – лихорадочно соображал Виктор. – Они нас видят. Их может быть сколько угодно. Смерть меня видит”.

– Зассали? – злобно спросил парень в кожанке, поднявшись с корточек. – Думали, война – это в киношке? Ну чо? По бутылочке, и вперед!

Он первый взял бутылку, взболтнул, подкинул, поймал и, насвистывая, пошел между деревьями.

Из тьмы, воровато крадучись, пригибаясь, возникали силуэты. Бутылки пропадали одна за другой. Виктор шагнул от дерева широко, раз, два, сердце чуть не разорвалось от того, с каким – шшшух – шуршанием он поддел невзначай ворох листьев, поклонился до земли, схватил, прочитал этикетку: “RADONEJ”.

Восемь теней с бутылками стояли на опушке, держась друг от друга на расстоянии метра, и перекидывались матерком.

– Вот ты где! – Виктор узнал щекастого мальчонку в каске.

– Идем, что ли? – нетерпеливо и ознобисто сказал, приплясывая, кто-то долговязый, кто даже в темноте выглядел странно. – Я рубашку не пожалел последнюю, всю на лоскуты порвал. – Виктор, сощурившись, увидел, что у него темный пиджак наброшен на голое тело.

– Я туда, за Наташку мстить, – сказал человек в кожанке железным тоном и показал на техцентр. – Лучше вместе подходить. После эти гады начеку будут. Техника простая: темнота – друг молодежи, под фонари не лезем. Значит, подошел, поджег, размахнулся, кинул. И беги без оглядки.

– Я ж не курю, – спохватился Виктор. – Огня-то нет.

– Твоя удача, у меня их две, – солидно сказал мальчик, выдавая ему красную зажигалку.

Виктор не знал, сколько времени утекло, наверно, минута-другая, когда по краю рощи они подобрались к темному торцу здания.

Со стороны фасада неисчерпаемые яркие очереди по-прежнему поливали улицу.

Чиркнула первая зажигалка, вторая… Действуй! Не убьют, не боюсь, я всё могу… Тугое колесико, ну, ну… Встряхнул зажигалку, досада: “Неисправная!” Отвернувшись от других, высек огонек, мгновенно приблизил кляп, тот затрещал, весь полыхнул, заломило плечо, не медли… Бросок! Бутылка пролетела прямым попаданием в серое окно. Звон! Звон, еще звон…Множественный звон разбитых стекол… Беги!

Он швырнул свое тело к роще, вкатился кубарем, зарылся в землю, вдохнул прелые листья, пополз, слыша, как из здания напротив строчит запоздалый, запоздалый, сука, тупой, сука, пулемет, и с хрустом падает срезанная ветка.

Продолжая лежать на листьях, он развернулся, чтобы посмотреть.

Угол проклятой цитадели охватил пожар. Высокий огонь развевался на ветру, как шелковое знамя.

– Всех прихлопнули, да? – гоготнули за деревьями.

– Не всех, бля, – ответил кто-то гневный. – Троих токо. Другие драпанули, козлы! Троих уложили, да. Один мелкий. Гаврош, бля. Я бы его родителей сам придушил. Во-о-н лежит, во-о-н.

Так Виктор узнал, что в Останкине среди народа уже появились чужие. Но сейчас ему было не до того.

Он рывком поднял себя на ноги и увидел всё своими глазами. Впереди, невдалеке от горящего здания, темнели три тела. Возле одного из них, самого короткого, лежало что-то круглое, похожее на вторую голову, – он признал каску.

Стрельба из зданий как по команде прекратилась. По улице с рокотом двигалась колонна бэтээров. Люди высыпали из-за деревьев и встали на тротуаре.

Натыкаясь на упругие ветки, Виктор выбрался навстречу последней надежде.