Надежда Залина - Линия Маннергейма

– Я не виновата!

– Знаю. Я не собираюсь ничего делать. Никто тебя не арестует. Ну что мне сделать, чтобы ты поверила?!

Она так хотела верить ему, она изо всех сил пыталась это сделать, она до такой степени была занята этим, что не сразу сообразила, что они целуются. В этом было что-то нелепое и смешное, но Лера чувствовала, что это самый правильный поступок во всей ее жизни. Пожалуй, это было единственное, ради чего стоило жить.

Внезапно весь воздух куда-то делся. Лера с неохотой оторвалась от столь нужного занятия и принялась спешно пополнять запасы кислорода. Она старалась надышаться впрок перед новым рывком, чтобы хватило надолго. Он, улыбаясь, смотрел на ее усилия. И снова потянулся к ее губам. Поначалу у нее в голове проносились какие-то мысли и картины, затем они стали отрывочными, а потом исчезли вовсе. Она забыла обо всем. О своих неприятностях, о себе, об этом мире. Она проваливалась в какую-то бездну. Во всем этом были восторг и ужас одновременно. Она словно умирала и рождалась заново. Внутри рушились какие-то стены, с нее как шелуха слетали прошлые представления о жизни, от нее отваливались целые пласты прожитого, на лету превращаясь в пыль.

Поначалу она пыталась сопротивляться, но затем полностью отдалась во власть разрушения. Она сдавалась на милость непонятной силе и, глядя на обломки прошлого, понимала, что вовсе и не жила до этого момента. Она лишь возводила укрепления, чтобы укрыться от боли, которую причиняет жизнь, и пряталась от мира, от самой себя, от самой жизни. Они казались ей достаточно надежными, эти стены, чтобы защититься. Но как выяснилось, и самые неприступные сооружения иногда рушатся. Даже такие, как линия Маннергейма.

Лера чувствовала себя младенцем, вылетевшим в мир и еще ничего о нем не знающим. Внутри зарождалась какая-то волна, она поднималась вверх, на ходу набирая скорость и увеличиваясь в размерах. Эта волна поглощала на своем пути все, что попадалось, включая саму Леру.

Она почувствовала себя крохотной частицей, которую понесло неизвестно куда. Страх начал исчезать. Она ощутила себя волной, стала с ней единым целым и, полностью отдавшись этому ощущению, растворилась в нем.

Внезапно она увидела какие-то леса – сверху, словно пролетала над ними как птица. Потом появились холмы, затем скалы. Пейзаж сменился водной гладью. Она парила над водой, бескрайним морем, и вода казалась бесконечной.

Через какое-то время на водной поверхности появилась крохотная точка. Она росла и увеличивалась в размерах до тех пор, пока не превратилась в остров. Снова показались леса, на этот раз сосновые, и луга, на которых мирно паслись коровы. Они поводили очами и лениво отмахивались хвостами от мух.

Потом появились стены. За ними угадывался комплекс строений неизвестного Лере стиля. Внутри ходили люди в темных одеяниях. И лишь когда показалась церковь с луковкой, Лера поняла, что это монастырь. Двигаясь по темноватому коридору, она замедлилась у одной из дверей и постепенно просочилась внутрь. Это была небольшая комната аскетичного вида. Келья, догадалась Лера, хотя монашескую келью комната напоминала весьма отдаленно. За столом у окна сидел человек и напряженно вглядывался в экран работающего монитора.

Он, словно почувствовав, медленно повернулся навстречу, улыбаясь. И Лера увидела такие родные, знакомые до боли и любимые глаза.

– Здравствуй, сурок. Вот мы и встретились.

Она внезапно испугалась и открыла глаза. Как будто упала с огромной высоты. В желудке стало пусто. Все болело, каждая клеточка, словно она сломала все кости разом. Когда боль стала притупляться, Лера увидела, что лежит в комнате на ковре. Она скосила глаза и увидела рядом мужчину, который с тревогой всматривался в ее лицо.

– Что случилось? Тебе плохо? – Голос, который доносился до нее, был глуховат и плавал где-то далеко.

Лера попыталась переключиться на эту жизнь.

– Что?

– Ты так внезапно потеряла сознание, что я даже испугался.

– Скажи, то место, где живет дед, как называется?

– Как называется часть суши, со всех сторон окруженная водой?

– Значит, правда монастырь на острове?

– Откуда ты знаешь?

– Объясни еще, если у деда есть компьютер, почему он до сих пор не расщедрился на такую малость, как электронное послание?

– Он отправил тебе множество писем.

– Не получила ни одного.

– Он подписывался другим именем.

– И каким это, интересно?.. Отшельник! – поняла вдруг она. – Как же я раньше не догадалась!

– Хорошо соображаешь, – улыбнулся он.

– Лера, ты где? – послышался голос Вики из прихожей. – Выходи, я знаю, что ты здесь. – И каблучки громко застучали по квартире.

Лера повернулась к двери, а ее спутник, наоборот, отвернулся.

– Я такое расскажу!.. – в дверях показалась Викина голова. – Ой, – удивленно округлились ее глаза, – что это?..

Лера молчала, не зная, что ответить.

– Ну ты, подруга, даешь! – только и смогла выговорить Вика, немного приходя в себя. – Как это понимать? Я, можно сказать, сгораю на работе, а она… Где ты откопала… этого…

– Вика, сбавь обороты. – Лерин спутник наконец повернулся к сестре.

– Герман? – заморгала глазами Вика. – А ты что здесь делаешь?

– Интересно, почему все сегодня пытаются узнать, что я делаю в своей квартире?

– Герман, – медленно повторила Лера.

– Не просто, – гордо сказала Вика, – а в квадрате.

– Почему?

– Он Герман Герман, понимаешь?

– Мне нравится, – заулыбалась Лера. Значит, дедушкин правнук будет Герман в кубе.

– У вас, оказывается, все так далеко зашло? – поинтересовалась Вика.

– Вика… – угрожающе начал Герман.

– Это вовсе не то, – смущенно пробормотала Лера.

– Ой, не могу! – захохотала Вика. Она смеялась долго и так заразительно, что вскоре всех троих обуял приступ смеха. Вика улеглась рядом с ними на ковер и долго дрыгала ногами от веселья. Насмеявшись вволю, она села и скомандовала: – Даю пять минут на сборы! Как в армии. Пойду кофе варить. Я такое расскажу – обалдеете! – И хитро поглядев на них, вышла из комнаты.

Через несколько минут все были на кухне.

Вика разливала кофе, расставляла кружки, сахарницу и прочие принадлежности, раскладывала салфетки.

– Вик, не тяни, – не выдержала Лера.

– Так, – заговорила наконец Вика, усевшись в кресло, – начинаю. Про то, что произошло вчера на турбазе.

– Что за турбаза? «Семеновские ручьи»? – поинтересовался Герман.

– А ты откуда знаешь про «Ручьи»? – спросила Вика.

– Я приехал выяснить, что случилось со Смирновой.

– Да? – удивилась Вика. – А ты каким боком к этой истории?

– Долго рассказывать.

– Вика, – вмешалась Лера, – твой брат и есть Штирлиц.

– Кто?..

– Ну, помнишь… Мы еще думали, что это он ее…