Михаил Юдовский - Воздушный шарик со свинцовым грузом (сборник)

– А вам нащо?

– Хотив вас у гости запросыты.

– Ага. Зараз мий Стэпан прыйидэ, вин нас обох так запросыть…

– Такый лютый?

– Звир. Прыбье. Я тоби, скаже, курва, погуляю по москалях…

– А чого це я москаль?

– Стэпан колы злый, так у нього вси москали… Вы бы йшлы соби.

– Пиду, – кивнул я. – Бо дуже Стэпана боюся. Так вы не придете?

– Ни.

– И правильно. А знаете, все это вранье, будто нас какой-то груз к себе вяжет. Ничего нас не вяжет. Мы этот груз в себе носим.

– Якый щэ груз?

– Такый соби.

– Нэ зрозумила.

– Я тоже. До побачэння.

Я вышел из здания почты и зашагал по улице Свободы обратно к турбазе. К тому времени смерклось. Шел я неторопливо, потому что спешить было некуда. Дойдя до моста через Прут, я остановился, затем спустился вниз, к воде, и присел на какой-то пенек, торчавший из снега. Река, полускрытая сумерками, убегала вдаль, исчезая за поворотом. На мосту появились два темных силуэта.

– Ну що, – сказал один, – запалымо?

– Давай, – отозвался другой.

В темноте вспыхнула спичка, затем она погасла, и засветились два маленьких оранжевых огонька.

– Ты до Любкы на турбазу вэчэряты? – спросил первый.

– Но, – ответил второй. – А ты?

– А я на коляцию в рэсторацию [73] .

– Дорого.

– Та що там дорого. Сьогодни майно, завтра лайно [74] . Затэ у рэсторацийи москалив нэма. А на турбази ступыты нидэ, у москаля вляпаешся.

– Угу, – зловещим басом отозвался я снизу. – Повна турбаза москалив. Будэмо быты? Чы нэ будэмо нэ быты?

Мост так удачно отрезонировал звук моего голоса, что я сам немного испугался. Огоньки дрогнули. Некоторое время царило молчание, затем первый неуверенно спросил:

– Ты хто?

– Чорт, – ответил я.

– Тьху! – боязливо сплюнул второй.

– Нэ плюйся, бо вылизу, – пригрозил я.

Снова наступила тишина, затем послышался робкий голос второго:

– Вуйку, посьорбалы звидсы. Така лыха нич…

– А, можэ, набьемо чорту морду? – предложил первый.

– Я тоби зараз таку морду набью, – прогудел я, – що у зэркало дывытыся знудыть [75] .

– Вуйку, – второй потянул первого за рукав, – ходимо, га? Чы воно чорт, чы нэ чорт, а цэ лыха людына.

Первый – видимо, посмелее – перегнулся через перила моста и уставился в темноту.

– Убэры харю, – сказал я, – бо мэнэ вже нудыть.

– Ходимо, вуйку, – не унимался второй. – Цэ, ачэй, якась божэвильна тварюка. До крыминалу довэдэ…

Первый с сомнением покачал головой и по новой наклонился и глянул вниз. Я набрал пригоршню снега, слепил круглый шарик и запустил ему в физиономию.

– От зараза, – удивленно сказал первый, вытирая лицо. – Твоя правда, вуйку, пишлы звидсы. Бо-зна, що отому чорту ще прыйдэ в голову.

Они поспешно двинулись прочь от моста. Я встал с пенька и вскарабкался наверх.

– Гэй! – крикнул я им вдогонку. – Я набрэхав. Ничого я не чорт. Я кыйивський москаль з Бостону.

– Псых! – ответили мне уже издалека. – Скажэный. Алкоголик. Пишлы, вуйку, водкы выпъемо…

Они пропали в темноте. Я немного постоял, затем перешел через мостик и направился к турбазе.

В номере меня ожидал сюрприз: стол был сервирован парой бутылок вина, стаканами и тарелками с простенькой закуской, а на кроватях сидели, поджидая меня, Ярик и Леся с Тасей.

– Пришел, наконец! – обрадованно воскликнул Ярик. – Хеллоу, Майкл! Хау ду ю ду?

– Он что, уже выпил? – обратился я к Лесе с Тасей.

Те покачали головами.

– Девочки, вы не обидетесь, если я на минутку украду его у вас?

Те пожали плечами. Я схватил Ярика за рукав и вывел из номера.

– Это как понимать? – спросил я. – Что они делают у нас в комнате?

– А ты не догадываешься? – весело ответил Ярик.

– Догадываюсь. Мне только интересно, как ты…

– Последовал твоему совету, – объяснил Ярик. – Самостоятельно позаботился о светлом будущем. Ты кого выбираешь – Лесю или Тасю?

– А ты согласен на то, что останется?

– Вполне.

– То есть тебе все равно?

– Абсолютно.

– Ярик, это скотство.

– А ты, оказывается, моралист, да? Специалист по этике половой жизни?

– Просто ты, Ярик, никого не любишь.

– Я всех люблю! И всем готов отдаться… То есть, наоборот, всех готов отдать… Короче, Майкл…

– Кто?

– Извини… Мишка, не будь сволочью. Поддержи друга в светлом начинании. Вспомни, как мы красиво все распланировали накануне отъезда…

– Ладно, – сказал я, – пойдем. Нехорошо, когда девушки ждут.

Мы вернулись в комнату. Леся и Тася выжидательно сидели рядышком на кровати, как две неудачно сросшиеся и совершенно непохожие друг на друга сиамские близняшки.

– Прошу прощения у милых дам, – галантно улыбнулся Ярик. – Суета светских приготовлений… Милые, приятные хлопоты… К столу!

Мы расселись. Леся оказалась по правую руку от меня, Тася – по левую от Ярика. Воодушевленный Ярик откупорил вино и разлил его по стаканам.

– Предлагаю выпить за знакомство! – провозгласил он.

– Так мы же вроде уже знакомы, – удивилась Тася. Кажется, я впервые за все это время услышал ее голос.

– Это было шапочным знакомством, – объяснил Ярик. – Поезд, автобус, улица, столовая – все это убогость и нищета духа. А сегодня мы имеем честь лицезреть вас в нашем скромном, но гостеприимном жилище… Словом, выпьем!

Он был явно в ударе – должно быть, от предвкушения.

– Что-то Майкл сегодня молчалив, – заметила Леся.

– Я молчалив по жизни, – ответил я.

– Да? Не замечала.

– Потому что я застенчив и не люблю выставлять свою молчаливость напоказ. Но внутренне я молчалив.

– Шутишь?

– Нет. Просто за словами нужно уметь расслышать молчание.

Ярик разлил по новой.

– А теперь, девоньки, выпьем за вас! – объявил он.

– И за вас, – вежливо откликнулись девушки.

– Хорошо, за всех вместе и за каждого в отдельности.

Мы выпили.

– А вы, девчонки, где учитесь? – поинтересовался Ярик.

– В КПИ.

– Надо же! Я тоже. Странно, что мы не встречались.

– Так политех большой…

– Эт точно. Вы на каком факультете?

– Химико-технологическом. А ты?

– На инженерно-физическом.

– А ты, Майкл?

– Что? – невнимательно спросил я.

– Где учишься?

Я чуть было не брякнул, что учусь в инязе, но вовремя вспомнил, что я американец.

– В художественном, – сказал я.

– Да ты что! – восхитилась Леся. – Ты еще и художник?

– Что значит «еще»?

– Ну, кроме того, что ты… – Она замялась.

– Американец?

– Да…

– Леся, должен тебя разочаровать, американец – это не профессия.

– Я понимаю… Извини, я не то хотела сказать… Майкл, а ты нарисуешь мой портрет?

– Увы, – сказал я. – Не могу.

– Почему?

– Я давал клятву Леонардо.

– Какому Леонардо?

– Не какому, а какого. Леонардо да Винчи. Все, кто поступает в художественный институт, дают клятву Леонардо не рисовать и не писать портреты живых людей, пока не овладеют тайнами мастерства. Первая заповедь художника – не навреди.