Борис Пугачев - Игры желтого дьявола

Ответов на эти вопросы он пока не имел. Познание Европы только началось, и делать какие-либо выводы было еще рано. Родик постарался вернуться к планированию поездки в Карлсруэ, но мысли путались, и он, решив отложить все до утра, быстрым шагом направился в сторону от света, создаваемого на небе освещением центра города.

Утром он встретился с Вольфгангом в холле отеля и по дороге в офис рассказал о своем желании навестить друга и бывшего партнера. Оказалось, что до Карлсруэ можно за три-четыре часа добраться на поезде. Кроме того, рядом с этим городом находится знаменитый курорт Баден-Баден, и посмотреть эти места весьма интересно. Договорились, что сегодня завершат все дела, а завтра рано утром, если удастся связаться с Юрой, Родик сможет уехать, а на следующий день к вечеру вернуться. До отлета еще останется время поговорить о делах и отдохнуть.

Из офиса Родик позвонил Юре. Тот оказался дома и искренне обрадовался. Поток его восхищений никак не иссякал, и Родику даже стало неудобно так долго занимать деловой телефон. Он по старой привычке прервал Юру, обрадовав его тем, что привезет пару бутылок водки, а поговорить за их поглощением времени будет достаточно. Тот унял словесный фонтан и стал уточнять, где сможет встретить Родика. Это оказалось непростой задачей, поскольку, как пояснил Вольфганг, поезда курсировали часто и билеты на них покупались в автоматах перед отправлением. Надо было уточнять расписание. Подумав, решили, что Вольфганг, проводив Родика, перезвонит Юре и сообщит время отправления.

Договоры по согласованным накануне вопросам уже были готовы. Родик вместе с юристом подробно изучил их, сделав несколько замечаний. Основные из них после обсуждения с позиций германского законодательства были приняты, но некоторые входили с ним в противоречие, хотя и полностью укладывались в российские правовые рамки. Родик не стал спорить, считая, что поскольку о главном договориться не удалось, то остальное не столь принципиально.

После подписания Вольфганг предложил перекусить, а потом посетить один из лучших кельнских светотехнических магазинов. Родик с радостью согласился, поскольку надеялся почерпнуть там полезные идеи в части организации торгового процесса. Вскоре они очутились около двухэтажного здания в виде куба из тонированного стекла и металла. Внутри на огромной площади размещались светильники и различный сопутствующий товар. У Родика зарябило в глазах. Вольфганг принялся давать пояснения, делая экскурсы в историю фирм, создавших все это великолепие. Родик, раньше не задумывающийся о том, что в этой области человеческой деятельности существуют свои стили, своя мода, сейчас пребывал в состоянии ломки старых стереотипов. Он не стал говорить Калеману, что многое тут поразило его существенно сильнее, чем поставляемые им изделия, столь многогранно разрекламированные в Москве, понимая, что это следствие его вкусовых пристрастий. Однако мысль о возможности еще более масштабно заинтересовать московскую публику глубоко засела в сознании.

Они до закрытия бродили по магазину, и Родик ощущал себя как в галерее искусств, где залы сменяют друг друга, открывая все новые стороны великолепных форм, цветов и материалов. Перед уходом Родик попросил дать ему хоть какие-то каталоги или рекламные материалы. Вольфганга менеджер магазина хорошо знал, и Родик получил целую кипу красочных проспектов.

За ужином Родик не переставал обсуждать увиденное, уточняя детали и задавая все вновь и вновь возникающие вопросы. Только прощаясь, он спохватился и напомнил Вольфгангу о своей завтрашней поездке в Карлсруэ. Оказалось, что вокзал находится в нескольких минутах ходьбы от отеля. Родик предложил не тратить завтра время на его проводы, а сейчас сходить и выбрать поезд. Юре же позвонить из отеля. Вольфганг, как показалось Родику из чувства гостеприимства, начал возражать, но практичные соображения одержали верх, и вскоре они уже изучали расписание. Вольфганг все же продолжал испытывать неловкость. Это выразилось в чрезвычайно подробном инструктаже, начиная от покупки билета в автомате и заканчивая показом платформы, от которой будет отправляться состав. Родик, не желая обидеть партнера, терпеливо все выслушал и заверил в отсутствии каких-либо проблем.

Поездка до Карлсруэ оказалась приятной. Вагон был почти пустой, и Родик занял целое купе. Большая часть пути проходила по берегу Рейна, и он с удовольствием разглядывал пейзажи знаменитой реки. На вокзале у головного вагона поезда маячил Юра. Увидев Родика, он побежал, заключил его в объятия и сразу стал, как обычно, путано и возбужденно рассказывать о своей жизни. Родик уяснил только одно: Юра живет в общежитии в маленькой комнатенке и пригласить туда не может. Это не совсем вязалось с его рассказами по телефону, но Родик не стал подначивать друга, а просто сказал:

– Успокойся. Меня не очень интересуют твои жилищные условия. Лучше поведай, как обстоит дело с работой.

– Пока не здорово. Курсы языка я прошел. Имею социалхилфе. Это семьсот марок, но должен по четыре часа за это работать по две марки в час. Знаешь где?

– Нет, конечно.

– На кладбище. Просился на еврейское. Послали на собачье.

– Памятники, что ли, производишь?

– Это мне не доверяют. Подметаю в основном.

– Дворником, что ли, работаешь?

– В общем – да. Однако это временно. Если найду работу, то всего три месяца. Две недели я уже отработал.

– Здорово живешь.

– Пойми. Я должен начать здесь новую жизнь. Издержки неизбежны. Вот квартиру уже разрешено подобрать. Найдем – легче будет. Да и сейчас терпимо. Когда приехали… Я тебе не стал рассказывать. Нас вообще в лагерь на нары поселили. Так почти неделю держали, хотя кормили бесплатно и немного денег давали. Ритка моя запаниковала. Ну потом распределили сюда… Она успокоилась. Тебя не пришла встречать, так как сегодня наша семья дежурная по общаге. Она там убирается, а потом пойдет на работу.

– А она где работает?

– В доме престарелых. Это тоже социалка…

– О-хо-хо. Я знал, что эмиграция – тяжелое дело, но что настолько… Зачем мне по телефону врал?

– Ну-у-у… Уже все почти позади.

– Слушай, коль такое положение, давай махнем в Баден-Баден. Я сниму там номер в отеле. Пообщаемся. Мне Вольфганг сказал, что это рядом. Макнемся в минералку. Развеешься… В общаге небось и пить нельзя.

– Надо с Риткой согласовать… Ехать-то тут рядом. Заманчиво, конечно. Давай ей звякнем.

– Ты же говоришь, что она убирается?

– Ты что думаешь, у меня личный телефон? Там у нас общий. Кто-то обязательно подойдет, и ее найдут. Общага небольшая.

– Давай лучше я с ней поговорю.

– Не стоит. Она несколько изменилась. Лучше я сам… Вон телефон. Подожди здесь.