Борис Пугачев - Игры желтого дьявола

– Далеко еще?

– Да нет. Сейчас перейдем Тибр. Посмотрите замок Святого Анжела, а там рядом. Вас поразят площадь и собор, – ответил мистер Тосетто.

– Не сомневаюсь, Андреа, – отозвался Родик. – Давайте медленно поспешать, а то еще и обратный путь по этому пеклу предстоит.

– Обратно поедем на такси. Как раз к концу обеда успеем. Я вас понимаю. Нам, привычным к жаре, и то тяжело, но вы осматриваете великое. Стоит потерпеть.

– Я очень рад, что мы совершаем такую прогулку. Читал, представлял, но то, что уже увидел, – фантастично.

– Это вы видите только витрину. Надеюсь, нам удастся показать вам и сердце города. А сейчас, вы совершенно правы, нам следует поспешить к душе и мозгу не только города, но и всей Европы. Вперед по этому великолепному мосту.

Тибр по книжным описаниям представлялся Родику более мощной рекой, чем был на самом деле. Однако вид, открывающийся с моста, который они пересекали, подавил это ощущение, а цилиндр замка Святого Анжела придал всему окружению имперскую строгость. Родик пораженно застыл, желая полюбоваться величественной картиной, но его окликнули, и он устремился за своими спутниками.

Вскоре они вышли на широкую улицу, заполненную народом. Поверх голов просматривался, как пояснил господин Тосетто, ансамбль Ватикана с узнаваемыми сияющими куполами храма Святого Петра.

По мере приближения к площади толпа все больше сгущалась и наконец встала неподвижной стеной. Родик вопросительно посмотрел на спутников.

– Ох, сегодня же среда. Папа выступает. Нам повезло, но площадь осмотреть, вероятно, не удастся, – посетовал господин Моретти. – Хотя… Давайте попробуем протиснуться вон там по краю.

Родик послушно направился в указанном направлении, поминутно с кем-то сталкиваясь и извиняясь. За этим занятием он потерял из виду своих попутчиков. Оглядевшись, он понял, что идти лучше вдоль колоннады, и стал пробиваться туда. Действительно, между колоннами, которые закрывали обзор, людей было намного меньше, и Родик без особого труда вышел на боковой проезд в конце площади. Справа в направлении к храму тянулось ограждение, а между ним и фасадами зданий было безлюдно. Уставшего от жары и толкотни Родика это порадовало. Он, не задумываясь, поспешил в намеченном направлении. Тут толпа на площади загудела и заколыхалась. Родик ускорил шаг и оказался рядом, как он догадался по одежде, с застывшим на карауле ватиканским гвардейцем. Поодаль стояла цепочка сдерживающих толпу карабинеров. Никто не обращал внимания на Родика. Он свободно шел по намеченному пути и тут увидел шатер. Через несколько минут он был рядом и с удивлением догадался, что под навесом шатра стоит сам Папа Римский.

Родик продолжал по инерции двигаться к сооружению и наконец остановился метрах в двадцати, ощутив по устремленным на него взглядам неловкость.

Понять причину своего смущения он не успел, поскольку в это время Папа повернулся в его сторону, глаза их встретились, и великий понтифик перекрестил отделяющее их пространство.

Родику почудился мощный вздох толпы, в ушах зазвенело, в висках застучало и все слилось в единую звуковую гамму. Он с трудом удержал равновесие, и тут что-то заставило его застыть. Очнулся он, когда шатер был уже пуст, а со стоящих против него стульев поднимались люди.

Родика кто-то тронул за плечо. Он обернулся и увидел сначала Моретти, а невдалеке и всех остальных.

– Мы все были свидетелями, как вас благословил сам Папа, – перевел Кирилл слова господина Матео. – Поздравляем вас. Это огромное событие в вашей жизни.

– Это случайность. Я просто прошел куда не следовало…

– Случайностей в таких делах не бывает. Сюда так просто никого не пускают… Бог, верно, хочет, чтобы мы шли в Россию с вами. Какое у вас вероисповедание? – вмешался господин Муратори.

– Кхм. Сложный вопрос, Эрнесто. В детстве меня в православие окрестили, а несколько лет назад я в Токио покрестился… Точно не знаю во что, но основным документом Библия была.

– Плохо, Родион. Вам надо разобраться в этом вопросе. Теперь особенно. Я вижу предзнаменование. Ведь так, друзья?

Родик услышал гул одобрительных голосов и отчего-то засмущался. Горячая волна прошла по телу, и пот заструился так, что стало застилать глаза. В голову полезли странные ассоциации. Почему-то вспомнились лучеплановские люстры в виде парящих металлических парусов, увиденные им еще в Кёльне и многократно обсуждаемые здесь с господином Муратори. Родик оглянулся и, увидев рядом их автора, оперся на его руку. Что-то говорил господин Тосетто, но Родик никак не мог в это вникнуть, поскольку его думами вдруг овладела фантазия о многорукой статуэтке Оксы и изображающей еврея фигурке, привезенной из Варшавы. Родик не успел осознать суть видения, как почувствовал головокружение, и перед взором пронесся слепящий вихрь из солнечных лучей, а потом навалилась непросветная темнота.

– Что с вами? – услышал он чей-то далекий голос.

Родик сделал над собой усилие, и гудящая площадь с окружающими его спутниками вернулась в прежнее состояние.

– Жара, похоже, меня доконала, – устыдившись минутной слабости, произнес Родик и, тряхнув головой, предложил: – Народ расходится. Может, нам удастся попасть в храм Святого Петра? Он ведь здесь похоронен?

– Сикуро, – за всех ответил господин Бертольди. – Синьоры… Давайте проводим господина Жмакина. После случившегося он просто обязан посетить храм.

Собор поразил Родика своими внутренними размерами, а уже потом восхитил внутренним убранством. С детства ему внушали, что Исаакиевский в Ленинграде чуть ли не самый большой в Европе. Здесь же можно было разместить с десяток таких сооружений. На чем держатся своды этого сияющего золотом пространства, было не ясно. Казалось, что оно постоянно расширяется, а обрамляющие его стены парят в воздухе. Родик шел по огромному помещению и чувствовал, как живет и дышит камень. Ему вспомнились уверения Майора и Лейтенанта о существовании живых камней. Тут об этом свидетельствовало многое. Вероятно, резчики и строители сумели раскрыть жизнь камня, создав иллюзию вечного существования, а может, это явилось плодом воспаленного недавними событиями воображения. Родик сделал круг, потом еще. Его спутники терпеливо ждали. Уходить не хотелось, но, дав себе слово сюда вернуться, Родик присоединился к компании, и они направились к выходу.

На улице Родик физически ощутил изменение пространства. Несмотря на бездонное небо, все вокруг казалось нереально маленьким. Он обернулся и застыл. Перед ним было обыкновенное здание, не создающее особого впечатления. Да – красивого, да – монументального, но не более. Сказка осталась где-то за дверями, а вокруг текли обычные будни красивой площади, без прежнего скопления народа, и ничто не мешало рассмотреть ее архитектурные особенности. Они пересекли ее, остановившись на мгновение около белой линии.