Михаил Нисенбаум - Почта св. Валентина

Человек-парадокс Звонарев взялся соединить несочетаемое: хищный инстинкт охотника и оседлые радости брака. Расчет был прост и гениален: если мужу так мила охота, пусть трофеем в этой охоте будет не утка или зазевавшийся глухарь, а родная жена. Крякнув программу, Паша принялся за дело. Первоначальная идея связать образ супруги с «аптечками» (например, уткнувшись в расставленные по углам женины истуканы, стрелок поправлял бы здоровье, отнятое в схватках) была похерена как ничего, кроме похеривания, не заслуживающая.

Женщина, залечивающая раны, подол, в который можно уткнуться после сражения, женщина-бинт, женщина-ватка, женщина-мазь Вишневского – вовсе не тот образ, который мог вдохновить бойца и зверолова. Аппетитная Наталья должна стать трудным призом, Еленой Прекрасной, яблоком раздора! Пусть она возникает не в моменты передышки, а на пике напряжения сил! Кульминация ощущений в игре приходилась на встречу и поединок со слюнявыми душегубами. Превосходно! Значит, счастливый исход борьбы должен означать чудесное преображение чудовища в красавицу.

Звонарев по четырнадцать часов не вставал от своего «мака», сотрудники АйТи-отдела хихикали, наблюдая самозабвенные гримасы на пухлой физиономии, голубоватой в свете монитора. На седьмой день любовная бродилка-стрелялка была готова. Утром в пятницу двадцать шестого октября полуотставленная супруга Наталья Сыромякина в прелестном халатике лилового цвета, напоминающая хорошо созревшую малышку из Цветочного города, открыла дверь Звонареву. Поминутно поминая черта, свою глупость и незавидную долю, бледнеющая красавица следила за тем, как избавитель потрошит в мужнином компьютере папку с игрой, как подменяет файлы и нажимает на старт.

Зазвонил телефон, Наталья одновременно подпрыгнула, взвизгнула и уронила Пашин рюкзак. Полными ручками замахала она на Пашу, мол, закруг ляйся и катись, проклятый. Паша успел запустить игру, убедился, что на экране появился зазубренный ржавый полумесяц, пробитый двумя ржавыми же гвоздями (левый рог полумесяца выпускал розовый бутон, а острие правого гвоздя прокалывало алое сердце). На этом проверку пришлось прервать: красавица Сыромякина, которая вопреки сценарию превращалась в неспокойное чудовище, чуть не пинками выпроводила на лестницу Звонарева, до последней секунды рассчитывавшего на слова приязни, чашку того-сего и игривые гляделки с заказчицей.

Глава семьи Валерий Сыромякин вернулся домой поздно, в половине одиннадцатого. Отказавшись от супа тартар и форели под соусом песто по-генуэзски, собственноручно приготовленных супругой на ужин, он проследовал в кабинет, откуда через пять минут вернулся на кухню, грозно задирая брови на жену, сидевшую без единой кровинки в лице под сенью корейской микроволновки.

– Наталья! Че за дела, а? Ты залезала в мой комп?

– Валеркин, прости! Понимаешь, хотела подарок, сюрприз тебе устроить.

– А если тебе в сумку сюрпризов наложить, ты бы как? Нормально?

Тут Наталья вспомнила инструкцию Звонарева и пролепетала:

– Валер, этот… как его… оригинал… Тьфу, исходник – на диске, лежит у тебя на тумбочке. Не переживай! Все сохранила, ничего не испортила. Может, все-таки покушаешь?

– «На диске, покушаешь…» Я уже столько уровней прошел, это как? А, что с тобой говорить!

Оставив после себя небольшой сердитый сквозняк, муж покинул кухню и вконец расстроенную жену. Впрочем, думала обмирая Наталья, потратившая два часа на визажиста и еще два на приготовление особенного ужина, худшее впереди. Она тихонько сидела на краешке табурета, боясь неосторожным телодвижением пробудить лихо, чей сон всегда так некрепок.

Прошло несколько минут. Вдруг из глубины квартиры донесся смех. Такого стенобитного гогота Наталья не слышала никогда, даже в мужской раздевалке, куда случайно зашла в восьмом классе. Что-то зазвенело там, в страшном кабинете. Новые раскаты! Наталья поправила волосы. Села поудобней, положила ногу на ногу. Потянула край халатика и засмотрелась на свою напрасную красоту. Хохот повторялся каждые две-три минуты, не теряя ни в силе, ни в грубости, точно муж заходился от какого-то препохабного анекдота. Через полчаса Валерий вышел на кухню, и это был совсем другой Валерий. Лицо его было красно, волосы встрепаны.

– Прикольный сюрприз, – хохотнул он, глянув блестящими глазами на робкую жену. – Ну красава ты!

Что-то нехорошее было в его сверкающих глазах и хохотке, что-то подозрительное и неприятное, точно смеялся он именно над ней. Наталья Сыромякина не успела разобраться в своих ощущениях, потому что Валерий (Сыромякин же), не переставая похохатывать, подхватил жену на руки с неузнаваемой силой, и там, в шелково-лавандовой сумятице спальни они перешли на следующий уровень. Когда эта умопомрачительная бродилка-стрелялка была совместно пройдена и оба Сыромякиных, бурно дыша и издавая жалобные стоны, победили, Наталья прижалась к мужу и прошелестела:

– Ну, милый, как тебе мой подарок?

Тело супруга, едва успокоившееся, опять тряхнуло.

– Че ты ржешь, моя кобыла? – Смех мужа опять насторожил Наталью.

– Ты сама-то свой подарок видела? – Сыромякин старался подавить смеховые судороги.

Тут красавице вновь случилось похолодеть. Готовя сюрприз мужу, она сделала его и себе. Как можно было не проверить этого остолопа из фирмы? Что же там такое может быть, охнула она задним числом, если, разумеется, такое возможно. Чего это Валера едва люстру не сбил своим дебильным хохотом? Может, толстый обалдуй пририсовал ей чего-нибудь? Или заставил издавать ужасные звуки? А вдруг он приставил ее голову к чужому телу? Внезапно привиделась Наталье жуткая картина: немецкая овчарка с ее, Натальиной головой, злобно смотрит с экрана, глаза наливаются кровью, и вдруг начинает лаять на мужа!

– Покажи! Покажи мне немедленно! – Она подскочила с кровати, натягивая халат.

– Что, прямо сейчас? До завтра не потерпит? – удивился Сыромякин.

– Вставай, Сыромякин! Иначе я не усну… И тебе не дам.

– Ты ж ненавидишь игрушки! Ну хорошо-хорошо. Невозможная женщина!

Пригвожденный полумесяц с розой и сердечком, каменные кнопки, зал, облицованный грязным гранитом. Пространство развернулось, и Наталья увидела толстенный ствол чеготомета, которым был вооружен Валера. «Ну и подвальчик! Бутырка отдыхает, – подумала она. – Надо ему кабинет отремонтировать в таком плане». Игрок двинулся зигзагами через зал, но тут из-за поворота вылезла какая-то трехногая ливерная сволочь с диатезом на сплющенной морде и долбанула Валеру так, что у него в глазах поплыли кровавые туманы. Но Сыромякин и сам был не промах; засопев от азарта и обиды, он выпустил в ливерную сволочь две пол-литровые молнии. Гнусь осела помойной кучей, задымилась и стала меняться в лице (если можно назвать лицом бывшую тушенку, шмякнувшуюся на тротуар с высоты третьего этажа): куча как-то собралась, подтянулась, похудела-постройнела-порозовела и превратилась в Наталью, которая тут же кокетливо помахала игроку пухлой ручкой. На ней была коротенькая юбочка и полупрозрачная блузка, не умевшая и не желавшая отнять у зрителя спелые Натальины прелести. Превращение так потрясло молодую женщину, что она, не проронив ни звука, прикрыла рукой грудь. Муж опять затрясся от хохота и приобнял Наталью, передавая свои судороги и ей. Придя в себя, она отстранилась.