Нил Кедров - Капитан Женька. Нелогичные рассказы

По тем временам заводской Дворец культуры был как есть Дворцом. Можно сказать, что людям, уставшим от военной жизни, его колонны, люстры и мрамор отогревали душу. По части свободного времени в Поселке до Дворца тоже ничего не было. А с ним появились разные кружки – танцы, хор, духовой и струнный оркестры, народный театр, моделирование, рисование. Они быстро заполнились не только детьми, но и взрослыми.

Все были довольны! Лишь наверху нашлись завистники. «Излишества, допущенные в отделке здания», пробудили ревность. Они даже захотели отобрать у Павла Александровича партийный билет. Бабушка говорила, так бывает, когда сами ничего не умеют.

– Еще та история! – возмущалась она.

Чем все закончилось, 5-классник Женька увидел собственными глазами. Точнее, услышал. Он сидел с кларнетом в оркестровой яме Дворца культуры и глазами видеть ничего не мог. Заводу вручали Красное Знамя. Об этом объявил партийный секретарь. Он возвышался над столом, покрытым красным сукном, и докладывал об успехах. Доложив об одном, отпивал воды и приступал к следующему. Зал слушал молча. Так было заведено. Сначала доклад, потом Знамя, потом буфет, а в самом конце – концерт или танцы. Женька тоже знал этот порядок. Не в первый раз он сидел, дожидаясь, когда настанет время играть туш. Но сегодня сидеть было особенно скучно. Успехи не кончались.

Поначалу Женька прислушивался к ним, а потом радостным шепотом сообщил соседу:

– Столбиком!

Сосед с трубой, закрученной кольцами, выразительно повращал пальцем у виска. Успехи столбиком, надо же такое придумать?! Но ответить Женьке не успел. Тишина, сморившая зал, треснула. Прямо из середины рядов, куда целилась люстра, вырвался звонкий лозунг:

– Да здравствует коммунизм и Пал Саныч!

Люди всегда понимали, кто по-настоящему заботился об их благе.

3

Пройдя две войны – финскую и Великую Отечественную, – Иван Захарович и Иван Фролович часто болели. В 1942 году Иван Захарович получил контузию. Женька не знал, что это такое, но ярко представлял, как именно контузия стала причиной всех его хворей. Можно было лечиться в заводской больнице, она тоже располагалась в лесу и считалась, что надо, к тому же из ее окон виднелось сельское кладбище. «Кладбище рядом – это удобно», – серьезно утверждал дедушка. Но большинство фронтовиков клали в клинику при медицинском институте. В центре города.

Вместе с бабушкой внук часто навещал деда. Входя в здание, больше всего он поражался больничным коридорам. Высокие и длинные улицы, какими коридоры виделись с нижины́ его роста, были заставлены стеклянными шкафами, упиравшимися в потолок. «Как в лаборантской», – приятно удивлялся Женька. Однако, проходя мимо, пропускал вперед бабушку. Потому что в шкафах тускло мерцали банки из толстого коричневого стекла, а в них плавали змеи, лягушки и целые человеческие головы, только совсем маленькие. Повсюду сновал медперсонал в белых одеждах, больные в застиранных халатах, посетители с авоськами, набитыми едой. Однако Женьке казалось, что все, что находилось в банках, таращилось именно на него. Поэтому он никогда – даже во сне – не хотел стать доктором.

Однажды дедушка вынес внуку подарок. В мастерских больницы, приспособленных под трудотерапию, он вырезал деревянный пистолет и красивые, с завитком на носу снегурки. Тоже деревянные, они крепились веревками под валенки. Коньки тогда были не у каждого и являли для Женьки большую радость. Но пистолет – другое дело, он был как настоящий! Сержант, бравший Берлин, знал толк в оружии.

4

Длинный барак, сколоченный из посеревших от дождей досок, делил Женькин двор ровно посередине. Словно мягкий батон, он был нарезан на закутки. В них соседи хранили дрова, ненужный скарб, содержали мелкую живность – кур, гусей и кроликов. «Травы на них не напасешься», – жаловался Женька бабушке. Каждое утро дедушка посылал внука в парк, что начинался за забором – березы и сосны загадочно шумели в нем днем и ночью. Там, на залитых солнцем полянках, внук рвал молодую траву, складывал в мешок и приносил кроликам.

В своем отсеке дедушка соорудил дачу. Смастерил столик, табуретки, топчан и душными ночами уходил туда спать. Бабушка не возражала, чтобы и маленький Женька спал там же. Дедушка и внук любили это занятие. Оно сближало их. И хотя света, что отбрасывал огарок, едва хватало – воздух подталкивал фитилек, а тот колыхался и боялся погаснуть, – он создавал ощущение уюта. Нисколько не хуже, чем в доме.

– Зачем ты повесил на дверь бабушкину тюль? – спросил Женька

– От комаров, – ответил дедушка.

– Давай закроем дверь. Я боюсь.

– У тебя же пистолет!

– Так он деревянный.

– Это неважно.

Иван Захарович накрыл Женькину голову ладонью. Она была большой и шершавой.

– С любым оружием не страшно.

Во все глаза Женька смотрел на деда, а в его детском воображении – как в калейдоскопе, подаренном на день рождения – закрутились картинки с пистолетами, пулеметами и пушками. Со всем этим арсеналом Иван Захарович управлялся легко и косил немцев пачками. «Да-а, – прикидывал в голове Женька. – Такого дедушки ни у кого нет». Его опять, как в случае с Пал Санычем, неумолимо потянуло поделиться. Все равно хоть бы и с кем.

Когда Женька стал взрослым, он начал соображать, что оружие, о котором говорил дед, – это то, что ты знаешь и умеешь лично. Обладание именно этим «оружием» делает людей бесстрашными и приносит удачу.

5

Как у мамы с бабушкой, у Ивана Захаровича тоже имелись награды. Орден Красной Звезды и три медали: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией». Дедушка не показывал их. Зато бабушка часто доставала его награды из резной шкатулки. Делала это специально для Женьки и даже разрешала играть с ними.

Обычно Женька сидел в одиночестве за круглым столом, на котором были разложены свидетели дедушкиных подвигов, и молча перебирал их. Трогая пальцами холодный металл, он «думал о войне». Награды были такими увесистыми, что Женьке не удавалось взять их в одну руку. «Это вам не просто так!» – рассуждал Женька. На одном луче Красной Звезды рубиновая эмаль была сколота. Женька был уверен, что это от вражеской пули. «Это орден спас дедушку!» – считал он.

Но больше всего Женьке нравилась медаль «За отвагу». Слово «отвага» представлялось ему главным настолько, что он нисколько не сомневался – именно его дедушка Иван Захарович и победил всех фашистов.

В 2010 году Минобороны России разместило в интернете банк данных «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.». Лишь тогда Женька узнал, за что его дед получил медаль, так полюбившуюся в детстве. Узнал не по рассказам бабушки, а как будто с экрана компьютера пахнýло пόтом. Солдатским и всамделишным. В приказе дедушкин командир четким почерком записал, что награждает: «… разведчика-наблюдателя, красноармейца Иванова Ивана Захаровича за то, что он при боях 26–30.6.44. при форсировании р. Днепр в р-не дер. Стайки Чауского р-на Могилевской области, умело, точно, быстро выявлял и доносил командованию о местах расположения огневых средств и живой силы пр-ка. В боях проявил мужество и устойчивость. <���…> канд. в члены ВКП (б) с 1943 г., русский, в Красной Армии с 1941 года…» Приказ был отдан 10 июля 1944 года 945-му артполку 380-ой Краснознаменной Орловской стрелковой дивизии.