Воронцов Саша - Мертвая романтика. Книга первая: Alternative rock

Закрыв глаза, Шеньян поднял табличку. Черт с ней, с зарплатой и деньгами, поголодает месяц, не умрет же, а проездной у него оплачен. Сердце быстро забилось, а перед глазами вновь появилось лицо девушки. Он очень хотел узнать ее тайну. Он должен ее узнать!

– Раз, два…

Кто-то поднял табличку. Аукционист улыбнулся и принял ставку. Слева послышался удивленный шепот, два или три участника подняли таблички, и цена увеличилась вдвое.

Юшин опустил голову. Что ж, он знал, что сидит в окружении людей, для которых его зарплата – мелочь в кармане и которые могут приобретать то, что ему нравится, не пытаясь постоянно выгадывать копейки. На душе стало горько и немного противно.

– Лот продан номеру двадцать один, благодарю.

Юшин повернулся к Анджею. Тот кивнул аукционисту и опустил табличку с номером двадцать один.

– Только не говори, что тебе приглянулся молитвенник.

– Почему нет? Моя мать из благородной семьи польских аристократов, она наверняка была католичкой, а я чту традиции семьи.

– Не ври, пожалуйста, ты «Отче наш» даже на русском не знаешь, а молитвенник на немецком. Кроме того, твоя мать и ее родители жили при Советском Союзе, в котором процветал атеизм.

– Ох, да расслабься. Скоро аукцион закончится, выскажешься.

Предпоследним лотом оказался «Волшебный фонарь» с автографом. Его появление вызвало ажиотаж: многие собрались, выпрямились и приготовились. Озадачено глядя на суету, Анджей прошептал:

– Все так оживились, это что-то стоящее?

– Не так давно автограф Цветаевой Керенскому был продан более чем за восемь миллионов рублей, – ответил Юшин, погруженный в мысли.

Покупка другом молитвенника не давала ему покоя. Гаров не проявлял никакого интереса к религии, книги предпочитал ценные, дорогие или красивые – то есть молитвенник он купил для него, Юшина? Но он же знает, что Юшин ненавидит быть в долгу!

«Лучше предупреди его, чтобы не покупал «Волшебный фонарь», – прошептал Хайд. – В тот раз цену набил автограф, «пустая» Цветаева и четверти не набрала бы».

Анджей тем временем прикусил губу, быстро обдумывая ситуацию. С одной стороны, цена уже подскочила в несколько раз и превысила то, что он готов отдать за книгу, которая ему, откровенно говоря, безразлична. С другой – это может оказаться выгодным вложением. С третьей – отце убьет его, придется договориться о ссуде или брать в долг, а у него были некоторые планы на ближайшие зарплаты.

– Я бы на твоем месте не брал, – прошептал Юшин. – В прошлый аукцион все решила фамилия Керенского, а сейчас автограф неизвестному лицу.

Поднявший было руку Гаров замер.

– Уверен?

Юшин помедлил. Уверен ли он? Разве можно доверять внутреннему голосу, который что-то советует? Он даже не знает, кто такой Хайд и можно ли ему верить. Если Хайд – это его вторая личность, то знает он не больше первой, а Юшин впервые видел эту книгу.

– Да. К тому же ты не любишь поэзию Серебряного века.

Анджей усмехнулся и опусти табличку. Сидящий через проход от них мужчина, чей разговор подслушал Юшин, усмехнулся и тоже опустил руку.

Аукцион закончился через девятнадцать минут. Потянувшись, Анджей подождал, пока основная толпа уйдет и подошел к аукционисту, о чем-то переговорил и сел на ближайший стул. Юшин подошел к нему.

– Ты что-то ждешь?

– Да, заберу покупку.

– Может, объяснишь, зачем тебе, атеисту, молитвенник на языке, которого ты даже не знаешь?

– Может, я решил начать учить немецкий?

Юшин отвернулся.

– Не хочешь – не говори. Но если это только, чтобы подразнить…

– Прошу, можете пройти и оплатить, – перебил его парень в строгом костюме.

Анджей встал.

– Я скоро приду и объясню. Подожди меня.

Сев на стул, Шеньян достал книгу и наушники. Обычно чтение успокаивало его даже, если он из-за сильного волнения не мог понять смысла. Сами буквы, складывающиеся в слова, действовали гипнотически. Но в этот раз он даже не пытался сложить буквы в слова; сказывались пережитое волнение на самом аукционе, нетерпение услышать объяснение приятеля и обида на него же. Кроме того, совсем в глубине души Юшин надеялся, что сможет прикоснуться к молитвеннику и – как знать – вдруг этого хватит, чтобы вернуть видение?

Анджей вернулся через одиннадцать минут.

– Меня радует уже то, что эта штука не разваливается на части, – усмехнулся он, бросив книгу Юшину. Тот едва успел поймать ее. – Держи, это подарок.

– В честь чего?

– Дня рождения.

– У меня уже был.

– В честь моего дня рождения.

– У тебя тоже давно прошел.

– Ты не знаешь, когда он.

– Знаю, ты меня пригласил в стрип-клуб тогда.

– Точно… Хм, в честь Нового года? Китайского, нет, малайского или аргентинского.

– У них он тоже прошел.

– В честь дня независимости Франции.

– Во-первых, оно 14 июля, во-вторых, мы в России.

– В честь дня независимости твоего института!

– Нет такого праздника.

Скорчив неприятную рожу, Анджей развел руками.

– Я могу сейчас открыть Википедию и найти десять праздников на сегодняшнюю дату, или мы может пойти выпить чай. Мне больше нравится второй вариант.

Вздохнув, Юшин встал и убрал молитвенник в сумку. Послышавшийся было шепот тут же стих. Внимательно наблюдающий за ним Гаров тут же улыбнулся.

– Спасибо. Но за чай плачу я, – тут же отозвался Юшин, убирая наушники.

– Без проблем.

– Пошли в тот ресторан при Концертном зале Чайковского.

– В «Чайковский»? Я против.

– Почему? Считаешь, что у меня мало денег?

– Нет, там готовят весьма средний кофе и мне не нравится их чайный ассортимент. К тому же я надеялся прогуляться по Патриаршим прудам и не хочу делать крюк и идти до метро, потом обратно… Если хочешь, возле прудов есть прекрасное место с вкусным кофе.

Кофе оказался действительно вкусным, без лишней горечи, девушка-бариста приветливой, а цены достаточно высокими, чтобы Юшин не чувствовал себя в долгу за книгу. Забрав заказ, парни пошли к пруду. По нему медленно плыли белые лебеди, временами бросаясь к брошенному гуляющими угощению. Возле желтого павильона с колоннами стояли с удочками несколько мужчин, возле них, завороженно глядя на лебедей, сидел мальчик лет восьми в яркой панамке. По дорожкам прогуливались люди: родители с колясками, дети на велосипедах и самокатах, бегали несколько спортсменов.

Проводив взглядом девушку в коротком топе с высоким хвостом, Анджей хмыкнул.

– Диана не одобрит, – произнес Юшин.

– Принцесса Ди не обращает внимания на временных фавориток.

– Ты уверен, что эта девушка удовлетворится ролью фаворитки?

– Нет, конечно, меньше чем корону ей можно не предлагать. Так чем тебя так заинтересовала эта книга? В ней есть что-то особенное?