Юрий Сидоров - Портрет

– Давай, паря, вставай, и поехали к завхозу грузиться, – распорядился мастер, шумно дососав чай с самого донышка кружки.

Алексей быстренько допил пахнущий шиповником напиток, вкуса которого, равно как и похлебки, не запомнил, и вскочил, расправляя складки на рубахе под ремнем. Ему хотелось, чтобы Поля оценила надраенную до блеска бляху, но Овечкина уже начала расставлять миски на столе в ожидании появления бригады.

– Ты это… бывай! – промычал он Поле слова прощания, не очень уместные при расставании с девушкой.

Та ответила просто и буднично:

– Ребятам привет от меня передавай! А Люсе отдельный персональный поклон. Соскучилась я по всем, слов нет!

Хотиненко принялся проклинать себя из-за овладевающего им при встрече с Павлиной смущения. Получив на складе мешок с мукой, он от досады с силой грохнул грузом прямо о днище телеги и попал то ли на шляпку гвоздя, то ли еще на что. В результате мешок, говоря словами моряка Ваньки Локтионова, получил пробоину ниже ватерлинии. Обнаружился сей печальный результат не сразу, а когда телега, ведомая уставшей Ночкой, преодолела пару километров.

Каждый ухаб на дороге вносил собственную лепту в дело освобождения очередной горсти муки от сдерживающих оков мешковины. В результате, когда приехали в лагерь, добрую четверть, а то и треть содержимого надо было вычерпывать с покрытого брезентом дна и носить мисками. Именно к этой срочной деятельности и был привлечен вернувшийся после музейного культпохода Мотька.

Ночью Алексею не спалось. Он так и сяк, с разных сторон, обдумывал неутешительные итоги поездки к Поле, корил себя на чем свет стоит за нерешительность и трусость. Потом находил оправдание: мол, это сейчас, лежа на койке вдали от предмета своих воздыханий, все легко и просто, а попробуй там, на месте, где от каждого Полиного взгляда уходит-замирает душа и ничего нельзя с собой поделать. Лешка вертелся с боку на бок, потом в одних трусах вышел из палатки по малой нужде. Ночь оказалась довольно прохладной, зато в облаках появились разрывы, сквозь которые, будто подмигивая, то появлялся, то исчезал лунный серп. Все предвещало, что второго выходного точно не будет. Лешка вернулся в палатку и наконец заснул.

Матвей вонзил штык лопаты в землю и с трудом выкинул наружу еще немного грунта. Последняя ступенька ямы приобретала законченные очертания. Немилосердно жарящее солнце заливало потом глаза. Оголенное до пояса тело напоминало местами жеребенка в яблоках: кожа по второму разу отваливалась лоскутками.

Жара иногда стала перемежаться ливнями. После того, первого, прошумели еще пара таких же по силе. Правда, выходных теперь Палыч не объявлял. Горький опыт, когда после первого ливня покосились и разболтались почти половина установленных опор, требовал новых решений. Оно и понятно: в бригаде, кроме Палыча, не было профессионалов. А на одном энтузиазме тут выехать не случилось. Да и сам мастер – спец не по строительству ЛЭП, а по их эксплуатации. Неудивительно, что Палыч тоже промашку допустил поначалу. Хотя надо отдать ему должное. Мастер три раза ездил в штаб строительства, но результата добился – выделили цемент, причем в неплохом количестве. Мешки поместили не просто под навес, а в специально сооруженную брезентовую палатку, которую Палыч велел укрепить так, чтоб любой ураган могла выдержать. Условия для цемента были созданы просто барские, ни в какое сравнение не идущие с жилой палаткой. Последнюю, правда, тоже укрепили, и она пережила последующие ливни без катаклизмов.

Мотьке понравилась работа по приготовлению бетона. В большое металлическое корыто, именуемое Палычем емкостью, надо было засыпать цемент, песок, щебень. И залить водой, которую таскали из небольшой, впадавшей через несколько километров в Мотовилиху, речушки, названия которой ребята не знали. А дальше аккуратно размешивать содержимое корыта лопатой, ощущая с каждым движением, как эта разнородная масса становится единым целым, приобретает тягучесть и внутреннюю силу. Матвей смотрел на поверхность корыта, и ему чудилось, что не лопата под его руками заворачивает то по часовой стрелке, то против, а это ниспадающие на плечи волосы Ревмиры кружатся в сказочном хороводе и зовут к себе с такой силой и нежностью, перед которыми невозможно устоять. Но устоять было необходимо: денечки горячие, выходных нет и не предвидится, а значит, свидание откладывается. Хорошо хоть, что не пройденные до Соцгорода километры скоро начнут сокращаться. Палыч подумывает о переносе лагеря, чтоб не тратить утром-вечером лишнего времени на дорогу туда-назад.

Закончив подготовку очередной ямы, ребята уселись на траве перекурить. Настроение было не ахти: работа однообразная, кормежка хоть и получше стала, но хотелось побольше и поразнообразнее. Из Соцгорода никаких новостей. Что там на строительстве происходит? Котлован под первый цех закончили? А под второй? Военные строители прибыли? Палыч, которого ребята теребили с расспросами после каждой поездки в штаб строительства, отделывался фразами, из которых ничего толком не становилось ясным. Например, на вопрос о прибытии долгожданного батальона, а лучше двух, он отвечал набором мало связанных между собой слов, густо пересыпанных междометиями. Удавалось лишь уловить, что электроэнергия от их ЛЭП нужна не только для самой стройки, но в первую очередь для лагеря, который вот-вот начнут строить. Что за лагерь – полная загадка. И зачем его устраивать в стороне от палаточного городка на пустом месте? Может, это наметки другого квартала будущего Соцгорода?

Надеялись, что Палыч, сегодня снова поехавший закрывать наряды, привезет из штаба свежие и проясняющие суть дела новости. И мастер, вернувшийся к концу рабочего дня, ожиданий не обманул. Новости были, да еще какие!

– Собирай ребят! – останавливая Ночку, крикнул Палыч Егорову.

Когда все, не заставив себя ждать, сгрудились возле стола у палатки, мастер, немного покашляв для важности в ладонь, огорошил:

– Шабаш! Завтра последний день. С утра, ежели успеем, поставим опоры в готовые ямы, а после будем дела передавать.

– Как так? – послышалось со всех сторон. – Мы не справляемся? Кто вместо нас? Красноармейцы?

Мастер молчал, разглядывая носки густо покрытых пылью сапог.

– Палыч, что случилось? Скажите, наконец! – ребята всё плотнее обступали мастера.

– Тут такое дело, – снова откашлялся в кулак Палыч. – Сюда придет новая бригада, специализированная, не с вашей стройки. Они ЛЭП достроят и запустят. Провода все равно не мы должны были монтировать, а они. Сказали, бригада эта раньше начать может, потому мы и не нужны более. Все равно лучше нашего сделают.