Юрий Сидоров - Портрет

Ребята, успевшие разомлеть от вступающего в свои права жаркого дня, не обратили на чубатого парня должного внимания, чем задели его.

– Ты, Евгений, навел бы порядок у себя, – нарочито громко заявил пришедший Кудрявцеву. – Дисциплину подтягивать надо.

– Ребята, начинаем! – забарабанил ладонью по обеденному столу Женька.

Установилась тишина. Чубатый выждал еще какое-то время и, отбросив характерным жестом волосы со лба, заговорил, ввинчивая слова, будто шурупы:

– Зовут меня Виталий Кожемякин. Я прислан крайкомом комсомола сюда, на строительство, в качестве комсорга. Кандидатура моя согласована с ЦК ВЛКСМ.

– А разве по уставу комсоргов не выбирают? – спросил Гришка Невзоров, лукаво прищурив глаз.

– Помолчи ты! – остановил Невзорова Кудрявцев. – Сначала послушаем то, что скажет товарищ Кожемякин, какие задачи поставит, а вопросы потом.

– По уставу можем отдельно поговорить. Нарушений никаких нет, но это не главное, – Мотьке показалось, что Кожемякин стремится побыстрее уйти от этой темы. – Товарищи! Все вы знаете решения IX съезда комсомола.

– Конечно, – подал голос моряк Ванька Локтионов, – там рапорт был от краснофлотцев по итогам первых лет шефства комсомола. У нас потом на каждом боевом корабле разбирали, собрание было.

– Ты краснофлотец? – переспросил Кожемякин и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Это хорошо. Подавай тогда личный пример, не перебивай докладчика. Так вот, на съезде товарищем Косаревым еще была поставлена задача комсомолу взяться за механизацию всей страны, электрификацию, ирригацию, поголовно стать ударниками. А никакая механизация невозможна без производства наших собственных советских шин. Нельзя дальше на поклон к буржуям бегать. Потому задача по строительству шинного завода для всей нашей страны наипервейшая. Сам товарищ Сталин так задачу ставит, и мы ее должны решить. И решим! Еще один вопрос. На съезде, надеюсь все читали, было сказано, что в комсомоле три миллиона человек. А этого мало, товарищи, очень мало! Наше молодое поколение – оно на переднем крае борьбы за социализм. И мы должны быть сплоченными, в едином кулаке, без всяких там право-левацких блоков. Враг не только устраивает саботаж и диверсии разные, сознательно препятствует внедрению новой техники, вспомните дело Промпартии, Шахтинское дело… так вот, враг в душу каждому залезть стремится. Потому съезд и поставил задачу массового притока в комсомол молодых рабочих и колхозников. Я ознакомился с данными по партийной и комсомольской прослойке на нашем строительстве. И вот что я скажу, товарищи: темпы притока новых членов в комсомол недостаточные! Вот почему ты, товарищ Кудрявцев, до сих пор не организовал прием в своей бригаде? Ни одного человека!

Мотьке слова Кожемякина казались казенными. Все правильно говорит, так и в газетах пишут, но не хватает чего-то. А чего именно, Мотька не мог понять. И руки у этого Кожемякина не такие, гладкие чересчур. А лицо, лоб почему не загоревшие? Он, правда, только недавно приехал. Но сейчас денечки такие, что одну смену поработаешь и почти как уголек становишься. И френч не снимает. Неужели ему не жарко сейчас? Хоть бы рукава закатал. И кепку вон светлую, незапыленную в руке мнет.

Пока Матвей раздумывал о френче и цвете лица Кожемякина, тот закончил свою речь. Зарубина она разочаровала: никакой конкретики сказано не было. Съезд комсомола – это, конечно, хорошо, но, во-первых, тот был в начале прошлого года, а во-вторых, о шинном заводе, о строительстве, о житье-бытье хотелось бы услышать.

– Вопросы к Виталию есть? – отирая рукой пот со лба, спросил Кудрявцев.

Воцарилась тишина. Женька вопросительно посмотрел то на собравшихся, то на комсорга строительства: закрывать ему собрание или рано пока.

– У меня вопрос имеется, – прозвучал голос Коли Егорова, как обычно спокойный, но твердый.

– Давай, Николай, – обрадовался Кудрявцев и повернулся к Кожемякину: – Это Егоров Коля, бригадир.

– Постой, Евгений, я сам скажу. Поскольку ты, товарищ секретарь, человек у нас новый, то, может, еще всех проблем и не знаешь. А мне многое на нашем строительстве непонятно, да и другим ребятам тоже. Вот посылали нашу бригаду ставить опоры, ЛЭП тянуть. Нужное дело? Вопросов нет, нужное. Без электричества дальше на строительстве делать нечего.

– Николай, ты вопрос хотел товарищу Кожемякину задать, а сам начал целую речь городить, – вмешался Кудрявцев.

– Подожди, Евгений, пусть товарищ выскажется, – разрешил Виталий.

– Вот я и хочу сказать. Значит, электричество нужно. И на котлованах в первую очередь, надо будет бетон заливать, конструкции монтировать, как нам товарищ инженер объяснял. Да и в Соцгороде пора дома строить, ну пусть бараки на первых порах, но не жить же в палатках еще одну зиму, а она через полгода придет, никуда не денется.

– Николай, ты все-таки покороче. К вопросу переходи, – снова не выдержал Женька.

– Не получается тут покороче. Ты лучше не мешай говорить, быстрее закончу. Так вот, к электричеству возвращаюсь. Появится оно скоро, сомнений нет, там теперь вместо нас специалисты работают. А где у нас бетон в нужных объемах? Где металлоконструкции, о которых товарищ инженер говорил? Почему так получается? Шинный завод – ударная стройка пятилетки, а самого основного нет. У нас в стране плановая экономика, социалистическая, почему тогда такие несуразности, когда электричество вот-вот будет, а бетона и конструкций не видно, хоть «ау» кричи. И людей недостаточно. Сколько еще рабочих рук требуется! Будет новая мобилизация по линии комсомола? Вот расскажи нам, товарищ Кожемякин, чтоб ясно, наконец, стало.

Ребята загудели, зашевелились. Правильные вопросы поставил Колька, недаром бригадир. Мотя сам понимал, что не в порядке многое, только грамотно по полочкам разложить не получалось, а у Егорова складно и понятно вышло. Зарубин взглянул на часы: к Ревмире сегодня можно и не успеть. Но важные вещи бригадир поднял, самую суть ухватил, теперь настоящее собрание получится, с пользой для дела. С самого начала так бы следовало. Про девятый съезд и без того все знают. Мотька, хоть не комсомолец, все, о чем Кожемякин сегодня рассказывал, в газетах в прошлом году читал. Ладно, поймет Ревмира, если из-за собрания он в музей не успеет. Она бы сама на его месте никуда не увильнула, это точно, без байды.

Кожемякин перестал мять в руках свою кепку и положил ее на стол.

– Николай тебя зовут, не путаю? – он посмотрел в лицо Егорову. – Ты где до нашего строительства работал? Партийный, комсомолец?

– Я по армейскому набору сюда, срочную служил. Кандидат партии, только стаж кандидатский не успел пройти, теперь вот тут пройти придется. А до армии я сапожником был, считай, что кустарем. Женился, хочу жену сюда перевезти, так ведь тоже проблема: работы для девчат не хватает. И с этим надо разбираться. Многие планируют после строительства остаться, на шинном работать, жить здесь. Так надо чтоб все как у людей: семьями обзаводиться. А где девушек брать, если их тут раз-два и обчелся?