Олег Белоусов - Я знавал жизнь таковой…

После Новогодних праздников Бурцев перестал притворяться человеком искренне ожидающим ареста и брать с собой оружие. Он понимал, что быстро воспользоваться пистолетом никак не сможет, если его решат задержать. Подозреваемых людей в убийстве стараются брать неожиданно и как можно тише. Может так случиться, что его вызовут по другому делу и только, как многих таксистов, опросят. В кабинете у следователя, возможно, зададут сначала отвлекающий вопрос, а потом неожиданно спросят, где он высадил такого-то числа пассажирку, и внезапно предъявят при этом фото, и будут пристально следить за его реакцией. Следователь так спросит, что ему будто известно, что именно он, Валерий Бурцев, её подвозил, и что интересно только то место, где она вышла из его такси. Если ты опрометчиво признаешь факт перевозки указанной женщины, то тебе конец. Ты уже не сможешь рассказывать небылицы, что эта женщина вышла там-то и тогда-то. Уточняющими подробностями и повторами тебя заставят ошибаться, и ты будешь вынужден признаться, иначе – праведный гнев и непереносимые побои. Невиновному человеку легче переносить избиение, а виновному тяжелее в десять раз, потому что по его сознанию дополнительно бьёт грех вины.

Эти простые уловки иногда срабатывали в следственной практике. Было бы поспешностью стреляться незамедлительно, а наличие при себе оружия могло бы очень навредить. Если следователю вдруг покажется что-то подозрительное в ответах, то он может свидетеля посадить ненадолго в полуподвальную камеру подумать и хорошенько повспоминать, а это всегда сопровождается обыском. Обнаружение пистолета при досмотре в прокуратуре – это немедленные санкции на арест и на обыск квартиры матери, а также на обыск загородного дома. В конце концов, рассудил Бурцев, повеситься можно и в тюрьме. Необходимо только грубо нарушить тюремный режим и попасть в карцер, а там – ты один. Не очень сложно удушить себя на разорванных портках, привязанных к «вертолёту» (кровать пристёгиваемая на день к стене на цепь) тотчас, как только контролёр посмотрит в твою камеру ночью через «глазок» и не придёт точно в течение следующего часа.

Мало-помалу Бурцев перестал скрытно проверять, а не ведётся ли за ним слежка и начал понемногу приходить в себя после всего случившегося. Бурцев вновь стал привозить в загородный дом подружек, с которыми легко знакомился на линии. Его во время любви всегда подмывало посмотреть, а то и потрогать у очередной партнёрши шею именно в том месте, где располагалась ямочка, однако ямочки имелись не у всех, а только у женщин неполных. Валерий невольно вспоминал то углубление на шее, в которое выстрелил когда-то. Это значительно ускоряло наступление кульминации с ничего не подозревающей девицей. Теперь с каждой новой знакомой Бурцев никак не мог мысленно избавиться от сравнений с убитой женщиной. Ощущения, что он испытал с погибшей жертвой, были во много раз ярче, острее и желаннее всех тех, что случались у него теперь. Во время интимной близости он невольно представлял мысленно, что делает это с женщиной, которую вот-вот пристрелит.

К Бурцеву вернулось относительное спокойствие и прежняя комфортность работы в такси. До этого он никак не мог ездить по городу и методично собирать рубли как ни в чем не бывало. Его всё раздражало в клиентах – от сильных ударов дверьми его нового автомобиля, до весёлой безмятежности. Первое время от напряжения и нервозности Валерий хотел уволиться, но отъезд сменщика Вахитова на север области работать водителем вахтового автобуса изменил его планы. Вахитов и ещё несколько таксистов заключили контракты и уехали на север области из-за обещанной вербовщиками тысячерублевой месячной зарплаты. Теперь единственный свидетель, кто видел Зою в такси Бурцева, стал безопасен. Словно кто-то подталкивал Валерия и помогал ему обрести уверенность на пути намеченных акций возмездия. В его мысленном списке виноватых перед ним людей значилось четыре человека: судья, два друга детства и свидетельница Наташа Гладышева. Именно Наташу Гладышеву по его настоянию не изнасиловали, но она не сказала в его оправдание на суде ни единого слова, а только усугубила его тяжёлое положение, хотя, несомненно, знала, что у него не было связи с её подругами. Из этой группы только судьба двух его товарищей по несчастью была ему известна. Роман Ибрагимов опять попал в тюрьму, потому что кому-то в пьяной драке нанёс ножом тяжкие телесные повреждения со смертельным исходом. Другой подельник, Николай Сарви, стал наркоманом и переехал жить со своей подружкой по наркотической зависимости на юг области, где за лето вырастала качественная конопля, и раньше времени вызревал мак. Именно так сказались длительные сроки на двух его товарищах по несчастью, однако Валерий считал их виновными в своей участи. Досягаемыми в городе оставались судья Низовских и свидетельница Гладышева. Наталье Гладышевой, по его предположению, сейчас должно было быть, примерно, двадцать семь лет.

Проезжая иногда днём без пассажиров около областного суда, Валерий останавливался и стоял минут десять – пятнадцать невдалеке, в надежде случайно увидеть судью на костылях. У Бурцева ещё не было составлено конкретного плана мщения, но для начала ему хотелось убедиться, что этот человек продолжает работать в суде. Если это подтвердится, то следующий шаг заключался в определении места жительства судьи, а остальное – спокойно можно было растянуть на долгий срок.

В большинстве случаев человек, горящий желанием отомстить за несправедливый приговор, со временем остывает и успокаивается, а после освобождения боится думать о мщении. Очень свежи у бывшего заключённого впечатления от унизительных условий содержания в местах лишения свободы, чтобы идти на мстительные акции при отсутствии гарантии, что все сложится хорошо. Освободившийся человек поглощён в первую очередь проблемами выживания и привыкания к жизни на свободе. Он всецело занят безудержным потреблением спиртных напитков и поиском доступных женщин или добычей денег на услады. Выпущенный на волю человек рад свободе и эта радость не даёт ему думать о каком-либо неприятном деле. За время длительного пребывания в заключении происходят значительные изменения в обществе, и первый год свободный человек старается только осознать эти изменения. Так устроена природа психически нормального бывшего заключённого. На это и рассчитывают работники правоохранительных органов, принимая без опасений сомнительные решения. Однако практика жизни говорит, что иногда встречаются отчаянные и неразумные головы. Валерий к таким не относился, но он понимал, что после убийства Зои было бы неразумно затаиться до конца своих дней. Если ты уже однажды убил человека, а значит, допустил возможность потери своей жизни, то тебя вряд ли остановит какой-нибудь риск. После первого убийства преступник превращается в безжалостного охотника и в азартного игрока со смертью.