Лариса Розена - Удивительные зигзаги любви

Вскоре Делон бросил её. Променял чистую девочку Роми на опытную потаскуху Натали. Он её выкупил у сутенёра и женился на ней. Коко Шанель, одевавшая Роми и учившая её многим хорошим вещам, сказала по этому поводу: «Чем грязнее женщина, тем более она желанна нечистоплотному мужчине! Сколько раз я убеждала Роми бросить Алена! Она так страдает теперь из-за него!».

И, действительно, Роми не находила себе места. А кто бы мог такое перенести спокойно?! Шесть лет она с ним мучилась, исполняя его капризы, терпя частые измены. А, уехав на съёмки в Америку и вернувшись, увидела – никто её не встречает на вокзале. Дома на столе – только букет бордовых роз и записка, что он её покидает, но оставляет с ней своё сердце. Роми, как стояла, так и упала в обморок. Пыталась руки на себя наложить. Спасли. Хорошо, я тогда рядом с ней оказалась… Поддерживала её, как могла. И вновь она написала тогда:

Что боль моя

Перед твоим лицом?

Люблю ли я?

Бог знает лишь о том

И сердце, что всегда кровоточит,

Не бьется, замирает и молчит…

Как-то ещё в детстве, когда мы были совсем девчонками, мы с Роми собрались погулять, покушать в кафе мороженое. Вдруг к нам пристала на улице цыганка. Она хотела нам погадать и просила за это денег. Мы ответили ей, что у нас их мало. Но она сказала, тогда погадает просто так. Взяла руку Роми и, вдруг, побелев как снег, произнесла: «Какая же ты несчастная!». Опустила её руку, круто повернулась и пошла прочь. Мы обе испугались, стали хныкать. Проходили мимо молодые ребята, увидев нас плачущими, пригласили в кафе, рассмешили, угостили пирожными, и мы совсем забыли про этот случай…

Да, Роми почему-то не везло. Придя в себя, после ухода Алена Делона, она собрала свои вещи и уехала в Германию к матери. Та не любила Делона и была рада тому, что они, наконец-то, расстались… А немцы приняли её на «ура», обрадовавшись, что их «блудная» дочь вернулась!

Растрогавшись от этих воспоминаний, подруга Роми вдруг увидела – в комнате загорелся электрический свет. Она поднялась с постели, на которой всё ещё сидела, потушила догорающую свечу, вновь взяла в руки автопортрет своей закадычной подруги. Уселась в кресло, долго смотрела на молодую, красивую, смеющуюся Роми, и вдруг зарыдала. Из груди вырывались невнятные звуки, наконец, послышались слова: «Роми, Роми, родная моя, как же могло всё так случиться? Ведь вот я – страшненькая, невезучая, ничем не примечательная, но живу! А ты – красивая, талантливая, добрая, тебя знает и любит весь мир, и тебя уже нет на этом свете… Сколько мужчин сохло по тебе! А какая ты была актриса!? Самые известные режиссёры мира снимали тебя в кино! Даже Висконти, назвавший тебя самой красивой актрисой, был от твоей игры без ума. Трепетал, как мальчишка, подарил тебе самое ценное, что у него было – подарок его матери – её кольцо! А журналюги, эти акулы, никого не щадящие, признавали, ты играешь так, будто снимаешь с себя кожу! Где же ты, моя единственная любимая подруга? Кроме тебя у меня никогда и никого не было из друзей! Я одинока. Знала б ты, как мне не хватает тебя и как мне горько от того, что тебя нет! Ты же столько счастья приносила людям! Ушла от нас, но успела оставить – пятьдесят восемь бесподобных картин! Одни фильмы о „Сиси“ чего стоили! А „Старое ружьё“?! Лучше не покажешь, чем показаны были в этом фильме, ужасы войны! Но, видишь, судьба распорядилась иначе. Ты умерла, а я живу… Ты ещё долго будешь сниться мне, потому, что не проходит и дня, чтобы я не вспоминала о тебе и о нашей дружбе, с болью в сердце!».

********

В Германии у неё тоже не заладилось. Сначала было, вроде бы, неплохо. Роми вышла замуж за артиста и режиссера театра – Гари. Они понравились друг другу. Роми решила стать женой и матерью. Она понимала – на Алена Делона надежд нет. Его следует постараться забыть. Она уже ждала ребёнка от Гари, а он был ещё женат на другой, его супруга не желала давать развод. Тогда Роми пришла к ней и заявила:

– Сколько Вы хотите за Вашего мужа? – Та ей в ответ:

– Миллион марок!

Роми сразу выписала ей чек. Она покупала себе счастье, а на этом не экономят.

Вскоре на свет появился сынуля. Казалось бы, всё отлично! Роми даже нашла своего родного отца, встретилась с ним. Он уже постарел, почти не снимался в кино, но она стала ему помогать и в этом! Она всегда всем делала добро. Я приехала к ним в гости, порадоваться её счастью. Однако Гари, меня не вдохновил, но ведь главное, чтоб его любила Роми! Мне показалось, он пьёт более чем надо, и всё какие-то таблетки глотает. Этому научил он и Роми. Стали оба пить, и даже не в меру. Ей хотелось забыть первую любовь, а Гари уже просто привык к этому. А, может, понимал, – срубил сук не по себе? Однажды мы собрались все вместе – Роми с Гари, её мама Магда и я. Они о чём-то спорили, Гари попрекнул тёщу в том, что во время войны она была любовницей Гитлера. Магда побелела и чуть не убила его взглядом. Мне эта шпилька страшно не понравилась. Даже подумала: «Ничего себе – зятёк! Получается, Роми попала из огня, да в полымя?!». Роми, изменившись в лице, ушла в свою комнату. Там включила пластинку с записью скрипичного концерта Моцарта и стала слушать. Я тихо подошла к ней, обняв за плечи, прошептала:

– И вновь Моцарт… – Она обернулась ко мне.

– Я слушаю его скрипичный концерт и постигаю всю трагедию этого великолепного композитора… Его никто не любил, никому не был он нужен. Жена – ветреная, а женщины, кем увлекался он и кто им – чувственные и весёлые, желавшие немного развлечься рядом с гением…

О, сколько трагизма в его музыке, сколько печали, тонкой, прозрачной, завуалированной грусти. Его и Сальери не понял, назвав ветреником, которому всё легко даётся… Даётся… Давалось, потому что, он был гением. Но он был ещё и человеком, тонко чувствующим, никому ненужным с его душевными надрывами и волнениями… А, вообще—то, кто-то кому-то разве нужен со своими переживаниями?

Мы все, зачастую, хотим брать, не отдавать. Никто не поймёт боль ранимого гения, получаемую им от ударов жизни… Они ведь, как дети, без кожи, не защищены от потрясений судьбы… Вот и его убила пустая фееричность жизни… Его не поняли даже завистники, что он намного глубже и трагичнее их представлений. Весело и изящно звучит его музыка, а под её внешними покровами – стон и надрыв. Будто сердце кому-то разрывают, а он, истекая кровью, плачет и молчит… И если у слушателей есть сердце, то они почувствуют это и поймут…

Как восхитительно Господь выделил его среди нас, смертных! И как же мы мстили ему за это, вместо того, чтобы принять и отогреть! Он сердце раскрывал, дабы донести красоту своей души людям, а затем погибнуть, подарив всего себя, без остатка, нам…

Я одновременно слушала и музыку, и то, что повествовала мне Роми о концерте, и плакала вместе с ней над судьбой несчастного Моцарта… К гостям мы уже не смогли выйти со своими покрасневшими, зарёванными лицами.