Людмила Герстен - Прощай, рак. Борьба за выживание и прощальный танец со смертью

Итак, мы идем радостные домой. Идем, наполненные счастьем. Так просто и неожиданно оно сейчас появилось. Никогда не забуду этого. Было много прогулок с Катериной, но эта выдалась особенной, единственной, незабываемой и наполненной сюрпризами – прибытием бабули и неожиданным освобождением моей дочери от боли.

Домой мы пришли счастливыми, а там нас ждал обрадованный явлением бабули Клим, для которого ее приезд тоже оказался сюрпризом. Праздник радости и душевного равновесия продолжился. Мама проводила с Катериной часы напролет, но… боль начала медленно возвращаться в тот же день. Мама искала способ развлечь свою внучку. Мы рисовали вместе, пели, гуляли, готовили, ходили за покупками, играли и так далее. Делали все, что могло бы отвлечь нашу Кейт от боли. На протяжении нескольких дней, пока у нас гостила мама, всегда ждали ночи. После того как Катерина засыпала в комнате Павла, можно было открыто поговорить. И однажды ночью в моей спальне мама сказала мне:

– Дочка, сколько у тебя сил, ты такая храбрая, и ты борец, но… – она замолчала и глубоко вдохнула, чтобы продолжить. – Ты должна быть готова, доченька моя, ко всему, ты должна быть сильной. Есть вещи в жизни, с которыми мы не всегда можем бороться и должны принять их такими, какие они есть.

– Мама, о чем ты говоришь? Почему ты мне это говоришь? К чему я должна быть готова, мама? Принять что? Все будет хорошо! – ответила я.

Я даже не догадывалась, что отец Катерины поделился с моей мамой всей информацией о болезни дочки. Первой, к кому пришел, получив ошеломляющую новость о приближении смерти, была она – мама. Карлос был в отчаянии, рыдал, сообщая ей о вынесенном вердикте, и умолял ничего мне не рассказывать. Жутко испуганная таким известием, мама согласилась, что это правильно – ничего не говорить, а для себя решила как можно скорее отправиться в Ирландию, чтобы в последний раз повидаться и попрощаться с внучкой. Вот почему она так неожиданно для всех нас приехала. Вся семья в то время уже знала о происходящем. Не знала только я. Не могу сказать, правильно они поступили или нет. Очевидно, что услышать это я точно не хотела, принять такое не смогла бы и маловероятно, что вообще вынесла бы такой удар.

Мама же, искренне сочувствуя и переживая, сказала:

– Дочка, тебе нужно вернуться с детьми в Испанию, чтобы быть рядом с семьей.

– Зачем мне возвращаться в Испанию, мама? – отвечала я. – Как мне там жить? В Ирландии я получаю ежемесячную материальную помощь в размере средней зарплаты за то, что я мать-одиночка. Таким образом могу жить в арендованном доме и содержать детей, не работая, чтобы не оставлять их одних, в особенности сейчас. Оставлять мою больную дочь одну было бы невозможно, а там, в Испании, этого всего нет. Мне придется заняться поиском работы, квартиры, у вас в Испании своя жизнь, работа, повседневность. Будет очень сложно помочь Катерине.

– Я могу помогать тебе после работы, а где и Илюша выручит. Главное – быть вместе, – предложила мама.

– Да ведь здесь, в Ирландии, мой дом. Дети учатся в школе уже три года, и у них есть друзья и своя жизнь.

Я же должна думать и о Климе и его будущем: он скоро заканчивает школу, нужно будет заняться поисками университета. Эти скачки из страны в страну сейчас совсем некстати. Это стресс, тем более Испания переживает серьезный кризис, люди теряют работу после тридцати лет стажа и не могут вообще куда-либо устроиться – что уж обо мне говорить. Зачем, с какой целью это делать? Здесь я в любой момент рядом с детьми. В Испании такой возможности не будет. Вернуться – значит не бывать дома, работать каждый день и оставлять Катерину наедине с болью. Ей нужна мама, ее мама! Никто так не поможет моей девочке, как я. Нет, не вижу смысла возвращаться в Испанию. Какая разница, в каком городе или стране мы находимся?

И это было мое окончательное решение. Я была намерена стойко сражаться в одиночестве с серьезной болезнью дочери. Конечно, очень боялась, но ни в коем случае не показывала виду. Понимала, что только моя сила воли и сила духа поможет Катерине. Именно здесь, в Ирландии, чувствовала себя безопасно, уверенно и спокойно.

После недельного пребывания с нами мама вернулась в Испанию. Мы расстались на автобусной станции, смешав объятия, поцелуи, плач и обещания встретиться в ближайшее время.

– Дочка, ты сильная, ты сможешь! – сказала она мне. – Катерина, держись, ты умница! – затем обняв внука, прошептала ему на ухо: – Клим, заботься о Катерине и маме, теперь ты мужчина в доме, – и, нежно посмотрев на нас, проговорила: – Я очень сильно вас люблю!

– Мы тоже тебя любим, бабуля! – ответили мы в один голос. – До встречи!

Распрощавшись с бабулей, мы снова остались одни с нашей повседневной жизнью, болью и нескончаемой борьбой, которые сопровождали Катерину.

Лечащие врачи установили особый режим ухода за Катериной – огромное количество обезболивающих, покой и постоянный медицинский контроль. Разрешено было остаться дома, но в разговорах медперсонала все чаще мелькало слово «хоспис». Нам была назначена группа поддержки, обеспечивающая ежедневный уход, предоставлены номера телефонов для круглосуточного вызова экстренной помощи.

Я и понятия не имела, что это такое вообще – хоспис. Не знала, что подразумевалось под интенсивным наблюдением и паллиативным лечением. Узнала намного позже: это когда любое лечение тяжелого и неизлечимого больного приостанавливается, потому что дальнейшая терапия уже не имеет смысла, так как пациент долго не проживет – предположительно не более шести месяцев. За счет сильных наркотических средств пытаются до конца дней, отведенных человеку, свести боль до минимума. Это не часть процесса лечения или исцеления, а лишь медленная эвтаназия.

В такой ситуации неизлечимый больной находится на специальном стационарном уходе. Это и называется «хоспис». Если место жительства далеко от больницы, то позволяют оставаться дома. Посещают один-два раза в день. Одним словом, помогают спокойно уйти из жизни. Именно это они и делали с нами с тех пор, как мы вышли из больницы. А я этого даже не понимала… Как же я была глупа и наивна!

Мы решили остаться дома. Говорят, дома и стены помогают. Это на самом деле так. Семейная атмосфера, любовь близких поднимали дух. Казалось, даже боль становилась меньше. Можно выйти, подышать свежим воздухом. И на время забыть о болезни.

В хоспис мы часто звонили по разным вопросам, не из-за лекарств, в которых я не находила решения. Искали помощь, какую-то психологическую поддержку, что-то, что помогло бы нам успокоиться. Когда сотрудники хосписа не могли прийти (в случае, если мы звонили очень поздно), нас консультировали по телефону, тщательно проверяя протокол, которому мы четко следовали, уточняли норму лекарств, проверяли уже принятые и снова поднимали дозу морфина.